Страница 48 из 74
Каждый день Вероника уносила с рынка деньги и дома складывала их в коробку из-под печенья. Тратить она теперь старалась поменьше — чтобы скорее накопить на первый взнос за квартиру. Параллельно она уже начала разведывать насчет жилья. Чем скорее она съедет от тети Тамары, тем лучше.
Одна вещь в последнее время показалась ей странной — тетин муж вдруг перестал за ней подглядывать в душе, а при встрече только лучезарно улыбался и спрашивал:
— Ну, как там на рынке — не обижают?
— Нормально… — как ни в чем не бывало, отвечала Вероника и поспешно шла в свою комнату.
Потом ей показалось, что тетя Тамара — и даже Данька — смотрят теперь на нее как-то по-другому. Вернее, даже не смотрят — стараются отвести взгляд. Она все не могла понять — что же случилось? Может, у нее вырос живот и все заметили, что она в положении? Но вскоре тетя Тамара сама объяснила, в чем дело.
В выходной, когда Вероника отдыхала в своей комнате, в приоткрытую дверь вдруг постучали.
— Дань, ты? — спросила Вероника, поднимая голову от журнала.
— Нет, это я, — послышался голос тети.
— Заходи, теть Тамар, я не сплю.
Тетя Тамара зашла и села на стул возле окна. Вид у нее был смущенный и какой-то забитый. Некоторое время она смотрела в щелку зеленых занавесок с бомбошками, потом заговорила:
— Знаешь что, Вероничка… я хотела у тебя узнать…
— Что, теть Тамар? — Вероника почувствовала, что где-то внутри, в районе желудка, начинает нарастать противная дрожь.
«Сейчас она скажет, что знает про мою беременность», — обреченно подумала она. Однако дело было вовсе не в этом.
— Как там у тебя с квартирой? — вдруг напрямик спросила тетка. — Съезжать еще не собираешься?
Она ни словом не упомянула про своего мужа, но Вероника почему-то сразу догадалась: тетя все знает. Можно было только строить домыслы, откуда ей стало известно про подглядывание. То ли об этом ей рассказал сам Володька, чтобы отомстить Веронике и заставить ее съехать с квартиры… То ли среди ночи Даньке приспичило в туалет и он случайно увидел, как папаша карабкается на табуретку и заглядывает через окошко в ванную, а потом рассказал об этом матери… Но ясно было одно: тетя Тамара все знает и просто из вежливости (или от стыда) не хочет впрямую говорить Веронике, что больше ей оставаться не стоит.
Вероника, конечно же, приняла ее игру и не подала виду, что понимает, о чем на самом деле идет речь.
— Собираюсь, — с гордым и довольным видом ответила она. — Вот, на комнату уже почти наскребла. Завтра поеду по одному адресу, там все нормально — послезавтра уже переберусь…
Разумеется, Вероника блефовала. Никакой комнаты на примете у нее не было. Но один выход у нее все же имелся — попроситься на время пожить к Галине. С самого начала Вероника не хотела этого, но теперь, кажется, ничего другого ей не оставалось. Что ж, прямо в понедельник она поговорит с Галиной и постарается уйти от родственников.
— Ты уж извини, что я тебя тороплю… — начала было оправдываться тетка, но Вероника тут же ее оборвала:
— Да ты меня и не торопила нисколько. Я ведь сама и так собиралась. Сколько же можно Даньке не иметь своей комнаты? Он, конечно, мальчик добрый и ко мне хорошо относится, но надо же и совесть иметь… Так что ты не думай — это я сама ухожу… И на тебя нисколько не обижаюсь… — Вероника подошла к окну и обняла тетю Тамару за плечи. — Я буду потом в гости к вам заезжать… когда Володи дома нет, — тихо добавила она.
Так сам собой решился вопрос ее дальнейшего пребывания у тетки.
3
На следующее утро Вероника первым делом решила спросить у Галины, нельзя ли ей у нее перекантоваться, пока она не найдет квартиру. Как всегда, она пришла к ней за товаром и сделала такое несчастное и озабоченное лицо, что Галина сама первая задала вопрос:
— Что это с тобой, Вероничка, случилось что?
— Угу, — кивнула Вероника. — Случилось. Мне, кажется, опять негде жить.
— А как же тетка? Поругалась с ней, что ли?
