Страница 2 из 14
Угу, приведет, как же, вот еще пару формул использую, а потом…
Звук звонка, извещающего о конце занятия, разлился бальзамом на мою истерзанную душу. Народ в аудитории зашевелился, собираясь, а я все еще пишу, в надежде, что у преподши терпение кончится.
– Хватит, Сорокина. Попытка зачтена, хотя легких путей вы не ищете, – молвила женщина, что-то помечая у себя в ноутбуке. – Свободны. Надеюсь, к следующему занятию вы подготовитесь более основательно.
– И? – тихонечко так интересуюсь, пытаясь через плечо преподавательницы заглянуть в экран ноутбука. – Что?
– Хорошо, – говорит и, заметив мое непонимание, поясняет: – Ну вы же понимаете, что вот это, – она взглядом указала на мои каракули на доске, – на высший бал никак не тянет?
Что тут скажешь? Я лишь кивнула, усиленно пряча рвущуюся наружу счастливую улыбку. Педагог отвернулась и, вмиг забыв обо мне, погрузилась в недра Интернета. На экране мелькнул до боли знакомый значок одной из соцсетей. Ну что же, ей тоже ни что человеческое не чуждо, в конце концов, перерыв, он ведь не только для нас перерыв. Да и вообще, не знаю, как у нее, а у меня эта лекция последняя на сегодня.
И началось мое восхождение на Эверест. Пока у доски стояла, чувствуя устремленные в мою спину взгляды однокурсников, вроде бы даже отвлеклась немного от сводящего с ума возбуждения, которое, словно проклятие, преследует меня вот уже полгода.
А получила я это самое проклятие по своей же глупости. Дело в том, что моя бабка была… как в народе говорят, – ведьмой. Вот только это за глаза, а в лицо… лебезили, и случись какая беда, занедужит ли кто в семье или скотина захворает, так тут же на поклон к бабке моей и бежали. И все бы ничего, но в те времена, когда я совсем крохой была, привила она меня к яблоньке молодой. Так, оказывается, наличие в человеке силы колдовской проверяют. Срывают яблочко, заговаривают да и передают проверяемому так, чтоб никто иной оного не коснулся. А после того, как тот съест заговоренный плод, смотрят как яблонька себя поведет.
В общем, мое деревце на глазах зачахло, что свидетельствовало о силе немалой. И к тому моменту, как бабке пришло время мир покидать, та меня к себе призвала, ну в общем-то и отдала свою силу в довесок к той, что у меня от роду имелась. Как и что она при этом делала, не столь важно, главное – взяла с меня обещание, что, покамест дочь не рожу, к силе чтобы своей не тянулась, иначе наказание последует. А какое? Этого я так и не узнала – отдала бабка богу душу, так и не договорив. Только между делом успела она мне строго-настрого наказать, чтобы я честь девичью блюла до самого вступления в брак.
Но то дела стародавние и с моей нынешней бедой весьма косвенно связанные. Жила я себе, как и все дети, о колдовстве не помышляла, да и вообще ту историю с передачей силы больше как игру вспоминала, думая, что бабуля так меня отвлечь от печальных мыслей хотела. И ведь трудно оспорить такой вариант, годков мне тогда всего ничего было, и слова бабули настолько меня удивили и озадачили, что, вместо того чтобы в истерике возле ее постели биться, я едва ли не ждала – когда ж помрет, чтоб силу ту сказочную обрести. Обрела на свою голову.
Нет, ясное дело, в моих нынешних проблемах бабушка не виновата, сама дура. Иного слова и не подобрать. Ну сказано же было – никакой магии до рождения дочери, так я ж ослушалась! И было бы из-за чего. Ладно бы жизненная необходимость в ее использовании была, так нет же, только глупость моя да глаза завидущие.
А дело было так: еще лет с тринадцати я все засматривалась на сережки у одной дачницы. Из красного золота, в верхней части, на мочке уха, капелька розового турмалина, затем красиво плетенная трехсантиметровая цепочка, на конце которой капелька из морганита. Кто бы знал, как я мечтала об этих сережках! Это была любовь с первого взгляда. Я даже во снах их видела на протяжении нескольких лет.
