Страница 112 из 171
425. УТРО
В глазах еще дымился сон, И так рассеянно шатались ноги, Как будто бы не шли они со мною, А еще спали на полу, в гостиной Перед потухшей изразцовой печью. И я сказал приятелю: «Смотри!» Но может, не сказал, а только вспомнил, Да и приятель сразу же пропал. Река шипела утренним свинцом, Подпрыгивая, кладь везли тележки, Ползли в тумане длинные трамваи, Мальчишки продавали папиросы. И я купил, не знаю сам зачем. Затем, быть может, чтоб с потухшей спичкой Минуту можно было постоять, Еще одну минуту у подъезда Того большого пасмурного дома, Где я оставил лучшего себя… А может, это только показалось? <1922>426. «Был отдан год планете жаркой…»
Был отдан год планете жаркой, Не там я увидал ее, Под неба чужеземной аркой, Над безымянною рекой,— Она прошла Петровским парком И рыжим домом на Морской. Мир падал, радуя недаром, Все барабаны били рано, И, чуя узел у плеча, Я сам предал себя арканам Перехлестнуть и перемчать. И дали дни опять сначала Вино и хлеб, простор погонь, Пусть даже горе, даже горе, Ведь мне из комнаты над морем — Мне — вспыхнул северный огонь. Походом третьим шла орда, В открытом море якорь острый, Земля была кривой и пестрой, К колодцу юноша по степи Гнал Аполлоновы стада. И алеутом в амулеты Я верил — поворотом плеч,— Не флорентийским поворотом, Но льдом, обвалом, но болотом Со мною — ты, и мне — беречь. …Мир кончил думать на походе — Над набережною Тучковой, Полночным вымыслом полна, Мещанкой выгнутой проходит Уже унылая луна… 1922427. СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ БАЛЛАДА О СТАРОМ ЗАГРАДИТЕЛЕ
Облака, как легкие фелуки, Перископом загнанные в порт, Взморья лиловеющий простор, Солнце, разъяренное от скуки. И корабль тяжелый, как вода, Кличут чайки в дикие моря. Но лежат недвижно якоря, С берега веревочные руки Вытянулись, держат — никуда, Никуда — уже четыре года, Темная, тяжелая вода, Ветреная валкая погода — Уж четыре года — никуда. Он недвижим, он дряхлеет между Пароходов, скинутых с учета, Плесенью одевших корпуса… Здесь живут между камней несвежих Катера с чиновничьей заботой Да скрипят ревизий голоса. Слово «смерть» печатал так легко ведь Дней войны отчаянный станок. Заградитель! Он отведал крови, Без нее он нынче занемог. И теперь он пуст, как барабан, Мин тяжелых старое изданье Цензор тишине обрек — и вот Никуда уже который год От таможни полосатой зданья, Якорного, ржавого шатанья — Крепок рук веревочных аркан, Тралер спит и видит сон пока: Он бродит, море шевеля, И всюду минные поля. Весь мир покрыт одной волной, И корабли идут стеной. За плеском плеск, и всё в огне — И флот прославленный на дне. Кто возвращается со дна? Опять над морем тишина. И море мирно, как земля, Но всюду минные поля. В порту над темною водой Очнется заградитель сонный, И весь дрожит палач седой, Предсмертной грезой увлеченный… А это только ветер в бок Его ударил и замолк… Между 1921 и 1923428. НА ПЕРЕВОЗЕ
Под вечным ветром пристаней Бесилась цепь и лодка ныла, Озябший берег выносил Размах осенний через силу, Как будто мне ночлег в челне И вечный ветер — тоже мне. Гребец метнул и принял цепь С клоком веревки на кольце. Что толку спорить до поры — Челнок толкнуло из норы. А перевозчик рос и мыл Волной свои бока, И сердце падало с кормы, Как малый мяч, легко пока. И смылись комнаты, леса Забот и дум в толпе, Как бухт умерших голоса, А перевозчик рос и пел — Слова блестели, как в росе, Как росы в девичьей косе. Он пел, что радость — наша кость, Что в самых злых костях Вези весну, когда пришлось, Доедешь — всё простят, Что вечный ветер тоже мне Брат не случайный на челне. 1923429. ТРАКТОР
(Из набросков к поэме)
Пусть ливень льет во всей красе, Арканы молний вяжут дом, Щедрей, чем летом, грозы все, Колес разумный гром. Колес тенистый шаг — То трактор тешил высоту, То выкликал на бой овраг Мотор, как теплый тур. Он шел над зыбью лет, ведя Не перекаты палуб, — Он шел в блаженный пыл дождя Ровнять равнины вал. Как музыкант неутомим, Владея скрипкой-плугом, Дразнил он блеском луг и дым, Лазоревку над лугом. Буксуя воду, вертит сом Под плавником отборным, Буксуя в травах, колесо Всех плавников упорней. Ему без устали кричать От неба до тычинки, Что человек к полям опять Вернулся из починки. Он здоровеет, он растет Над ложью, хрипом, склокой Европ, парламентов, болот, В работу без упрека. Как рулевое солнце — так Сверяет шаг и ветер, И трактор — новая мета Через пролом столетья. 1923