Страница 3 из 3
А почему? Потому что трусов много. До сих пор не нашлось ни одного юриста, который согласился бы пойти «на Вы», грамотно составить иск, грамотно обосновать состав преступлений Чубайса. Боятся. И это при прославляемой верхами «демократии»! И это не ГУЛАГ!? И это не убойный цех для русских? Если за первые два месяца нынешнего года в России вымерло 561 200 человек, значит за год мы теряем больше трех миллионов человек! Как может не болеть душа! Куда ни глянь — нищенствующий, страдающий народ! Ну вставайте же с колен! Ну бейте хоть в кастрюли, хоть в тазы!
Ведь не экономический, не политический кризис мешают России встать в полный рост, а прежде всего духовный, источивший веру народа в себя. Русским надо восстановить в себе живую христианскую совесть, веру в силу добра, чувство чести и способность к отпору злу. Русский национализм — единственный гарант целостности России. Это — любовь к историческому, героическому прошлому своего народа, это сохранение его лучших национальных традиций. И это решительная борьба с теми сатанистами в ермолках, которые лезут в тот же «ящик» и гнусавят: «Русских, как нации, нет. Россия, как и Америка, — плавильный котёл». Хочется спросить прохиндея: «Когда сбираешь монатки мотать в Израиль или в Америку, почему в анкете пишешь «еврей», ну и писал бы «чудо в перьях из плавильного котла».
Л. Б. Кто для Вас из ныне здравствующих образец писателя патриота?
Б. М. Иван Михайлович Шевцов. В 1941-ом, 22 июня во главе пограничной заставы принял бой, так из боя с врагами Отечества и не выходит. Прозорливейший писатель. Одним из первых написал, с огромным трудом пробил «чудовищный», с точки зрения сионистов, роман «Тля». И какая же стена ненависти окружила его! Как смачно оплёвывала его «русская интеллигенция» в лице Коганов-Гурвичей! Вынес. Выстоял. Горжусь, что я дружу с таким выдающимся праведником!
Л. Б. Однако и сегодня наше писательское братство не очень-то чтит Ивана Михайловича. Вон, даже Дементьеву, который в Израиле лет восемь блаженствовал, присвоили звание. И даже Льву Анненскому, автору эссе «про литературу и литераторов». А Шевцова обошли! Чем объясните?
Б. М. Среди чинуш от литературы, что в былые времена, что теперь, бездарные мелкие людишки, на прокорме от должности. Как личности — ноль. Чувство стыда им не ведомо. Жажду справедливости не испытывают. Плесень!
Л. Б. Но ведь там, среди «столпов», есть и талантливые люди. Возьмём Валентина Распутина…
Б. М. Возьмём.
Л. Б. И выразим сострадание. У него погибла дочь в авиакатастрофе.
Б. М. Страшная трагедия. Но вот если собраться с духом и задаться не менее страшнным вопросом: нет ли вины самого Валентина Григорьевича в том?
Л. Б. Ну как вы можете?!
Б. М. Могу. У меня сын уже шесть месяцев в тюрьме. Татьяна сострадает ему не ахами и охами, а пишет, печатает статьи о святой необходимости русских сопротивляться изо всех сил оккупационному режиму чубайсов, авенов, кохов, маневичей, шляйферов, браверманов, уринсонов, немцовых, липкиных, малкиных, фридманов и т. д. и т. п. Женщина! Мать!
А мужик, отец Распутин? С его-то авторитетом, мировым именем? Где его внятный, громовой, гневный голос писателя в защиту русского народа? Против грабежа наших русских богатств? Чтоб уж сказал, так сказал! Ну, хоть когда премии получает! Ну, хоть по радио, Ну, хоть в «Советской России», хоть в «Правде»! Да мало ли! А то в заслугу ему возвели «глубокое проникновение в тонкий душевный склад дезертира» и всех «героев» его, среди которых ни одного героя, всё больше мелконький, заурядный народишко.