И вот сидим мы как-то осенью с девчонками в общаге, чай пьем, болтаем, и кто-то речь завел о том, что шарлатанов много развелось, мол, экстрасенсы всякие да ведьмы, это выдумка все, чтобы с доверчивых обывателей денег побольше срубить. Зацепили меня эти речи, за бабулю любимую обидно стало. Ну и ляпнула, мол, у меня тоже дар есть, вот только обещалась я его не использовать до поры до времени. Слово за слово, взяли на слабо. Типа один раз поворожи – ничего тебе не станется. Я отказываться стала, а они как насели, якобы вру я все и никакого дара у меня нет.
Памятуя о данном бабушке обещании, я ни в какую не соглашалась, и тут одна из девиц достает точно такие же сережки, как у той дачницы, и говорит:
– Приворожишь ко мне того, о ком я думаю, и эти серьги твоими будут.
Тут-то я и не устояла. Да и как удержаться от соблазна, если твоя мечта так близко? Я же без малого уже лет пять эти серьги по ночам вижу. В общем, капитулировала. Сделала приворот. Все произошло именно так, как бабка мне и говорила: «Когда понадобится что-то сделать, просто пожелай от всего сердца и ни на миг не допускай ни единой мысли о том, что желаемое нереально, помни – все осуществимо. Почувствуй то, что будешь чувствовать, когда это свершится, и все у тебя получится. Сила наша, она же мудрая, сама во всем разберется как да что, главное, направить ее туда, куда надобно…»
Что ж там чувствовать-то? Не на себя ж ворожу. Вот и представила свою радость и счастье непомерное от обладания этими вот сережками и ликование от того, что они честно заработаны, потому что приворот мой сработал так, как надо.
Стоит ли говорить, что девица та осталась довольна приворотом и даже замуж недавно выскочила? Ну, а я… я стала счастливой обладательницей заветных сережек. И все бы ничего, вот только с того дня начали мне сниться странные сны. Они смущали, сводили с ума. Я постоянно просыпалась то в холодном поту, то горя от неутолимого плотского желания. Но последний бабкин завет соблюдала строго – честь блюла.
Хотя… это как в том анекдоте про девушку, дождавшуюся парня из армии: мол, просто никто не позарился. Так и со мной. Наверное, будь у меня на тот момент фигурка, как у большинства сверстниц, пустилась бы во все тяжкие, но при своих ста семидесяти я и весила почти восемьдесят. Кто на такое огромное счастье позарится, если рядом барби дефилируют? А если и нашелся бы смельчак, так мои же комплексы не дали бы дело до логического конца довести. Так и маялась. Ночей не спала, извелась вся, есть почти перестала. И не потому, что красивой стать мечтала или неожиданно расшалившееся либидо жаждала успокоить в чьих-то объятиях, а просто-напросто сил ни на что не было, так меня эти сны выматывали.
Вот только с чем именно их появление связано? Непонятно. То ли из-за того, что бабку ослушалась, то ли серьги те какие-то неправильные, а может, просто время пришло и организм давал понять, что я в девках засиделась? В любом случае серьги выкинуть или отдать кому-то рука не поднималась, а остальное – лишь предположения, и вокруг никого толкового нет, чтобы совета спросить.
Вон, девчонкам пожаловалась, те лишь поусмехались, говоря, что в личной жизни у меня полный штиль, вот организм во снах и ищет способ удовлетворения вполне естественных физиологических потребностей. Им бы такое удовлетворение! Каждую ночь уже на протяжении ста семидесяти восьми дней я вижу эти трижды проклятые сны! Да-да, я точно знаю, сколько дней минуло, и причина не в том, что я считаю их по календарю, дело в том, что моя память оказалась весьма избирательна – материалы лекций, планы на завтра, разговоры с подругами могут с легкостью забыться, а вот эти события… Ну… то есть пережитое во время моих ночных грез сохраняется от и до. И к каждому сну будто ярлычок приклеен с номером ночи, когда я его увидела.
Благо сегодня лекция по математическому анализу была последней в расписании. К концу занятий я совсем уже извелась, мечтая очутиться где-то в уединении и снять стресс единственным доступным мне способом. Да-да, именно что единственным! Испытав на себе такие спецэффекты после нарушения данного бабушке обещания, я, несмотря на обретенную ныне вполне сексуальную фигуру, даже не помышляла о том, чтобы переспать с мужчиной. Поэтому оставалось лишь одно – самоудовлетворение. Кто-то сказал бы, мол, позорище! Ага. Их бы на мое место, посмотрела, как заговорили бы.