Страница 18 из 23
Где-то на другом краю Огненного острова в этот день отпустили в Ничто оболочку той женщины, которая погибла вчера на Площади. На Неназванной церемонии собрались сотни людей. Многие из них не знали эту старшую мать лично, но чувствовали это так, словно она была им очень близка. По лицам собравшихся было видно, что многие из них совершенно раздавлены трагедией и не знают, как защитить себя и своих близких в будущем. Наверное, именно этого и хотели храмовники.
Но я сам уже оставил это позади. Боль и страх перед будущим остались на террасе Полукруга, где целый день мы работали над еще более совершенной и опасной Ши-те.
Странно осознавать то, что теперь я не боялся встречи с Камо-те. Теперь я ждал ее. Ждал для того, чтобы заново испытать свою птицу и себя самого.
Наша со Стариком скамья уже утонула в полумраке, но он – еще там. Неподвижный, беззвучный, почти слился с густой закатной тенью.
– Эй… – говорю я ему, остановившись напротив.
– Ну, – проскрипел Старик словно через силу. В этом «ну» громоздились друг на друге усталость и обида. Не похоже на Старика. Совсем не похоже.
– Что-то произошло? – спрашиваю осторожно.
– Жаль. Очень жаль, что так произошло, – после небольшой паузы ответил он.
Я сел рядом.
– Держись. Нам надо сохранять присутствие духа, что бы ни случилось, – сказал я, наверное, более пафосно, чем следовало, но искренне. Так, как умел (или не умел) утешать.
– Ну да, ну да. Надо быть осторожнее, – отозвался Старик.
– Да, и осторожнее тоже. Ты прав. Ты знал ее?
– Надо быть очень осторожным. Одно неосторожное движение – бах! И все. Конец, – сокрушался он, проигнорировав мой вопрос.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – я неловко положил руку ему на плечо. – Не все так страшно. То есть опасность есть, но… Не все так страшно.
– И все-таки, как жаль! – сказал Старик спокойно, но печально.
– Очень жаль. Очень, – снова согласился я. – Есть нечто, чего не вернуть. Никогда не вернуть. И этого особенно жаль.
– Ты поразительно прав! – воскликнул Старик.
«Поразительно» покоробило, но не время обижаться. Печаль не выбирает случайных жертв.
– Очень жаль, – снова повторил я. – Очень.
– Знаешь, я ведь получил это от старшей матери. А она – от своей старшей матери. Ты знал?
– Нет… Что? То есть что получил?
– Второй из трех лучших кувшинов. Тот, который разбился сегодня. Так жаль! Одно неосторожное движение – и бах! Нет его. Не вернуть. Надо быть осторожнее.
– Знаешь, Старик, ты окончательно выжил из ума. Я бы даже сказал, ПОРАЗИТЕЛЬНО быстро выжил из ума, – только и промолвил я после нескольких секунд молчания.
Сказал и пошел в умму. Спать.
12. Кир-ра
– Мое имя есть Кир-ра. И я хочу лететь с тобой на Ши-те, если воля твоя, – сказал кто-то с порога моей уммы.
– Неплохое начало, – ответил я и, кажется, только после этого проснулся.
В предыдущие дни было много событий, каждое из которых вряд ли заслуживает отдельного упоминания, но в моей сегодняшней памяти образует слепок того времени. Не самого плохого времени, в котором еще оставалось немало счастливых иллюзий и светлых ожиданий.
Практически каждый день шестой луны я летал, осваивая новые возможности Ши-те. С первого взгляда изменилось не так уж много, но и незаметными эти изменения назвать трудно. Увеличенная мощность спирали требовала особого обращения, а конструктивные правки и установка турели ощутимо сместили центр тяжести птицы. Для того, чтобы снова чувствовать ее механизмы, как продолжение своих рук и ног, я опять и опять поднимался в небо с любым, кто согласится играть роль наездника на втором седле.
В действительности никому из тех механиков или просто случайных людей никогда не придется стрелять из самострела, но мне это было и не важно. Главное – узнать птицу заново и управлять ею так же умело, как и раньше. Я взлетал, пробовал разные траектории, скорости и нагрузки, на земле в очередной раз регулировал тяги и балансиры, а потом снова взлетал.
