Страница 2 из 14
- Баки, у меня нет шнурков, - выпрямившись, произносит Стив, с упреком глядя на друга.
- Зато у тебя отличная задница, - сообщает Барнс, а после гордо шествует мимо, по пути не забывая наградить эту самую задницу звонким шлепком.
По пути он задумывается над тем, сколько еще раз Роджерс будет вестись на его крайне провокационные шутки, и не видит, как Стив складывает в сумку новую, выглядящую уже не столь откровенно-эротично, форму, выданную ему Фьюри несколько месяцев назад, чтобы он не отвлекал своим видом от работы женскую половину новобранцев свежесформированного после распада ЩИТа.
========== Лучший из всех, с кем знакомила меня жизнь ==========
- Хватит на меня смотреть! – рявкает Солдат, не прекращая нервно ходить по комнате, потерянный, раздраженный и обескураженный тем, что сам же заявился к Капитану Америка домой. – Дырку протрешь.
- Это ты мне сейчас дырку в полу протрешь своими передвижениями, - устало огрызается Роджерс. Запас убеждений иссяк еще в первые два часа, оставив после себя лишь непонимание: почему Баки пришел за помощью и при этом упорно не желает слышать то, что ему говорят.
- Неубедительно! Не-у-бе-ди-тель-но, - Зимнему хочется разбить стены ударом кулака, чтобы выбраться отсюда прочь. Но он пришел сам, он должен выслушать все, что Капитан может ему рассказать.
Попытаться вспомнить хоть что-то.
Но память не отзывается на чужие слова, а на попытки к нему прикоснуться Солдат и вовсе реагирует так болезненно, что руки Капитана чудом остаются не переломанными.
- Да что я могу еще сделать, чтобы тебя убедить? – рявкает уже Роджерс, утомленный донельзя упрямством Солдата.
- Не знаю. Покажи мне фотографии еще раз, - Зимний замирает, хватаясь за эту идею, как за спасительную соломинку. Когда он смотрел на старые снимки, внутри что-то скреблось. И если словами его не пронять, значит, придется до последнего впиваться взглядом в пожелтевшие фотокарточки, чтобы в нем проснулось хоть что-то.
- Почему я себя так веду? – Зимний рассматривает снимки, на которых он сам, подозрительно счастливый и улыбчивый, позирует с Роджерсом.
- Потому что ты был счастлив, несмотря на войну вокруг, - Стив присаживается рядом на диване, на что впервые за несколько часов Солдат реагирует не попыткой ударить, а лишь незаметным движением – отсесть максимально далеко, но так, чтобы не обидеть.
- Какого черта я мог быть счастлив, когда кругом война? Когда я тебя чуть не убил недавно, тоже была война. Всегда была война. Почему теперь я не счастлив? – Стив не понимает, в чем он виноват, не понимает, кому эти претензии, но продолжает с упорством учительницы младших классов повторять уже сказанное ранее:
- Потому что ты был героем, потому что тогда ты считал меня другом.
- Может быть, - Солдат кладет снимки на журнальный столик, оборачиваясь к Роджерсу, - но теперь я тебя не знаю. Я не помню тебя. Тут, - он стучит пальцем искусственной руки по лбу, - тебя нет.
- Возможно, должно пройти больше времени, - мрачнеет Стив. Когда Солдат злился, было проще. Слушать его спокойную речь и рассуждения Роджерс оказывается не готов.
- Я не могу столько ждать, - сообщает ему Солдат, и Стив хватает его за футболку, ткань которой грозится треснуть в захвате его руки:
- Ведешь себя, как маленькая девочка. Не можешь вспомнить – прими как данное и живи дальше
А потом отталкивает напрягшегося Зимнего и вскакивает с дивана, надеясь, что сказанное когда-то Фьюри ему самому из его уст прозвучало не менее убедительно.
Солдат фыркает, и Стив резко оборачивается: эту эмоцию от Зимнего он наблюдает впервые.
- Сам как девчонка. Где бы ты был, если б не я, - и замирает, шевеля губами, как рыба, выброшенная на берег: Солдат никогда бы такого не произнес. Зато Барнс вполне.
- Баки… - произносит Стив обрадованно, и все лицо его выражает торжество: «Вспомнил!».
- Я это уже говорил? – спрашивает Солдат, глядя на счастливое лицо Капитана.
