Месть убитого банкира

- Но почему? Есть же законы в этой стране, есть какая-то управа на тех, кто нарушает их?

- На большие деньги управа есть только одна - еще большие деньги. И это естественно. Ты моська, а Квочкин - слон. Ты мо-жешь лаять на него, даже запрыгнуть на спину и куснуть, он да-же не заметит этого, или подумает, что почесал свербящее мес-то, обрадуется, хоботом помашет. Но если встанешь на дороге, попробуешь заставить его свернуть в сторону, он наступит на тебя - и раздавит. И пойдет себе дальше.

- Не верю! А куда смотрит милиция? Почему мы не можем пойти и заявить в милицию о том, что видели?

- Мы можем,- презрительно хмыкнул Борисенко.- Но и нас могут. Вспомни, сколько известных банкиров, журналистов, депу-татов и даже авторитетов было убито. Знающим людям каждое из громких убийств понятно, а сделать ни хрена не могут. Почему? Да потому, что против следствия играют более крупные деньги, чем за следствие. И учти, все жертвы знали своих заказчиков, но никто не пошел в милицию и не заявил: меня, Иванова, соби-рается убить Петров потому и потому-то. Ник-то!

- Допустим, им было что скрывать, но ведь мне скрывать нечего! Я ни в чем не виноват, и Настя не виновата!- упрямо стоял на своем Чекмарев.

- Да? А если вскоре после твоего заявления у следователя окажется автомат с твоими отпечатками пальцев? А баллистичес-кая экспертиза покажет, что один из бандитов убит из моего пистолета? Где мы с тобой окажемся, милый ты мой? И все, хва-тит, больше не заикайся про милицию. Иначе я тебе врежу!- Бо-рисенко помахал над столом громадным кулаком.

- Не пугай, уже пуганый,- мрачно сказал Чекмарев.

- Верю, потому что - видел. Здорово ты рванул в лес. Но вот не могу понять, зачем попер обратно?

- А-а, все равно уже было. Струсил, убежал, стыдно стало, вот и пошел обратно.

- Ты не струсил, а поступил очень правильно. Наоборот, именно трус идет на автомат с голыми руками. Его кокнут - и никаких проблем ни у него, ни у автоматчика. Самое простое ре-шение, короче - я пас! А умный, смелый спрячется. А потом что-нибудь придумает, такие вот дела.

Борисенко по-новой наполнил чашки, поставил пустую бутыл-ку под стол, достал из холодильника другую.

- Последняя, больше не буду,- сказал Чекмарев, поднимая чашку.- Пойду писать статью о побоище в Карпухино. Завтра от-дам ее Лавкину, пусть попробует не напечатать!

- Идиот!- взревел Борисенко.- Они же тебя мертвым счита-ют! Тебя нет для них, можешь делать все, что угодно! А ты хо-чешь так бездарно засветиться? И мне руки связать?! Попробуй только! Убью.

- Достали вы меня!- закричал Чекмарев.- Все хотят убить, а вот помочь, Настю найти - никого нет!

- Ты неправ,- миролюбиво сказал Борисенко.- Насчет убить

- я пошутил, хотя и понимаю, что у тебя расстроенная нервная система, такие шутки не проходят. Извини, журналист. А вот насчет того, что никто не помогает... Интересно, как бы ты сказал это, если бы меня не оказалось в нужном месте? И в нуж-ное время, а? Давай порепетируем, какой голос у тебя оказался б тогда?

- Замогильный,- усмехнулся Чекмарев.- Ты меня тоже изви-ни, действительно, нервы ни к черту стали.

- Совсем другой разговор,- удовлетворенно сказал Борисен-ко.- Вроде как: ты меня уважаешь? И я тебя - тоже. Нормалек. А нервы можно лечить только одним способом, старым, испытанным: выпить то, что налито, а потом еще налить. И - никаких редак-ций, никаких статей.

- А Настя...

- Вот, что я тебе скажу, Серега,- Борисенко наклонился, хлопнул Чекмарева по плечу.- Обещаю, что Настю мы вытащим. И морды тем, кто ее мучил - набьем, понял? Это я тебе точно обе-щаю, можно сказать - железно! Ну что, давай?

- Давай,- махнул рукой Чекмарев.

33

Настя уже не надеялась когда-либо снова увидеть Москву, увидеть Сергея, мать... По тому, как с нею обращались, когда везли сюда, на другую дачу, можно было предположить только од-но: эти бандиты ничуть не лучше прежних. А значит, и ждать от них чего-то хорошего не следовало.