Тем временем жизнь на острове продолжалась. Чуть более нервно, заметно тревожнее, чем раньше, но продолжалась. Не могла не продолжаться.
Точно знаю, что практически каждый день в одно и то же время на Площади появлялся Тик-ра со своими рассказами о Вмешательстве и важности приобщения к Храму. Ничего принципиально нового в его речах уже не появлялось, и все меньше случайных и любопытных слушателей собирали его логически грамотные, но монотонные высказывания. Вокруг Тик-ра объединилась группа самых искренних мистиков, но большинство людей Огненного острова слова оратора уже не трогали, а иногда – и раздражали. В его сторону направлены все больше гневных взглядов, хоть трудно было не заметить, как во многих из них появился страх.
Мику-ра я почти не видел. Я точно знал, что целая группа законников готовила предложения для Аракорат-мару, и почти наверняка в этой группе оказался Мику-ра. По крайней мере, я не мог представить, чтобы он остался в стороне, несмотря на скептическое отношение к самой идее Совета Архипелага.
Трижды за эти дни я виделся с Миа-ку. Один раз это была лишь случайная встреча у зерновых ям, и о ней мало что можно рассказать. Но… Время – лучшее лекарство от ссор, пусть даже таких ссор – без слов и взаимных упреков. Так и бывает: оставь двух людей после конфликта в покое друг от друга, и варианта останется ровно два. За это время они могут оказаться слишком далеко от той точки, в которой были вместе, и разговоры станут уже бесполезны, или взаимное притяжение вернет их к этой точке, и разговоры станут уже не нужны.
Мы не обсуждали, что произошло, но вернулись в то состояние, когда злиться не на что и не хочется. Последнее наше свидание остро напомнило те луны шесть или семь солнечных циклов назад, когда мы проводили вместе значительно больше времени, и только приближались к тому, чтобы инициировать новую жизнь. Слишком хорошо я помнил закаты у барьера, прогулки ночью при свете светоспиралей и то, чем часто заканчивались такие встречи в ее умме.
С тех пор многое изменилось. Бывали периоды, когда мы не виделись целую луну или даже больше. Иногда я даже думал, что она выберет кого-то другого для инициации новой жизни. А иногда был уверен, что она выберет Мику-ра. От таких мыслей мне хотелось тут же вскочить на птицу и улететь на самый край Архипелага или еще дальше, но ничего такого не происходило, и потом мы неизменно сближались снова. И теперь, в эту луну между двумя собраниями, я чувствовал себя значительно ближе к тем далеким и радостным солнечным циклам прошлого. Ближе, чем когда-либо.
– Мое имя есть Кир-ра. И я хочу лететь с тобой на Ши-те, если воля твоя, – сказал кто-то с порога моей уммы. Сказал именно так, как говорили наши предки, придерживаясь этого странного, режущего слух порядка слов и мыслей.
– Неплохое начало, – ответил я и, кажется, только после этого проснулся.
В ту пару мгновений, пока гость без приглашения прошел внутрь уммы и сел на подстилку для беседы, у меня был шанс рассмотреть его чуть более внимательно. Рассмотреть и… не заметить ничего, что бы могло говорить в пользу незнакомца или против него. Передо мной – невысокого роста мужчина, слишком худой даже для своего телосложения, но жилистый и подтянутый. Это было заметно, даже несмотря на не очень аккуратно перетянутый хартунг.
Трудно было сделать какие-то выводы, глядя на его лицо. Оно мало говорило о возрасте (хоть и можно было предположить, что Кир-ра все-таки старше меня) и вообще выражало не так уж много эмоций. Пожалуй, черты этого лица – слишком резкие, а взгляд – слишком жесткий. Да, определенно: слишком жесткий взгляд из глубоких глазниц с остро очерченными надбровными дугами. Но это – не моя проблема. Это – проблема тех женщин, которые выбирали Кир-ра для инициации. Если такие, конечно, существовали.