Страница 9 из 14
- Она спит. Я отправлюсь в больницу, чтобы узнать, возможно, удастся что-то сделать, - но тот в ответ молча взмахивает рукой, прося замолчать, и тихо говорит:
- Джеймс, Бекки искала тебя всю жизнь, позволь ей умереть дома.
И Барнс только поджимает губы, несогласный с тем, о чем его попросили, но понимая, что дом - это не этот покосившийся домик. Дом - это он, брат Ребекки.
И не решается перечить.
- Я заеду завтра, - он кивает Стиву, указывая на дверь, а старик жестом показывает, что услышал, не вставая, чтобы проводить их. Когда они выходят на улицу, Роджерс спрашивает:
- Ты здесь не первый раз, так зачем сегодня взял меня с собой?
Барнс молчит долго - они успевают отъехать от поселка достаточно далеко - а потом тихо произносит:
- Просто… глядя на то, как смерть ее забирает, хотел знать, что ты рядом, что… время отнимет не все.
___
У Баки в каноне действительно был сестра Ребекка, с которой их разлучили в детстве.
========== Синяки и царапины ==========
Синяки и царапины на теле Капитана заживают чересчур быстро, и Солдат уже устал их оставлять, но по-иному нельзя: слишком липкие взгляды, слишком приторное обожание в глазах окружающих, слишком неприкрытые намеки и предложения. Роджерс - лакомый кусочек для каждого, кто тянет к нему свои влажные от возбуждения ладошки.
Барнс грубо дергает Стива за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и кусает его за шею. Укусы крепкие, глубокие, моментально краснеют из-за подступившей крови, а от пальцев бионической руки остаются широкие синяки, медленно желтеющие на коже по мере заживления.
Два-три дня - и все по новой.
Челюсть сводит от напряжения, потому что от боли Роджерс лишь сильнее напрягает мышцы, и все это даже отдаленно не похоже на ласки. Солдат заявляет свои права, отставляя на его теле отметины - на самых видных местах, самым однозначным методом, а Роджерс добровольно подставляется под эти метки - будь его воля, он бы набил себе на лбу татуировку с армейским номером Барнса, чтобы каждый знал и больше к нему не лез.
Потому что в тоннах чужих восхищенных взглядов этот, горящий ненавистью и болью, ярче прочих. В тоннах чужих случайных/нарочных прикосновений огнем жалится память о синяках, оставляемых грубыми пальцами.
Потому что в тоннах чужих попыток завладеть его вниманием только фраза: “Ты мой” того, кто явился забрать, не спрашивая разрешения, отзывается жаром где-то внутри. Того кто, как когда-то давно, молча ставит на нем свое клеймо.
И это покорность, это спокойствие. Это клятва.
Только иногда, когда пальцы искусственной руки практически душат, Стиву становится страшно.
“Мне опять это снилось: как я отрубаю тебе ноги, и ты не можешь никуда от меня уйти”*.
========== На удачу ==========
- Ты серьезно? - Стив с недоумением смотрит на Зимнего Солдата, так нелепо, по его мнению, выглядящего в обычных джинсах и футболке. Было трудно привыкнуть к не вооруженному до зубов в прошлом наемнику Гидры, разгуливающему в тапочках и полотенце по дому, но еще труднее теперь дать уложиться в голове мысли о том, что Зимний Солдат отправляется на собеседование о приеме на работу.
- Должен же я на что-то жить, - отмахивается тот, наклоняясь, чтобы зашнуровать кроссовки.
- Не должен, - отрицательно качает головой в ответ Роджерс, но Барнс неумолим: не прошло и недели с тех пор, как Баки перебрался к Стиву из обшарпанной комнаты на краю города, как он внезапно решил, что должен оплачивать все счета за то, что Роджерс пустил его к себе жить, и тому никак не удавалось донести до Баки мысль о том, что живой лучший друг перекрывает все долги и обязательства.
Роджерс отвлекается на эти мысли и пропускает момент, когда Барнс достает из кармана монетку, засовывая ее в кроссовок.
- Что это ты делаешь? - интересуется он.
- Русские так делают. На удачу. А мне она сейчас пригодится, - отвечает Баки, чем ввергает Капитана в крайнее удивление: как монета под пяткой может принести удачу?
…
Барнс возвращается через пару часов хмурый и неразговорчивый, и Стив сразу понимает, что его не приняли на работу, но о причинах спрашивать не рискует.
