Страница 44 из 60
Гром сокращения грянул вместе с молнией. Началось. Появились Верные аж из столицы, с грозными бумагами от начальника Военного отдела Верных Бирра, и понеслось. Нескольких офицеров арестовали, причем, по-моему, далеко не глупых, и не неумелых. Не знаю, как там с вменяемыми им растратами и шпионажем - по-моему, просто сводят счеты и подчищают поляну. Но пока в целом все было в пределах нормы, хотя и напрягало. Однако вскоре в лагере остались, по сути, только наша рота и хозвзвод, да несколько офицеров ожидающих назначения в окрестные какие-то районы. Вот тут началась рутина, словно о нас вообще забыли.
Солдатикам моим, кстати, предложили 'по согласию', получив лишь причитающееся за едва начавшийся месяц жалование, уволиться. Дураков терять кормушку оказалось не очень много, но несколько человек вскоре покинули нас, выкупив одну из телег, и ощетинившись трофейными револьверами, (а кто-то и винтовку выкупил), отправились на юг, в сторону союзной границы. Там теперь безвизовый режим и зона таможенного благоприятствования, так как-то. Остальные предпочли еще четыре месяца гарантированной кормежки и жалования, при резко снизившемся риске получить метала в организм, или отступные от князя. Ну а меня никто не спрашивал насчет желания покинуть ряды, чему я был только рад.
В опустевшем лагере стало как-то совсем тоскливо. Солдатикам назначил серьезные задачи по охране - словно мы ядерные бомбы тут стерегли. Они, впрочем, большей частью отнеслись с пониманием - им тоже было скучно. Ну а я потихоньку вписался в офицерское общество завсегдатаев полевой кантины, благо сейчас мне уже никто не завидует. Впрочем, едва ли не чаще мы выпиваем рюмочку с капитаном Ури, все еще прозябающем в лагере - пакет с донесением им отправлен, но приказ пока не пришел, сейчас самая зимняя распутица, и если документ не срочный - то может идти неделями. Он тоже был среди рисских офицеров чужаком, так что мы с ним спелись.
Ну а вдобавок я обзавелся женой. Внезапно. Как-то эта военно-полевая девица, по имени Лиа, оказалась рядом, а вскоре и в моей койке. Благо никакого стеснения насчет отдельной жилплощади не было - у меня даже сержанты и Шмульке имели свои палатки. Худоватая баба, впрочем, со всеми положенными выпуклостями, лет двадцати пяти или чуть более, шустрая, темноглазая, с не очень длинными чуть вьющимися волосами. Мне такой тип никогда не нравился, но вот как-то прижилась. Биография ее меня никогда не интересовала, а она не лезла с расспросами ко мне. Люди взрослые, глупостями всякими не интересуемся. В целом, я знал, что она, вроде нашей покойной Мари, где-то пристала к войскам, сначала барона, потом к княжеским. Была и маркитанткой, и, наверняка, проституткой, но как-то выбилась в завсегдатаи офицерской компании в кантине, и при этом не нищенствовала отнюдь. Ну а что того, что спала, поди, с кем-то там - повторюсь, люди взрослые, такими глупостями не интересуются. Главное, при том вполне смогла обеспечить себе и здоровье, и относительно пристойную репутацию. В конце концов, одна из полковых баб вообще однажды стала российской Императрицей...
Так вот и прижились мы, несмотря, что не сказать, чтобы она мне безумно нравилась (нельзя сказать и не нравилась, конечно), но баба была справная, быт, хозяйство и уют обеспечила быстро, в койке тоже без какого-то фантастиша, но вполне удовлетворительно во всех смыслах. Ну... как-то так, вроде бы именно что - прижились. Ну и начались наметки на постоянную семью, как-то оба, наверное, решили не искать более в жизни счастья, потому, что поиски принца на белом коне, и алмазов в заднице уже наскучили. Синица в руке, пожалуй. Из серии стерпится - слюбится. И то сказать, терпеть-то приходилось больше какие-то безразличные мелочи, а в остальном все... ровно. Ну, конечно, внутри какая-то обида червячком - мол, ну не первый сорт, ты же достоин лучшего... А потом к зеркалу подойдешь - не, нормально, все соответствует.