- Ну помягче, конечно, но да, мне доводилось это слышать, - подтверждает тот.
- Я не могу, - откидывается на спинку дивана словно обессиленный только что сказанным Солдат. – Просто не могу. Даже если память и вернется, как ты утверждаешь, сейчас она не слишком торопится. Я похож на тело, помнящее привычки, на мозг, помнящий слова, случайно совпадающие с тем, что эти губы произносили прежде. Я просто похожий на Джеймса Барнса человек. Не знаю, зачем ты возишься со мной, Капитан.
- Ты мой друг, - ни черта не поясняет Стив, снова садясь рядом и кладя руку на чужое плечо.
- А если б я им не был. Если б был не настолько близким тебе человеком, каким был Барнс, стал бы? – внезапно спрашивает Солдат, и Роджерс теряется, что ответить.
Но почему-то это молчание становится лучшим ответом, потому что Зимний воспринимает эту заминку по-своему.
- Хороший был человек этот Барнс? – интересуется он.
- Лучший из всех, с кем знакомила меня жизнь, - улыбается Роджерс.
- Его больше нет, Роджерс. Мы не знаем, что там из меня получится в будущем, но Баки мертв. Прими как данное и живи дальше, - возвращает он сказанную ему ранее фразу, и она стирает улыбку с лица Капитана моментально.
Зато следующая заставляет Стива светиться с удвоенной силой:
- А я постараюсь стать ничуть не хуже, чем тот, кто был твоим лучшим другом.
========== Факты и детали ==========
- Ты кто такая? – Барнс, перемахнув через низкий диван, врезается всей мощью тела в Романову, придавливая ее к полу, но не спеша сворачивать шею.
- Придурок, отпусти, - совсем не профессионально сдавленно шипит русская, потому что Зимний Солдат в шортах-гавайках кажется ей куда более занимательным фактом, чем то, что ее могут убить в любую секунду. – Я к Стиву.
- Гости заходят через дверь, - сообщает ей Зимний, ненавязчиво смыкая пальцы искусственной руки вокруг тонкой шеи, но, видимо, легкий летний сарафан никак не ассоциируется в его мозгу с наемными убийцами, поэтому душить он ее все же не торопится.
Ситуацию исправляет сам Стив, вышедший на шум из кухни.
- Наташа! – как-то до ужаса нелепо взмахивает он руками, дополняя и так абсурдную картину, а затем кидается к Солдату, оттаскивая его от Вдовы. - Ты могла бы прийти, как нормальные люди, - качает он головой и протягивая руку Солдату. И этот факт забавляет Романову еще больше, потому что ей приходится подниматься самой.
Роджерс загораживает Зимнего плечом незаметно, но очень внушительно, и Вдове сразу становится понятно, что, случись здесь внезапная драка, Капитан оказался бы далеко не на ее стороне. Хорошо, что у Зимнего хватило ума не убивать ее сразу.
- Такая обоюдная защита и покровительство, что прям удивительно, когда вы успели прийти к такой гармонии, - пытается пошутить Наташа, - учитывая, что он, - она кивает в сторону стоящего за спиной Стив Солдата, - едва тебя не убил.
- Но он же и спас, - резко произносит Роджерс, и Романова окончательно убеждается: эти двое сплавились полностью, и теперь Стив обрел ту самую, отсутствующую у него все это время твердость, а Солдат перестал быть бездушной машиной для убийств.
И полюбил шорты-гавайки.
Романову настолько смешит этот факт, что она не сразу замечает отсутствующую деталь в облике Зимнего:
- Старк помог? – взглядом указывает она на руку Солдата, выглядящую, как настоящая. Тот, чуть помедлив, кивает, а затем проходит, задевая Стива плечом, в другую комнату, потеряв всякий интерес к Романовой.
И тогда Наташа видит вторую деталь, которой оказывается удивлена не меньше, чем вполне естественно выглядящей бионике: спина Зимнего исполосована от лопаток к бокам, и нетрудно догадаться о происхождении этих царапин.
- Уже и подружку нашел, смотри-ка, - разворачивается она к Стиву, чтобы подколоть, - а ты спустя столько времени после разморозки все никак не решишься пригласить девушку на свидание… - и осекается, замечая буквально на секунду сжавшиеся челюсти Роджерса, мгновение спустя уже расплывающегося в гостеприимной и радушной улыбке.