Страница 16 из 34
Два дня пролетели незаметно, позволив взбудораженному уму разложить по полочкам всё происходившее, на сон или затяжной бред сознания — это не было похоже. Вопросов Искину станции было задано много, и не на все получилось найти ответ. На теле отсутствовали мелкие шрамы, которыми Белег втайне гордился, и не давал медикам их сводить, считая, что они делают его более мужественным. Самый главный вопрос — как, находясь за тысячи световых лет после гибели своего корабля, он за две минуты оказался на этой базе? Так и остался нераскрытым.
Пришёл корабль, в сопровождении всё тех же восьми, удивительно бесшумно двигающихся дроидов, Белег взошёл на борт, дверь в каюту за его спиной закрылась. Потянулась долгая неделя полёта, в течении всего времени было абсолютно нечем заняться. Остановив изучение в восьмой ранг базы знаний по сканерам, Белег запустил на изучение базы по рукопашному бою, и всё время провёл в комплексе полного погружения, выбираясь оттуда только поесть. Пролетела неделя, синтезированный голос предупредил о том, что судно достигло конечной цели, убедительная просьба деактивировать оружие и системы защиты, приготовиться к досмотру.
Белег даже обрадовался, наконец то будет хоть кто-то живой.
Весьма неразговорчивый аграф перешагнул порог, цепким взглядом оглядев помещение, жестом предложил сложить все свои вещи, включая одежду в малый контейнер, закрыть его личным кодом и лечь не знакомую, родную и такую привычную гравитележку, которая как раз вплыла в каюту. Единственное, что Белег от него услышал.
— Сейчас вас доставят, куда следует, для того, чтобы мы могли задать вам несколько вопросов.
Всё было привычно, когда лёг на гравитележку специальные захваты зафиксировали всё тело, прозрачный кокон сомкнулся, единственное, что видно если немного шевелить головой — это стремительно несущийся потолок, потом был короткий перелёт по открытому пространству, открывающиеся и закрывающиеся за спиной двери. Вот уже третий день без сна, накаченный какими-то препаратами Белег снова и снова, как попугай, рассказывает свою версию происходящего пяти сменяющимся следователям, вопросы которых были, как на заезженной пластинке.
К концу третьего дня допросов Белег уже вспомнил и рассказал всё, что знал, каждый день полёта разведчика был запротоколирован следователями чуть ли не по минутам. Даже самый последний разговор в столовой, когда он там сидел с раскалывающейся от недосыпания головой, всплыл в памяти в самых мельчайших подробностях. Сумел вспомнить и описать в подробностях каждое судно противника, вот только ответа на вопрос, который на самом деле интересовал следователей, он не знал.
-Так значит вы, капитан утверждаете, что в момент выхода корабля из гиперпрыжка вас в рубке не было?
Следователь, который задал этот вопрос, был Белегу особенно неприятен. Он цеплялся за малейшие противоречия, внутреннее чувство капитану подсказывало, что будь его воля, он бы уже давно обвинил капитана во всех смертных грехах и упрятал его на планету каторжного типа. Внутри буквально чувствовалось, насколько сильно он ненавидит Белега и кипит от злости. Есть такие ситуации, когда неприязнь становится взаимной, и только правила приличия не дают перерасти этому во что-то большее.
-Да, и я это уже вам много раз повторял, в рубке находилась другая вахта, судно должно было выйти из прыжка только через час после того, как я должен был принять дежурство. Я находился в столовой, когда корабль совершил аварийный выход из гиперпространства. Предваряя ваш следующий вопрос, начала боя я тоже не видел, кто открыл огонь первым, я не знаю.
Сколько можно, в конце концов, третий день одно и тоже, проведите, наконец ментоскопию, я согласен, даю на это разрешение и убедитесь, что я говорю правду, и только то, что помню.
С другой стороны, именно этот въедливый следователь не давал Белегу замкнуться в себе или озлобиться на весь мир. Ему даже понравилось в ответ на тот или иной вопрос следователя отвечать "это не входит в вашу компетенцию, господин следователь. Для получений сведений по этому вопросу обратитесь в службу контрразведки, ваш уровень допуска к секретным сведеньям недостаточен". Пусть маленькая месть тому, в чьей власти ты полностью находишься, но как же она грела душу, доставляя небольшие радости, видеть бессильную ярость отчего-то невзлюбившего его следователя.