— У нее свекровь завтра из деревни приезжает — не на улицу же выгонять… — на ходу сплела объяснение Вероника.
— А тебя, значит, можно и на улицу… — нахмурила брови Галина.
— Да нет же, меня никто не выгонял. Я сама предложила. Неудобно мне, понимаешь? И так я их уже достаточно напрягла…
— И то верно. — Галина задумалась.
— Ты вроде бы говорила, что у тебя место в комнате есть. Я теперь своя, рыночная — может, пустишь на пару ночей, пока квартиру не найду?
— Ха! — Лицо Галины вдруг разом потемнело. — Думаешь, это так просто — квартиру найти? На это может и весь месяц уйти… — И она хмуро отвернулась.
«Странно…» — подумала Вероника. Она не ожидала, что ее просьба вызовет такую перемену настроения. Вроде бы раньше Галина сама звала ее к себе жить…
Вероника вдруг почувствовала знакомую ей уже горечь унижения. На память сразу пришел подслушанный разговор Романа с матерью. Нет уж, все недомолвки надо выяснять на месте — раз и навсегда!
— Галина, скажи мне прямо: тебе что — неудобно? — она посмотрела товарке прямо в глаза. — Ведь если бы ты могла, ты бы меня пустила — верно? Значит, почему-то не можешь. Скажи мне…
— Да… — с облегчением выдохнула Галина. — Ты уж извини… Понимаешь, мужик у меня тут завелся. Молодой такой — ты видела его… Славка… Он еще в джинсовом костюме ходит, помнишь?.. Если пустить тебя сейчас, улизнет ведь, проклятый. Такого другие бабы с руками оторвут…
— Ты его любишь? — вскинула вдруг на нее глаза Вероника — и тут же поняла, что сморозила глупость. Какая может быть любовь, если речь идет о банальной рыночной интрижке?
Но Галине, кажется, было совсем не смешно.
— Не знаю… — пробормотала она в ответ, роясь в кармане в поисках зажигалки. — Я бы, может, и хотела полюбить, да, наверное, уже не умею. Разучилась — вернее, отучили.
— Ладно, — сказала Вероника. — Не будем больше об этом. Мне лично все ясно.
— Только, ради Бога, не обижайся на меня, Вероничка, ладно? — Галина порывисто затягивалась сигаретным дымом и тут же выпускала его мелкими облачками. — Стыдно, конечно, из-за мужика унижаться, но ведь годы у меня уже не те, чтобы такими парнями, как Славка, разбрасываться… А насчет ночевки ты не беспокойся. Я тебя обязательно пристрою. Здесь много хороших теток, на улице не останешься…
— Спасибо тебе, Галина. А я буду срочно квартиру себе искать.
— Можешь даже объявление на палатке вывесить: «Сниму квартиру или комнату», — посоветовала напоследок Галина.
— Так и сделаю… — ответила Вероника и, подхватив клетчатую сумку с товаром в одну руку и складной столик — в другую, стала пробираться через галдящую толпу к своему месту.
Развеска образцов занимала у нее теперь не больше пяти минут. На эту сторону — цепочки с трусами и лифчиками… Сюда — пеньюары и рубашки… А за спину — побольше всего кружевного…
То ли после неприятного разговора с Галиной, то ли после всех треволнений, связанных с вопросом жилья, Вероника чувствовала себя неважно. Обычно, как только заканчивала с оформлением витрины, она становилась перед палаткой и начинала вербовать покупательниц. Но сегодня Вероника ощущала странное головокружение и, что самое неприятное, ноющую боль внизу живота. «Надо немного посидеть — и все пройдет, — подумала Вероника, опускаясь на ящик, застеленный газетами. — Наверное, я просто переволновалась. У беременных это случается. Мне еще повезло — других вообще выворачивает наизнанку».
Так или иначе, а торговля сегодня шла из рук вон плохо. Вероника сидела в глубине палатки и лишь изредка выходила к столику, чтобы показать товар случайной покупательнице. К середине рабочего дня она не наторговала и трети своего обычного заработка. Даже есть вопреки обычному голоду Веронике не хотелось.
В обед в палатку заглянула соседка-хохлушка.
— Пойду к Гие пообедаю, — сказала она Веронике. — Ты посмотри за колготками, ладно?
— Ладно, — пообещала Вероника и достала из сумки маленький термос с кофе.