Словно насмехаясь над моими принципами не иметь чего-то, что больно терять - завелся у меня вдобавок, едва только образовалась семья, и собак. Пришел, очевидно, почуяв уголок уюта среди этого унылого лагеря, здоровенный лохматый бело-серый пес. Тоже из приблудных к какой-то части, который по каким-то причинам остался в лагере. Под конец войны в частях покрупнее, говорят, модно было заводить собак-кошек, благо их при разбитом жилье и убитых хозяевах сыскалось много. Собака какой-то пастушеской породы, довольно крупная и еще больше лохматая, с зычным лаем, но, как выяснилось, к людям очень добрая, и ненавидящая только волков и других собак.
Так что теперь в моей палатке, у всегда протопленной буржуйки хлопочет черноволосая Лиа, готовя что-то, а у входа, под пологом, бдительно несет службу безымянный пес, откликающийся на простое 'Собака!' на русском. И вдруг мне как-то немного захотелось бросить все, и податься в отставку, обжиться где-то подальше, пусть и с этой Лией... Захотелось в ту самую тихую уютную гавань, и того самого простого семейного счастья. Накатило так немного. Но тут же отогнал мысли такие - упущу шанс - потом сам от скуки вздернусь. Да и Лиа вовсе не будет жить с унылым огородником на краю географии - она на меня тоже ставку сделала, как на перспективного офицера, при том не погнушавшегося ее обществом. Так что - будем пока продолжать, как есть. Теперь даже какой-то стимул, что ли, появился.
Уже прошло больше месяца с известия о казни Орбеля, и всего чуть более пары недель с момента демобилизации армии. Впрочем, дни в пустом лагере тянулись однообразно, и мне уж казалось, что давным-давно тут сидим. Только я начал подумывать, как бы выбить увольнение в Эбиден, да смотаться туда с 'женой', может быть даже и на предмет оформить брак, чем кто не шутит, как заявились к нам в лагерь новые старые гости. Приехали за каким-то хреном двое Верных, судя по всему, и вовсе проездом.
***
Шмульке взяли, судя по всему, утром, после завтрака - он завсегда помогал Лии, приносил воду и дрова, и я его слышал. То есть, взяли уже позже. На обеде его уже не было, но он мне не надобился, потому точно сказать не получалось, мог и по каким-то своим причинам пропустить обед. Ну а ближе к вечеру заявился капитан Ури. Вежливо попросив Лию оставить нас (я не большой физиономист, но она, похоже, малость напряглась - скорее всего, чего-то у нее с капитаном было, вот и беспокоилась на предмет своего будущего, тем более что я свою терпимость в этих вопросах ей не афишировал), и сходу взял быка за бока.
- Мастер Йохан - в общении не на людях мы с ним давно перешли на обращение по Союзному манеру, гражданскому - Не стану рассказывать полностью, верить или нет - дело Ваше. Но лучше бы поверить. Завтра, или, самое позднее, послезавтра, Вас арестуют.
- Хм... - пересилил себя, и не задал дурацкого вопроса 'За что?!'. Уж чья бы корова молчала, а бодливой все равно Бог быка не дает. Уж кто-кто, а я сам за собой назову запросто всякого, за что, имея желание, вполне можно и арестовать. Это не беря мутную биографию. Да и вовсе - служба в Валашской армии... угробился Свиррский полк, а наш взвод уцелел... угробилась рота Гэрта, и обратно мы уцелели... удачно так попали на мятеж в Улле... А вишенкой под тортом улик - прорыв то ли Орбеля, то ли еще кого из Эбидена. Да тут не арестовывать, тут сходу сажать, а то и расстреливать можно. Так что промолчим.
- Сразу видно, человек Вы опытный, раз не спрашиваете, за что - усмехается Ури - Пока, насколько мне известно, допрашивают Вашего денщика. Даже не пытали вовсе, но, боюсь, он уже все рассказал, что знает. Насколько я понял, речь идет о каких-то деньгах, укрытых от казны, при сборе трофеев...
- Ну, понятно - что тут скажешь. Что, собственно, еще им Шмульке смог бы выдать? А выдаст обязательно - при всем моем к нему отношении он своей шкурой за меня расплачиваться не должен. Пойдет на сотрудничество, заработает снисхождение... возможно. Никаких обид, на самом деле, я его еще и подставил. Хотя, так у него есть хоть, на чем меня выдать. Не придется врать. Однако, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал... 'Только жениться собрался...' как говорилось в том мультике.