Поначалу был вообще кошмар: один швырнул ее на пол машины и поставил ботинки на ее голову. Как будто она не женщина, не человек вообще какой-то тюк старых газет... Было больно, и стыдно, и страшно. Правда, потом другой, который сидел за ру-лем, велел посадить ее на сидение и даже вытереть грязь с ли-ца. Это случилось после страшно долгой гонки по проселочным дорогам, перед выездом на широкое шоссе. Первый заматерился, но все же выполнил приказ, посадил ее рядом с собой и стал вы-тирать лицо своим скомканным носовым платком. А потом обхватил ее своими грязными лапами, как будто они пьяные любовники, едущие на дачу... Так и надо было сказать, если остановит ГАИ.

Но никто их не остановил.

Когда машина въехала во двор другой дачи, Настя поняла, что отсюда убежать нельзя. Хотя бы потому, что участок был об-несен высоким забором из металлических прутьев с колючей про-волокой наверху, а на ней надпись: "Высокое напряжение, опасно для жизни!" Даже если выберешься из дома, через такой забор не перепрыгнешь! Дом был двухэтажный, кирпичный. Первый, который сидел рядом с ней, провел ее на кухню, там легко отодвинул в сторону шкаф на колесиках, открыл дверь за шкафом и жестом приказал ей войти. Она спустилась по бетонным ступенькам в не-большую, теплую комнату в подвале, где была кушетка с одеялом, стол и два стула. Кушетка в тот миг была пределом мечтаний, так хотелось лечь, вытянуть ноги и замереть... И, может быть, поспать хотя бы пару часов.

Но поспать не удалось, минут через пять после того, как она вытянулась на кушетке, в комнатку спустился второй мужчи-на, который был за рулем. Голова его напоминала полено с уша-ми. Он властно махнул рукой, приказывая ей оставаться на мес-те, сел на стул и сразу спросил:

- Где документы, которые ты подсунула журналисту Чекмаре-ву якобы, для написания романа?

- А где он?- спросила Настя.- Где Сергей, что с ним?

- Он убит в перестрелке на даче, где тебя держали. Помо-гал нам освободить тебя, но был убит.

- Убит?!- Настя села на кушетке, с ужасом уставилась на незнакомца.Это вы его убили? Вы?!

- Нет, не мы. Зачем, если он добровольно помогал нам? Но ты же слышала, что там творилось? Разве не видела его труп?

- Что я могла видеть?- она закрыла лицо руками и всхлип-нула.- Меня засунули в багажник машины и увезли, а потом вы убили всех и опять увезли меня... Вы убили его, вы! Изверги самые настоящие!

Она горько зарыдала.

- Ты ошибаешься. Людей в машине убил один из тех, кто пы-тал тебя, его зовут Лобан. Он бежал и встретил машину на доро-ге. У него был автомат. А мы подоспели чуть позже. Если бы не мы, он и тебя бы убил. Мы спасли тебя. Ты понимаешь это?

- Нет, не понимаю!... И не верю вам...

- Придется поверить. Мы отпустим тебя сразу, как только вернешь нам документы. Или поедем вместе с тобой туда, где они спрятаны. Возьмем документы, которые тебе передал Троицкий - и ты свободна.

Сергея нет, его убили... А они твердят о каких-то доку-ментах?! Ничего не получат, подлецы! Пусть будут пытать ее, пусть убьют - она этого заслужила. Потому, что Сергея убили из-за нее, из-за ее глупости! Из-за тебя, Олег!

- Нет у меня никаких документов. И никогда не было.

- Вот как? Откуда же Чекмарев узнал сведения, которые яв-ляются секретами "Расцвет-банка"?

- Я ему сказала, я!

- А где досье?

- Я просто читала его, Олег давал. И запомнила это. А по-том пересказала Сергею, когда он решил писать роман. Переска-зала, что помнила, вот и все.

- А он сказал нам, что ты сама упросила его написать ро-ман. И подсунула документы.

- Да, я посоветовала ему написать... Подумала, что мы за-работаем на этом деньги. И не документы я подсунула ему, а то, что помнила из досье, перепечатала на машинке и дала Сергею.

- И потом упросила Виктора Ивановича Консольского, чтобы тот позвонил Квочкину?

- Да, я подумала, что Квочкин даст за эту рукопись боль-шие деньги, вот и все.