Молчим и молчанием своим предаем даже детей своих. Из-за нашего подленького трусливого молчания гибнут люди в самолетах, взрываются в шахтах, тонут в наводнениях, потому что молчанием своим позволяем власти, которой деньги некуда девать от растранжиривания природных общенародных богатств, кроме как складировать их в Америке, позволяем этой власти закупать за границей утильные самолеты, на которых нельзя летать, загонять людей в шахты, в которых работать нельзя, тонуть в паводках, потому что власть угробила метеослужбу… При молчаливом попустительстве русского большинства нас бросают в тюрьмы, клеймят «экстремистами» и «террористами» только за то, что имеем смелость говорить правду о происходящем в стране и не прогибаемся перед оккупантами.
Л.Б. Что бы вы хотели напрямую сказать читателям?
Б. М. Спасибо всем, кто рядом, кто вместе с нами в борьбе! Наша борьба уже принесла свои плоды. Мы одержали победу на идеологическом фронте. Если в начале девяностых идея русского национализма только пробивалась, и утлые «богоизбранники» торопились приравнять её к фашистскому нацизму, то сейчас идеология национализма уже мощно противостоит чудовищному геноциду русского народа, иудаизму-сионизму, еврейскому шовинизму. Идеология русского национализма настолько мощно возрождается в сознании масс, что даже правящая партия «Единая Россия» пытается ее подстроить под себя. А ведь еще недавно от самого понятия национализм они шарахались, как черти от ладана.
Спасибо огромное тем, кто письмами, телеграммами в Генпрокуратуру, правительство, суды поддерживает Владимира Квачкова, Роберта Яшина, Александра Найденова, Ивана, выступает в защиту правды, против произвола властей! Пишите, атакуйте, пусть знают власть уцепившие, что народ не быдло, он дальше молчать не намерен и не задавить им ни тюрьмами, ни арестами русское национально-освободительное движение.
Л. Б. Что бы вы сказали сыну, если бы встретились сейчас с ним?
Б. М. Ничего не сказал бы. Просто крепко, очень крепко его обнял. И он бы понял, как я им горжусь!
P. S. ГЕНПРОКУРАТУРА УГРОЖАЕТ РАССТРЕЛОМ
14 июня продолжился суд над полковником Владимиром Квачковым, офицерами спецназа Робертом Яшиным, Александром Найденовым. Накануне заседания грянуло невиданное событие — исповедь прокурора — государственного обвинителя на процессе Светланы Артемьевой перед собравшимися в зале адвокатами и судебными приставами. То, что обвинитель, мягко говоря, не любит подсудимых, было очевидно с самого начала, это сказывалось и в том, как Артемьева солидаризовалась с адвокатами Чубайса, и в том, каким откровенно враждебным тоном изрекались ею реплики в адрес обвиняемых. Давно было очевидно, что прокурор Генеральной прокуратуры ретиво исполняет порученное ей дело, однако до последнего момента никто и предположить не мог, что у женщины-прокурора инстинкты палача-гестаповца. А как иначе расценить ее собственные слова, громко и внятно — открыто высказанные в зале судебных слушаний?
Полковник Генпрокуратуры Светлана Артемьева во всеуслышание заявила, что «непременно посадит Квачкова, Яшина и Найденова», а если присяжные вынесут оправдательный приговор, то она «сама лично возьмет автомат и расстреляет подсудимых». Ничего не скажешь — огорошила прокурор! И даже не тем, что Генпрокуратура бессудно печется лишь об одном — любой ценой выполнить заказ Чубайса, посадить Квачкова, Яшина, Найденова. Этим уже давно в нашей стране никого не удивишь. Но, оказывается, в случае неисполнения заказа на обвинительный вердикт прокуроры сами готовы взяться за автоматы и с наслаждением, без всякого суда, вернее, плевав на решения суда, собственноручно расстреливать! Кто же после этого настоящий экстремист и террорист?
Безусловно, с психикой у прокурора Генпрокуратуры Артемьевой не все в порядке. Подобные заявления в суде говорят либо о нервном срыве от разваливающегося в суде дела, либо о маниакальном синдроме на почве хронической безнаказанности. А какой диагноз можно поставить власти, допускающей подобных маньяков творить расправу над достойными, заслуженными гражданами России?
Надежда Квачкова.
"Русь православная", май 2007 г.
С сайта "Мысли о России" http://www.russia-talk.com