Страница 135 из 171
19 Сон переживал последнюю историю — Предутреннюю вялость, недоступную перу, Когда неожиданно, как смерть на плоскогорье, По ставням забегали десятки рук. Красноармейцы путались в подсумках, Бились в шинелях, рукавов не находя, «Белые в деревне!» — звенело, как по рюмкам, По стеклам, иголками в головах бродя. Батальона не было — вылезали тени, Тени страшились того, что впереди, Хриплого значенья стреноженных волненьем Слов командирских: «Сдавайся! Выходи!» Какой рябиной в будущем Подарит осень или Какие облака — не кровь ли с молоком? Вопросы тишины упали грудой щеп — Забор оброс тоской, как подворотной пылью. Кто не нашел сапог, сдавался босиком. Самсоньевский, нежась в золоте погон, Красным билетом махая, нарочно Рвал его на части, плюя на картон, Ничем не повинный, но гордый и в кусочках. Выра обернулась берлогой, оврагом, Где путник попадает на волчий бал. Падает Калинин, Купше — с отвагой, Падает Таврин, пробитый как бумага, И враг его слетает, что камень, — наповал. Воскреснув, врывается само янычарство, Стирающее расу, привычки, лоск — насквозь, Швыряют людей, их режут, как пространство, В них шпарят, как в доску, и в мясо, и в кость. И тут же целуются, тут же скулы Подернуты дрожью у пленных, как у дев. Артачатся лошади, и тащится сутулый Царский семеновский марш, обалдев. …К штабу запылили балахоны, Криками набухла кутерьма — Это смерть, махнув на все препоны, Приближалась, прячась за дома. 20 Что ж истины доверья? Их смерть всегда мгновенна. Осталось хлопнуть дверью И выйти на арену. Схватить за горло, вклинить в мех Золотовражий пальцы, Остаться у друзей в уме В порядке регистрации. И завещать — что завещать? Когда никто не смел прощать, Любая мстящая праща Не уставала верещать — И голова желтком во щах Купалась… Что здесь завещать? 21 Ракову даже не нужно было Последнего слова — дулом водя, Шаркал пулемет, как танцор, — относило Шарканье каплями тончайшего дождя. Что еще заметить напоследок, Кроме гильз стучащих, кроме Бревен потолочных, кроме объедков Хлеба на растерзанной соломе? В мире не осталось сожаленья — Шквал огня по дому одному — То не просто злость, а исступленье, Выход в допотопнейшую тьму, То не поединок — преступленье, Шквал огня по дому одному. Хоть бы кто — лишь хобот пулемета, Хоть бы слово — вражья трескотня, Хоть бы знак — хоть тряпка на воротах, Голос друга — шквал и западня. Так с курьерского прыгнувший наземь Видит, летя сквозь кустарный лом, — Точно медалями, точно призами — Насыпь, усеянную щебнем и стеклом. Насыпь, холодную, как спина, Боль полосует, в ребрах натужась, Это не отчаянье и даже не ужас — Это готовность лететь до дна. Сердце заплывает в удар еще, Время иссякло — люди ни при чем,— Только беспорядочная глина в товарищах, Только репейник случайный на плечо. 22 Оно отмирало, сиянье полночное, Как выхухоль зыбкая, прячась, Когда в моховине, по зыбкости кочек, Ступая в грязи наудачу, Брели одиночки, хлебнувшие горя, Красноармейцы предательских рот, С гиблым лицом, как подмоченный порох, Они изучали фарватер болот, Они, превращенные случаем в сброд, Бежали от белых, а было их сорок… УЛИЦА ИМЕНИ РАКОВА Дома, стоящие служебно, Углы с коммерческой весной, Из них восходит запах хлебный И солнца сытости иной. Доски прибитой не касаясь, Судьбы, висящей наяву, Проходит жизнь внизу, как зависть, Как бык — на свежую траву. Тьма пешеходов в пену канет, Но им, во всем не знатокам — Подобно лунному вулкану, — Причина чести далека. Партиец, может, вспомнит имя, Школяр, сомненье задержав, Заснет над строками седыми, И есть в музеях сторожа… Над Вырой вечность дует в перья Легенд, на мельнице времен — И всё же в мире есть доверье, Да будет лозунг повторен. Я доверяю простодушно, Косноязычно, может быть, Но без него мне было б душно, Как душно жить всю жизнь рябым. Слова ж горят из всех отдушин, Ты слышишь плеск их, храп и хруст, Но входит ночь — словарь потушен И, если хочешь, входит грусть. 1927
497. НУМАНСИЯ
Пьеса знаменитого автора «Дон Кихота» Сервантеса «Нумансия» представляет эпизод борьбы Древнего Рима с Испанией. Трагические подробности осады города Нумансии римлянами показывают нам неукротимую борьбу за свободу испанского народа, его мужестве и презрение к смерти.
Это мужество роднит доблесть защитников республиканской Испании с их древними свободолюбивыми предками.