Страница 26 из 31
- Крови? - поглядел царь на Печеруна. Тот молчал. - А без этого нельзя?
- Нет. Надо убить молодую девушку. Не страшись! Мало ль пролил крови? Хочешь быть бессмертным, а боишься крови?
- Правда твоя - перевел дух Горевей и оскалился - Это так, сердце екнуло. Печерун, и кого бы нам?
- Зорулю - тихонько дыхнул советник на ухо царю.
- А почему ее?
- Языкастая очень. Давно пора бы ей исчезнуть - едко пробормотал Печерун - царя не уважает, сам слышал, как ругала тебя. Мизерный, говорит, ничтожный, робкий.
- Достаточно! - громыхнул царь - Пересказываешь гадости. Зови стражу. Пусть ее найдут и.... Скажи, что это моя воля.
- Будь уверен.
Дружинники выросли у дверей. Печерун шепнул им несколько слов. Воины переглянулись, однако не двигались с места. Советник громыхнул:
- Почему стоите? Не поняли?
- Идем уже - каким-то чужим голосом ответил усатый дружинник - только где же ее искать? Она гуляет с девушками.
- Позовите. Скажите - воля царева. Спешите!
Воины вышли. В покоях поплыла могильная тишина. В ставнях стучал ветер, и Горевей зябко ежился от тех ударов. Ведьма посреди покоев разложила свою утварь, вытянула из сумки корешки, травы, горшки, бронзовую тарель. Разожгла небольшой огонь, что-то вбросила в высокую глиняную бутылку, оттуда поплыл черно-сизый дымок, туманящей волной окутав покой. Царь сжался под медвежьей шкурой, цокотал зубами, затравлено поглядывая на ведьму.
- Идут - тревожно говорил Печерун.
К покоям ступили дружинники. Усатый страж - бледный, аж зеленый - подступил к кровати, протянул царю серебряный бокал, в котором спаривала багряная жидкость.
- Имеешь, царь, кровь Зорулину - глухо говорил он.
- Отдай ей - напугано вскрикнул царь.
- Давай сюда - сказала ведьма – а теперь, царь, еще одно.
- Чего тебе еще?
- Надо еще крови родной.
- Что ты плетешь? - помертвелыми устами пробормотал царь.
- То, что слышал. Дай мне еще крови дочки твоей.
- О Перун! Ты помешалась?
- Поздно стонать. Ты избрал бессмертие. Пролилась кровь. Остановишься - упадет на тебя и ты умрешь наглой смертью.
- И нельзя иначе? - простонал Горевей.
- Можно - насмешливо ответила ведьма, подняв над огнем бокал с кровью. Ручеек полился в горшок, красный пар окутал бабу - Есть другой путь, царь. Ты умрешь, будет жить дочка, станет царицей.
- Я хочу жить - бормотал Горевей - Хочу увидеть, как царство мое овладеет всей землей.
- Спеши же. Время темной силы проходит. Скоро запоют первые петухи, и тогда будет поздно. Ты сгинешь.
- Думай о судьбе царства - шепнул Печерун.
- Делай, что она сказала - всхлипнул царь. - Боже, что я делаю?
Советник дал знак воинам, вывел их за двери. Ведьма успокаивающе коснулась царева плеча.
- Не страшись, царь. Бессмертный не ведает жалости.
Ползли тягучие, давящие минуты. Колдовской огонек рдел едкой мглой, пьянил душу. Тревожно суетился у дверей советник, выглядел в сени, прислушивался. Наконец в покои вошли дружинники, подали ведьме еще один бокал. Баба слила кровь из обоих сосудов в один горшок, хлюпнула на огонь. Костер кроваво запламенел.
- Что она говорила? – помертвевшим голосом спросил царь.
- Спала - уныло ответил дружинник.
- Спала - прошептал Горевей, безумно оглядываясь. - Ведьма, ты скоро?
- Питье готово! - Ведьма подала бокал - Пей, царь!
- Ужасный напиток - прошептал Горевей, держа сосуд в дрожащих руках. - И я хотел этого. Отныне нет у меня жалости. Я убил самое дорогое. Теперь все можно! Ха-ха! Все можно. Жгуч твой напиток, ведьма! Ух, жгуч!
Он выпил бокал единым духом, отбросил прочь и ухватился за грудь.
- Свет затуманило! Я умираю. Где я? Что со мной? До-о-о-ченькааа….
Он упал на кровать, вытянулся и замер. Печерун подступил к царю, заглянул в лицо, неуверенно спросил:
- Спит или что?
