Оборотень из Оскола

Несколько кусочков пищи, которой угостили хозяева пещеры, только разбудили аппетит молодого воина. Вспомнив о протекающей рядом речушке, он решительно направился к ней, в надежде поймать и запечь какую-нибудь рыбину. В сопровождении аборигена, который назвался Холерой, он прошел сквозь заросли ивняка и не останавливаясь вошел в воду. Река оказалась непривычно мутной, будто выше по течению кто-то специально мутил воду. Илистое дно неприятно присасывалось к ступням, выпуская щекочущие ноги пузырики.

– Эй, мужик, ты чо? – затараторил Холера. – Топиться, что ли, решил? Так это, комбез хоть сними, он же новый совсем.

Ворон непонимающе выслушал сопровождающего и, пожав плечами, двинулся к середине речки. Здесь глубина доходила до пояса, а под ногами уже был песок. Не обращая внимания на лопотание Холеры, он опустился под воду и поплыл по течению, высматривая добычу. Однако никакой заслуживающей внимания рыбины не увидел, зато река вскоре сузилась и обмелела настолько, что плыть стало невозможно. Поднявшись, незадачливый рыбак побрел обратно. У самого берега среди редких стеблей камыша заметил небольшую с локоть щучку. Сухое щучье мясо парень не любил, тем более, что после такой грязной воды оно наверняка обладает неприятным привкусом. Но кроме этой затаившейся хищницы попадались только мелкие не больше пальца рыбешки. Потому, резко рванув к берегу, оборотень ударом руки снизу выбросил щуку прямо под ноги опешившему Холере.

– Хренасе, мля, – только и смог вымолвить тот и тут же упал на бьющуюся у кромки воды рыбину, пресекая ее попытки вернуться в родную стихию. Уже зажав добычу в руках и поднявшись на колени, восхищенно добавил: – Ну ты, мужик, китобой, мля!

Ворон опять ничего не понял, только пожал плечами, сетуя на то, что в этой грязной речке нет нормальной рыбы.

В этот момент земля под ногами задрожала, будто где-то неслось бешеным галопом стадо буйволов. Дрожь усиливалась, стал слышен приближающийся грохот, и оборотень вспомнил, чем закончилась предыдущая ночь.

– 15 -

Прошлой ночью он со всей возможной скоростью покинул мрачные колдовские скалы, стремясь оказаться как можно дальше от шепчущего заклинание колдуна с белой имитацией лысины. Летел к тем ярко освещенным скалам, над которыми его выбросило из грозовой тучи. Ворон не мог понять почему летел именно туда, но почему-то был уверен, что там нет опасного для него колдовства.

Оказавшись на месте, не решился опускаться на поверхности скал, а, заметив блеснувшую в зарослях речушку, устремился к ней. Там же под крутым склоном увидел металлические полосы, подобные тем, по которым бегают грохочущие гигантские светляки, перевозящие в чреве колдунов.

К тому времени восток уже налился светом и оставаться в воздухе, помятуя о гигантских стрекозах, стало опасно. Ворон опустился недалеко от металлических полос и обернулся человеком. Как только трансформация тела закончилась, он ощутил нарастающую дрожь земли и приближающийся грохот. Вдруг предутренние сумерки прорезал яркий свет, заставивший металлические полосы засверкать отполированной поверхностью.

Оборотень увидел, что на него несется с бешеной скоростью нечто огромное, скрывающееся за ослепительным светом. От дикого ужаса все его члены онемели. Мелькнула мысль о неминуемой сиесекундной гибели. Однако монстр прогрохотал мимо него. Вернее, мимо пронеслась лишь голова монстра, а тело чудовищной змеи, светившееся квадратными пятнами, продолжало нестись бесконечным ревущим потоком.

От умчавшейся головы гигантского змея раздался громкий утробный вой, перекрывающий даже неимоверный грохот его сочленений. Ему тут-же ответило второе чудовище. Ворон увидел, что с обратной стороны несется другой змей. Теперь два монстра сотрясали землю, проносясь мимо друг друга бешеным галопом. Тело второго чудища, заслонившее первого, не светилось. От его мрачных бочкообразных сочленений веяло темным колдовским ужасом.

Вдруг темный змей угрожающе зашипел и начал замедлять бег. Ворон понял, что монстр заметил его, но из-за большой скорости не смог сразу остановить огромное тело. Кое как пересилив панический ужас, оборотень бросился в заросли. Споткнувшись о подвернувшийся в темноте корень, кубарем полетел сквозь кусты. Окрестности вновь огласил голодный вой чудовищного змея. Скорчившись на земле и сжав голову руками, парень потерял сознание от охватившего его ужаса.

– 16 -

И вот теперь он снова ощутил под ногами ту самую дрожь и услышал грохот приближающегося змея. Первой мыслью было нырнуть обратно в речку и зарыться в донном иле. Но абориген, продолжавший держать под жабры щуку, не проявил никакого страха. Даже наоборот, посмотрел в сторону доносившегося грохота с таким выражением, будто там пробегала его законная добыча.

– Московский пошел. Надо будет прошвырнуться вдоль полотна, глянуть чего нашвыряли из окон, – деловито проговорил Холера и, уже обращаясь к Ворону, добавил: – Пойдем, китобой, до хаты. Ща нам Герла из этой щуки чего-нить сварганит. Можно было бы взять тюль, да наловить всякой мелочевки для тройной ухи, но лень. А лень – это святое дело. А значит идти поперек лени грешно и неразумно. Согласен?

Из всего сказанного юноша понял только то, что этот странный тщедушный человек, не убоявшийся огромного монстра, называет его китобоем. Ударив себя в грудь кулаком, он произнес:

– Ворон.

Но Холера пропустил возражение мимо ушей, потому что, прищурившись, вслушивался в доносившиеся от их жилища звуки.

– Не понял, – наконец, произнес он и заспешил к бункеру.

За кустом, загораживающим поляну перед входом, бомж затаился и, осторожно раздвинув гибкие ветви ивы, выглянул наружу.

На поляне хозяйничала компания Дятла. Однорукий Федун держал за шкирку согнувшуюся Герлу, из носа которой капала кровь. Перед ними стоял ухмыляющийся Дятел. Нинка, выглядевшая крайне изможденной, но на самом деле жилистая и крепкая старуха, тащила из бункера мешок со сплющенными алюминиевыми банками. Внутри еще кто-то возился.

– Так вот, сучка, мля, где ты прячешься! – прохрипел Дятел, хватая Герлу за волосы и задирая ей голову. – Не хилую, мля, беду урвал себе этот чмошник Холерик. С братвой, значит, делиться не захотел, а тебя, мля, сучку драную, пригрел.

Предводитель бомжей с размаху ударил женщину. Голова у той бессильно мотнулась, а в руке у Дятла остался клок выдранных волос. Однорукий довольно гы-гыкнул и заехал Герле коленкой по ребрам.

Сдавленный крик подруги заставил Холеру безрассудно броситься на врагов. Подлетев к Федуну, он ухватил его за грудки обеими руками и начал трясти, крича:

– Отпусти Тамарку, гад!

– Гы, – радостно произнес однорукий, растянув губы в довольной улыбке, и, не отпуская Герлу и слегка наклонившись, врезал лбом в бровь Холере.

Вскрикнув от острой боли, заступник упал на спину и тут же заработал удар по ребрам от Дятла.