Миротворец

- Спускайся!- я сделал знак на международном языке жестов. Из озерца испарялись последние остатки влаги с шипением как на сковородке. Температура вокруг достигла неприятно высоких значений. Одежда мгновенно прилипла к телу, волосы слиплись, с лица капал пот. Я ждал, понимая, что если жду напрасно, то вернуться на корабль уже не успею.

Ноги утопали в моховой подушке, под ботинками все еще чавкала вода, но в озере ее уже не осталось. Ягуару стоило лишь отдать приказ и от нас не останется даже воспоминания. Но мы все еще дышали. И вот, наконец, когда потекли последние три минуты, означенные Стасом, с корабля хищников спустили трап.

Вальяжной, несколько расслабленной походкой по нему спустился Ягуар. В который раз я почти восхитился грациозностью в которой он двигался. Но это была грациозность дикой кошки, звериные повадки сквозили в каждом его движении.

- Птичка торопится в клетку,- промурлыкал он, поигрывая широким костяным ножом. Для этого человека словно и не существовало технического прогресса, он не признавал другого оружия, кроме того, что можно сделать самому, и ненавидел прогресс. Я был уверен, что и кораблями пользовался лишь по необходимости.

- Скоро она станет жарким на вертеле рядом с опаленой кошкой.- отрезал я. Валерии плевать на тебя?

Ягуар взглянул на то, вот что превратилось озеро.

- Феникс, помнишь, как мы встретились в первый раз?

Вопрос сбил с толку. А время стремительно утекало сквозь пальцы.

- У тебя сентиментальное настроение?

- Всегда, когда вижу тебя.

- Помню,- сказал я, чтобы скорее закончить этот глупый разговор.- Когда ты занимался зачисткой свидетелей после нашествия Стада.

- Ты тоже был свидетелем.

- Это была жалость?

- Акт милосердия. Ты мне как сын, знаешь ли?

- Ближе к делу. Вы уволили меня и стерли память. Я надеялся, что теперь у нас с Валерией нет ничего общего.

- А я слышал, что ты видел кое-что интересное.

- За оставшиеся три минуты вряд ли успею рассказать даже самое начало. Если выпустишь моих ребят, возможно у нас еще останется время побеседовать.

- Твоих ребят? Благородство вполне в твоем духе.

- Нет времени на споры.

Линза пустого озера начала трескаться, из щелей поднимались струйки северного сияния, создавая миражи.

- А у меня нет желания отпускать свою новую команду. Они теперь в моей стае. А ты, Феникс-птичка, слишком дорог мне, чтобы позволить раствориться в неправильной геометрии. Ты ведь тоже не хочешь умирать, пока не найдешь ту, кто нарисовал этот очаровательный рисунок,- с этими словами он развернул передо мной, покрытый абстрактными пятнами краски белый лист бумаги.

Ягуар поднял руку - со скрежетом вскрываемой консервной банки отростки-манипуляторы вгрызлись в плоть "Прозрения". И одновременно чистильщик ринулся на меня. Так хищник бросается на добычу - в момент предельного напряжения и концентрации, когде жертва меньше всего ожидает этого, когда жертва отвлечена и рассеяна. Я был раздавлен в момент, когда увидел рисунок Ив в грязной лапе чистильщика. То, что он прикасался к рисунку моей дочери. То, что он побывал у меня дома... Но больше всего разъярило то, что он считал, что может вот так запросто вторгаться мою жизнь и считать, что так и нужно. Распоряжаться жизнями моих товарищей и думать, что все роли уже расписаны заранее.

Мне стало все равно. Боль сожрала ярость, а ярость растворилась в тоске. Мне стало все равно, что над озером едва заметно протаяло крыло стрекозы - невесомая, почти прозрачная, переливчатая грань. Тончайший срез застывшей воды, скол льдинки, тающей на солнце.

Я поспешно отвел взгляд, но поздно - вестибулярный аппарат сошел с ума, вопя, что такого не может быть, но все чувства твердили об обратном. . Грань Орудия Церна впилась в сетчатку глаза и начала разъедать картину мира. Неправильная геометрия вгрызалась в мозг, разрушая нормальное восприятие пространства- времени.