- Спит и не спит - ответила ведьма, собирая утварь в сумку - он бессмертен. Так и будет жить сто веков. Но что тебе до того? Зови людей. Объяви: царь стал богом. А советник - царем!
- Хорошо сказала - судорожно улыбнулся Печерун, и его глаза надменно заблестели. - Советник - царем! Слышали, воины? Завтра собрать к башне весь Витич. Царь наш отныне бессмертный. Я объявлю его волю!
- А тела? - отозвался усатый дружинник, как-то странно посматривая на советника - Куда девать зарезанные тела?
- Ну, ты… зарезаны - недовольно пробурчал Печерун - меньше болтайте. Чтобы ни слова. Отныне станете воеводами. Всего вдоволь. Поняли?
- Поняли - переглянувшись, ответили воины.
- А тела? В Славуту, рыбам на пищу. Разве впервые?
Мертвец на престоле
Оставшись наедине с ведьмой, Печерун почувствовал себя неуверенно. Поднес к кровати факел, долго всматривался в желтое лицо царя. Стеклянные глаза владыки смотрели грозно и страшно. Советник отвернулся, уткнул держало факела в отверстие у дверей, глянул на бабу:
- Ну, что я тебе виноват?
- Немало - ответила ведьма, и в голосе ее слышался затаенный смех - Теперь ты, Печерун, мой извечный должник.
- Не хочу! - вскрикнул советник. - Говори сразу, сколько привезти сокровищ, куда?
- Хочешь избавиться от воспоминаний? - похохотала ведьма. - Не избавишься, голубое, ой нет! Ха-ха-ха! Держись, Печерун, за престол царский, держись крепко, потому что он очень жгуч! Ха-ха-ха!
- Что ты мелешь? Говори, что тебе дать? - испугано говорил Печерун.
- Сама появлюсь, когда надо будет. Счастливо оставаться, советник, то бишь уже, царь! Ха-ха-ха!
Покой осияла зарница, ослепив Печеруна, холодный вихрь сыпнул в лицо горсть града. Когда разлепил глаза, ведьмы уже не было. Печерун кинулся к дверям, позвал стражу. Никого. В переходах завывал пронзительный ветер, расшатывал чадящие огоньки факелов. Жутко стало советнику. Он побежал вниз, разбудил сына. Мечик что-то спросонья бормотал.
- Вставай! - кричал отец - Клич стражу!
- Что такое? Чего ты такой?
- Какой такой? - сердился Печерун.
- Сам не свой. Какой-то зеленый, будто мертвец.
- Я дам тебе мертвеца! Просыпайся, буди Борола, Тирла да и всех других бездельников! Должны поутру согнать к башне всех витичцей. И еще одно: бросить в темницу Корня и Бояна. Слышишь? Из-под земли достать!
…На рассвете запыхавшийся Мечик сообщил отцу, что Корень исчез, в землянке его нет. Исчезли и овцы из кошары. Старый пастух будто сквозь землю провалился.
- А Боян? - озверел советник.
- Тоже нет - развел руками сын. - Люди сказали, что поплыл Боян куда-то вниз на челноке.
- Пусть плывет - облегченно вздохнул Печерун – Вот он где мне сидит, как кость в горле собачьем!
На рассвете выяснилось, что не только Корень и Боян исчезли с Витича. Дружина не досчиталась половины охранников царской башни. Воины готовились на площади лавой, все были молчаливы и хмуры. К воротам понемногу вливалась толпа, сгущалась, собираясь к царскому крыльцу. Плыл тревожный шепот. Люди не понимали, зачем их собирают, вопросительно посматривали на черный бархатный полог, который закрывал крыльцо. Из-за него вышел Печерун, разгладил бороду и громко крикнул:
- Люди! Для Витича наступила важная пора! Отныне наш царь, пресветлый владыка Горевей, стал богом Световидом. Он - бессмертный!
- Вранье! - удивленно отозвался кто-то из толпы - Для забавы ты нас собрал, или как?
Люди засмеялись. Над площадью поплыл недобрый шум.
- Тихо! - грозно зазвал советник - Не шуток говорю ныне вам. Решается судьба Витича решается, люди! Царь Горевей принял питье бессмертия, и отныне его ум - то ум Световида! Лишь тело здесь - посмотрите!
Упал черный полог. Витичцы охнули. На престоле лежал пышно одетый царь. На плечах спадала роскошная меховая мантия, на голове блестел золотой венец. Глаза владыки были стеклянными и нерушимыми, смотрели в пространство безразлично и надменно.
- Мертвый - прошептал какой-то дед.