Страница 123 из 171
478. «Мне кажется…»
Мне кажется, Подчас не на бумаге Пишу я, А на камне — так груба, Хотя И не лишенная отваги, Моих стихов Тяжелая резьба. Вот и сегодня — Сумрачно и сжато Шли облака Небесные пути, И сосны, дикой Зеленью косматы, Куда-то в снег Хотели завести. Травы колючей Полосы рыжели, Гудела лесом Серая весна, Под ветром Ивы ржавые хрипели: «К нам в эту мрачность Не придет она». Но в непонятном Самому веселье Мне тайный голос Вызвать вас велел, Я вас позвал, Как будто вы велели, И вы пришли — И мир повеселел!479. «Срежь ветку багульника…»
Срежь ветку багульника, Нашего друга. В воде городской, Среди каменных груд, Пускай за окном И морозы и вьюга — На ветке, проснувшись, Цветы оживут! И в зимнем рассвете, Холодном и хилом, Зажгутся их сильные скромно Огни… И в вас они дремлют — Могучие силы, Неведомо вдруг Расцветают они. И я, с заметенного снегом Пригорка, Вскричу, что багульник Сказать вам просил: «Вы сами не знаете Дремлющих зорко До срока своих Притаившихся сил!»480. МУЗЫКА
Я, как дикарь, робеющий пред чащей, Забывший грань между добром и злом, Вхожу, смутясь, в священный лес, звучащий Всей музыкальной силы торжеством. И в этих волн безудержном накате Я растворяюсь, я тону порой, И мне понятно музыки заклятье, Чтобы любую боль перебороть. И в час, когда идет мороз по коже, Немеет он при музыке такой, Как счастлива та музыка, что может Нам возвращать и радость и покой! Та музыка — неслыханный властитель, Я помню, как, экстаза смыв слезу, Один фантаст воскликнул нам: «Хотите, Я музыкою вызову грозу?» Но то — закон! А есть и беззаконье: Являются воздушные лучи — Когда ваш голос в темном телефоне, Как музыка далекая, звучит!481. «Никуда от привычек»
Никуда от привычек Не деться, О, далекая детства пора! Я на сцене Любил уже В детстве, Как и в жизни, Героев играть. Увлекался футболом, Борьбою, Свирепел, разъярясь, Не со зла, И ружье мое детское С бою Куча взрослых Отнять не могла. Нет, не Демона я Чернокрылого, В детском театре Той юной весны — Я играл Адмирала Корнилова, В Севастополе Крымской войны. При пальбе там, Под криками, флагами Жгли бенгальского Уйму огня, Мяч, оклеенный Черной бумагою, Как ядро, Запустили в меня. Уносили, кряхтя От усердия, Так героем мне Пасть довелось, И девчонка — Сестра милосердия Притворялась, Что плачет всерьез. И всю жизнь я Размахивал шпагою, На пределе играл Своих сил, Мяч, оклеенный Черной бумагою, Прямо в сердце мое Угодил! Думал — кончилась Эта комедия, Обошлось всё Без вздохов и слез, Но моя вы Сестра милосердия Пригорюнились, Видел, всерьез. Я томился печальной Игрою, Тайный ход Всей игры изучив, Но сыграл свою роль Я героя, Как и в детстве, За сценой вскочив! Это вы, Режиссер этой пьесы, Приказали мне Встать и ходить, Чтобы думал я, Легок и весел, Как и в детстве: «Вся жизнь впереди!»482. «В этом мире…»
В этом мире Я верю ребятам, Пионерам, Что лихо поют: «Умирать нам Еще рановато, Нас дела ждут, Дороги и труд!» Пусть работа Мне снова поможет Силы новые К жизни будить, Да и вы Запретили мне тоже О конце Разговор заводить. Чередуя рожденья И тризны, Мы приветствуем Времени власть. Даже кот мой, Философ капризный, В долгожители Хочет попасть. И, презрев Всех жалетелей вздохи, Мы потрудимся Вволю сейчас, Сколько книг Задолжал я эпохе! Должен кончить Я книгу для вас! Чтоб сказали: «Ничто ведь не вечно, Каждой книге Бывает конец, Он — не стар и не молод, конечно, Ну а все-таки Он — молодец!»