В конце третьего дня, когда голова от постоянного желания спать уже совсем отказывалась работать, именно этот вредный следователь не давал сломаться капитану, он с большим удовольствием доводил всё более выходящего из себя следователя. Давая, порой весьма издевательские ответы и состязаясь в остроумии со своим мучителем. Если бы не запись под протокол, возможно дело дошло бы даже до рукоприкладства, настолько стали неконтролируемы вспышки гнева у этого, хорошо всыпавшегося, холёного сотрудника следственного отдела.
Тут в помещение вошёл явно высокий чин, следователь подскочил и вытянулся в струнку.
Судя по нашивкам — это пожаловал сам глава службы безопасности. Белегу раньше с ним сталкиваться не приходилось, но он много слышал о Феаре, этом жёстком, холодном и страшном аграфе. Одно его имя, вводило в трепет врагов семьи Селариэль. Говорят, он не гнушался преступать закон о ценности любой жизни, и на его руках есть настоящая кровь тех, кого он пытал в подвалах своей мрачной службы. Одно про него Белег знал совершенно достоверно, и это точно были не слухи. Раньше Феар был тоже разведчиком, и поэтому капитан надеялся найти понимание у своего, пусть бывшего, но коллеги.
Следователь, повинуясь команде моментально исчез из помещения, Феар присел рядом с совсем уставшим от нескольких бессонных суток, и напичканном спец препаратами капитаном. В голове Белега даже на мгновение мелькнула мысль, как можно сейчас свернуть голову этому, неосмотрительно близко приблизившемуся безопаснику. Вот только зачем это делать, куда потом бежать и полная уверенность в своей правоте не позволили Белегу так поступить.
Помолчали пару минут, наконец Феар заговорил.
— Не надо ментоскопирования, хоть вы этого не знали, у нашей службы теперь есть на вооружении ментоскопы нового поколения, они не повреждают, как это было раньше психику пси активных, в вашем случае в такой проверке слов нужды нет. Поймите, Белег, сейчас речь идёт не о вашей компетенции как капитана, это не суд чести. Так вышло, что мы имеем гораздо больше информации, чем вы нам рассказали, мы даже смогли просмотреть записи боя, который вы увидели самым краешком глаза, ваше судно уничтожило более 20 кораблей противника, нас интересует — кто первый выстрелил, вот в чём основной вопрос.
-Ну откуда я могу это знать, — взмолился Белег, — говорю же, меня не было в рубке.
-Хорошо, — не сдался Феар, — попробую задать вопрос по-другому, анализ вашего ПСИ показывает, что у вас высокий для нашего народа уровень В-4. Скажите, как вам подсказывает собственный внутренний голос и интуиция, кто первым нанёс удар?
Белег устало хмыкнул, — А тут и думать нечего, есть стандартные алгоритмы, намертво прописанные в каждом Искине, стоящем на военном корабле. Когда Пустотного Стражника выбросило из гиперпространства, Искин посчитал, что на него было совершено нападение. Как только он сумел захватить цель — сразу же самостоятельно начал атаку. К тому же то, что я увидел, пусть всего несколько секунд, из самого боя, у нашего противника были весьма устаревшие суда, максимум третьего поколения, таких уже на наших верфях две тысячи лет как не выпускают и тут же испуганно замолк. Это же те самые, которые ушли две тысячи лет назад, вот где они оказывается были всё это время.
Похоже, та же самая мысль одновременно пришла в голову и Феару.
Феар удовлетворённо кивнул и сказал, — Спасибо за сотрудничество, со своей стороны желаю сообщить, что мы компенсируем доставленное вам беспокойство. О семьях вашей команды не беспокойтесь, вы правильно сделали, что застраховали экспедицию, существующей страховой суммы окажется вполне достаточно для выплаты всех положенных компенсаций родственникам погибших. Ваши товарищи знали, куда шли, когда заключали контракт и понимали всю опасность этой профессии.