Корабль чистильщиков покрылся пятнами и провалился в одно из них, "Прозрение" продержалось дольше - почти несколько секунд, но и оно скатилось по одной из граней лжи. И даже если твердить себе, что все увиденное иллюзия, от этого восприятие не изменится. Я попал в ловушку. Мы попали в ловушку,- я позволил себе легкую улыбку. Даже Ягуар стоял чуть более неуверенно. И тяжело дышал, обхватив виски ладонями. На лице его происходила внутренняя борьба. Глаза были плотно зажмуренными. Он так и замер, не достав меня - нож дрожит в вытянутой руке всего в паре десятков сантиметров от груди.

И тут щеки коснулось что-то мокрое и холодное. И еще, и снова... Подняв голову, я подставил лицо снег. Он падал с невероятно чистого неба. И становился все гуще и гуще. Ветер ударил оглушающим молотом, когда крупные хлопья превратились в метель. Буран взвыл, ударил, закрутил, оторвав от земли. Я потерял Ягуара, потерял ощущение верха и низа, потерял чувства себя. Остался лишь снег - слепящее белое плотно художника-абстракциониста. Обезумевший Кент, ломающий нежные пейзажи канадских гор, грезящий Рерих. Искусство столкнулось с порождением науки и законы логики уступили место парадоксам воображения. Я готов был поклясться, несмотря на сломанную логику привычного мира, что видел корабль - форма на гране возможного, темный десантный корабль, пронесшийся между мной и выстрелом Церна. Чувства стали чуждыми и невнятными, но я видел, что корабль встал щитом на пути смертоносной геометрии. Корабль Погонщиков... спас меня? Нас? Отклонив и впитав большую часть выстрела, он стал частью неверной материи, растворившись в одном из еще целых глубоководных озер. Я пришел в себя на берегу одной из линз и нашел в себе силы отползти подальше от морочащих переливов. Правая рука до локтя покрылась тонкой сетью, похожей на переплетение серебристых ветвей. Я затряс конечностью, отчаянно пытаясь стряхнуть узор, словно вторая кожа вился вокруг запястья и выше до локтя. Узор почти полностью поглотил то, что еще осталось от солнца в кольце - татуировки Корпуса. Он словно был продолжением пятна, что подарил мне Рогатый в лесу.

Рука стала тяжелее свинца, будто сила тяжести мгновенно превысила все мыслимые значения. На другой стороне озера стонала фигура в обрывках шкур. Ягуар тщетно пытался подняться на ноги. Повернув голову он уставился на меня немигающим взглядом.

- Феникс... птичка... это твои штучки? - он оскалился, сплюнув кровь. Похоже его потрепало сильнее.

- Может договоримся? - я отполз подальше и рухнул на землю, когда сила тяжести еще подросла.- Отпусти меня и клянусь, больше наши дорожки не пересекутся.

- Валерия будет скучать по тебе, птичка, которая так много видела слишком дорогая, чтобы так просто выпускать на волю. А мне нужны новые люди. Отдай мою добычу и я забуду, что видел тебя.

- Извини, но моя команда не продается,- краем глаза я заметил неясную тень, танцующую будто падающий лист в тумане над соседнем озером. Вот упрямцы, я же велел им улетать! "Прозрение" отчаянно боролось с ненормальной гравитацией, тщетно пытаясь подняться в воздух. Никто доподлинно не знал постэффекты орудий Церна, известно было лишь, что все известные законы в пределах зоны поражения переставали быть известными и начинали действовать по собственным правилам. Возможно, гравитация была одним из них, а может те, кто спасли нас, каким-то образом вмешались в нормальных ход вещей. Верить в такое не хотелось. Видел ли корабль погонщиков Ягуар? От этого зависела моя дальнейшая участь. Но куда больше я надеялся, что никто из ребят не смог рассмотреть наших спасителей. Кроме...

- А не пошел бы ты .... можешь сразу утопиться в одном из озер, здесь их много, на выбор. Или мне бросить тебя туда?

Я прикрыл глаза. Вот этот точно все видел и запомнил. Род подполз и пристроился рядом. Могучие мускулы дрожали от напряжения, но все же даже он не мог сопротивляться чудовищному давлению.

Что-то странное произошло с лицом Ягуара при виде парня. Исчезла куда-то обычная надменность и осталась только усталость, будто он увидел внезапную помеху. Но я не мог припомнить, чтобы Ягуара останавливало что-то или кто-то. И все же, уже второй раз - как и тогда, в баре - Ягуар медлил, хотя в обычной ситуации я верил, что никакая гравитация не остановят его, если этот человек с душой хищника нацелился на добычу.