- Это все из-за руки. Говорят, я буду распугивать посетителей, - внезапно сам принимается рассказывать Солдат. - Говорят, что я выгляжу агрессивно.
- Баааки… - тянет Роджерс, но тот мотает головой, намекая замолчать.
- Зато я случайно помог какому-то мужчине, вытащив его машину из ямы, и он предложил попробовать поработать в его автомастерской. Оказалось, я неплохо разбираюсь во всем этом. С завтрашнего дня испытательный срок.
- О. - Стив выглядит таким счастливым, словно выиграл в лотерею. - Тебе обязательно повезет. Я в этом уверен.
А утром, обуваясь, Барнс находит в правом ботинке целую горсть монет.
========== Ожидания ==========
- У меня есть от силы полчаса, - сообщает Стив, на ходу стаскивая с себя майку. Солдат кивает и принимается расшнуровывать ботинки.
- Ты что делаешь? - Роджерс подходит ближе, недоуменно наблюдая за непривычным процессом.
- Разуваюсь, - сообщает очевидное Барнс, - ты же босиком.
- Но это я, - Стив замирает, словно не понимая, что делать дальше. А после решает действовать по накатанной: вжикает молния на штанах, и он остается стоять напротив полностью одетого в униформу Солдата в одном белье.
- Сюда иди, - внезапно кивает на застеленную кровать тот, и Роджерс, наоборот, замирает, как вкопанный, абсолютно и окончательно сбитый с толку, поэтому Барнсу приходится подняться на ноги, и он впервые осознает, какой холодный в комнате отдыха пол. А Роджерс терпит, не возмущаясь.
Он осторожно ведет Стива за локоть с собой, вглядываясь в его ошарашенное лицо.
- Да что с тобой? - упирается в плечи успевшему присесть на край кровати Джеймсу Роджерс. Тот же, не обращая на вопрос внимания, молча притягивает его к себе ближе за талию и целует в живот, скользя руками по бедрам и ягодицам, чувствуя, как пальцы, вцепившиеся в плечи, впиваются лишь сильнее.
- Прекрати это, - просит Роджерс, - у нас нет времени.
- У нас есть полчаса, - Солдат тянет Стива на себя, откидываясь на спину, и тот покорно перемещается по чужим бедрам выше, замирая в ожидании дальнейшей команды. Но Барнс только смотрит. Проводит кончиками пальцев по его шее, груди, животу - почти невесомо, но заставляя кожу покрываться мурашками.
Стив чувствует себя странно. Впервые за все время их не менее странных отношений. Сколько раз они запирались в этой комнате во время коротких перерывов, сколько раз Барнс молча зажимал его у стены. Зачем теперь… все это?
- Баки, - тихо зовет он, понимая, что его не слышат. - Эй! - Стив перехватывает чужие руки, заводя их Солдату за голову и мягко удерживая в захвате. - Что происходит?
Тот молчит, отвернув лицо, и слегка хмурится, но не вырывается, что уже почему-то кажется Роджерсу хорошим знаком.
- Зачем ты все это терпишь? - внезапно отвечает вопросом на вопрос Барнс, и Стив тушуется, не зная, что ответить.
- Терплю что?
- Боль, которую я тебе причиняю, - Джеймс дергает рукой, высвобождаясь из чужого захвата, и сталкивает Роджерса с себя, нависая сверху. - Почему боль тебе кажется нормой, а то, что я впервые не трахаю тебя, вызвонив, как только мне приспичит, и просто провожу с тобой время, кажется тебе диким?
Роджерс молчит, но Солдат и не ждет ответа - молча принимается целовать его куда придется и обнимать, сжимая до синяков.
Но полчаса проходят слишком быстро, вынуждая Стива вынырнуть из таких непривычных ощущений чужого тепла.
- Я не ждал от тебя всего этого, - прежде чем выйти, произносит он, не рискуя смотреть не оставшегося лежать на кровати Солдата, - потому что не думал, что в тебе что-то такое осталось.
И в ответ ему доносится на удивление миролюбивый смешок, впрочем, быстро сменяющийся жалящими, как дикие осы, словами:
- Если ты не ожидаешь от собаки ничего, кроме укуса, это не значит, что она не умеет и не хочет ластиться. Так что проблема, как видишь, не в ней.