Страница 29 из 171
69. БАЛЛАДА О ГВОЗДЯХ
Спокойно трубку докурил до конца, Спокойно улыбку стер с лица. «Команда во фронт! Офицеры, вперед!» Сухими шагами командир идет. И слова равняются в полный рост; «С якоря в восемь. Курс — ост. У кого жена, дети, брат — Пишите, мы не придем назад. Зато будет знатный кегельбан». И старший в ответ; «Есть, капитан!» А самый дерзкий и молодой Смотрел на солнце над водой. «Не всё ли равно, — сказал он, — где? Еще спокойней лежать в воде». Адмиральским ушам простукал рассвет: «Приказ исполнен. Спасенных нет». Гвозди б делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей. Между 1919 и 192270. «У меня была шашка — красавица станом…»
У меня была шашка — красавица станом, В залатышской стране крещена, Где гремели костры над балтийским бурьяном,— Я забыл, как звалась она. Наговорное слово быль-небылицы Из кряжистого высек куска, Как почтовую, легкую птицу, Я пустил его по рукам. Дом бросил для мги бездорожной, Осталась дома сестра, Вернулся совою острожной — Попросил воды из ведра. Хрипел от злобы и крови, В волосах замотался репей, По согнутым пальцам, по дрогнувшей брови Узнала, сказала: «Пей». А дом дышал, как пес на чужого, Я жил — не хранил, как живут пустыри, Я шашку сломал, наговорное слово Чужим по пути раздарил. Идти ли мне влево, идти ли прямо — Искать худого добра, Но дом не согнется, не рухнет в яму, Пока у огня — сестра. 192271. БАЛЛАДА О СИНЕМ ПАКЕТЕ
Локти резали ветер, за полем — лог, Человек добежал, почернел, лег. Лег у огня, прохрипел: «Коня!» И стало холодно у огня. А конь ударил, закусил мундштук, Четыре копыта и пара рук. Озеро — в озеро, в карьер луга. Небо согнулось, как дуга. Как телеграмма, летит земля, Ровным звоном звенят поля, Но не птица сердце коня — не весы, Оно заводится на часы. Два шага — прыжок, и шаг хромал, Человек один пришел на вокзал, Он дышал, как дырявый мешок. Вокзал сказал ему: «Хорошо». «Хорошо», — прошумел ему паровоз И синий пакет на север повез. Повез, раскачиваясь на весу, Колесо к колесу — колесо к колесу, Шестьдесят верст, семьдесят верст, На семьдесят третьей — река и мост, Динамит и бикфордов шнур — его брат, И вагон за вагоном в ад летят. Капуста, подсолнечник, шпалы, пост, Комендант прост и пакет прост. А летчик упрям и на четверть пьян, И зеленою кровью пьян биплан. Ударило в небо четыре крыла, И мгла зашаталась, и мгла поплыла, Ни прожектора, ни луны, Ни шороха поля, ни шума волны. От плеч уж отваливается голова, Тула мелькнула — плывет Москва. Но рули заснули на лету, И руль высоты проспал высоту. С размаху земля навстречу бьет, Путая ноги, сбегался народ. Сказал с землею набитым ртом: «Сначала пакет — нога потом». Улицы пусты — тиха Москва, Город просыпается едва-едва. И Кремль еще спит, как старший брат, Но люди в Кремле никогда не спят. Письмо в грязи и в крови запеклось, И человек разорвал его вкось. Прочел — о френч руки обтер, Скомкал и бросил за ковер: «Оно опоздало на полчаса, Не нужно — я всё уже знаю сам». 192272. «Разве жить без русского простора…»
Разве жить без русского простора Небу с позолоченной резьбой? Надо мной, как над студеным бором, Птичий трепет — облаков прибой, И лежит в руках моих суглинок — Изначальный, необманный знак. У колодцев, теплых стен овина Просит счастья полевой батрак. Выпашет он легшие на роздых Из земной спокойной черноты Жестяные, согнутые звезды, Темные иконы и кресты. Зыбь бежала, пала, онемела, А душа взыграла о другом, И гайтан на шее загорелой Перехвачен песенным узлом. Земляной, последней, неминучей Послужу я силе круговой — Где ж греметь и сталкиваться тучам, Если не над нашей головой? 1922