Страница 44 из 74
— У моей подопечной (кажется, у Анатолия не поворачивался язык называть Веронику Анастасией) есть один маленький недостаток. Она не москвичка. Впрочем, это становится заметно, только если заглянуть в ее документы.
— Откуда приехала? — сухо спросил Валентин Семенович, неожиданно перейдя с ней на «ты» — и губы его неприятно скривились, углубляя уже имеющуюся складку.
— Издалека, — бодро отозвалась Вероника. — Остров Сахалин — знаете?
Анатолий и «Рафферти» переглянулись и дружно покачали головами.
— Да уж слышали, — сказал шеф. — Компьютером владеешь?
Вероника молча кивнула.
— Машинопись? Документация?
— Машинописи обучалась. В документации разберусь.
— Образование среднее?
— Да.
— Семейное положение?
— Не замужем, — пожала плечами Вероника. «Настоящий допрос», — подумала она.
— Куришь?
— Нет.
— Эпилепсией не страдаешь?
— Не страдаю.
— Прекрасно. Зарплата — триста долларов в пересчете. Рабочий день с девяти — не опаздывать! Заканчивается в шесть. Обед приносят в офис. И никакой болтовни в курилках! Ты теперь — лицо фирмы. Образец для всех сотрудников. Мини-одежда не желательна. Джинсы — то же самое. Остальное — в рабочем порядке. Все. У меня больше нет времени. До завтра. У вас больше нет ко мне вопросов, Анатолий Валерьевич? — спросил он напоследок, тоже особой, полушутливой интонацией, выделив имя-отчество.
Этим они, видимо, хотели подчеркнуть, что за пределами кабинета их отношения не так официальны. Вместе с тем все необходимые условности были соблюдены.
— Нет, Валентин Семенович. Я тоже спешу. — И, подмигнув приятелю на прощание, Анатолий вышел из кабинета.
Вероника торопливо пробормотала «До свидания», после чего тут же выскользнула за ним, как будто боялась даже на секунду остаться один на один со своим — теперь уже не будущим, а настоящим — шефом.
Пока они шагали по запутанным коридорам, Анатолий напряженно молчал, а Вероника предусмотрительно запоминала дорогу. Завтра ее уже никто не станет приводить сюда за ручку…
— Послушай, что это за странная история с именем? — спросил он, когда они вернулись в машину.
— Извини, — Вероника виновато опустила глаза. — Ничего особенного. Надо мне было сразу тебе сказать… Просто мама записала меня Анастасией, а потом, когда папа приехал из рейса, то узнал об этом и сказал, что его дочка ни за что в жизни не будет носить это имя. Оказывается, еще до мамы у него была девушка Настя — и она его бросила… (Вероника сама удивлялась, откуда она все это берет.) Ну вот, и тогда они решили, что не будут ничего переделывать — и просто выбрали для меня другое имя, Вероника. А потом, когда я получала паспорт, мне стало неохота возиться со всякими заявлениями, чтобы поменять имя. Поэтому в паспорте написали так же, как было в свидетельстве…
— Все ясно, — сказал Анатолий. — Ты куда сейчас?
— Домой.
— Ну тогда поехали… Настя! — И Анатолий плавно надавил на газ.
4
Работа в фирме «Дубрава» имела массу преимуществ: здесь были прекрасные условия — удобное рабочее место, всегда чистый и хорошо проветренный воздух, вежливые сотрудники, которые сидели по своим комнатам и, как ни странно, работали… Обеды действительно приносили в офис — шеф заключил контракт с ближайшим рестораном. Еда была отменная, готовили явно мастера. Обязательно нарядный салат из свежих овощей, украшенный веточками зелени… На первое — какой-нибудь легкий суп или холодный борщ. На второе — нежнейшее мясо с искусно приготовленным соусом и овощной гарнир. На третье обычно были соки или, по желанию, черный кофе. Сверх положенного любой из сотрудников мог заказать себе за отдельную плату все что угодно — хоть клубнику, хоть черную икру. Разумеется, Вероника пока не могла позволить себе такой роскоши, но ей вполне хватало того, что приносили. В первый день Вероника ужасно волновалась: как она будет управляться с новейшей техникой — компьютером, лазерным принтером, сканером, факсом… Однако ее опасения оказались напрасными. Все эти неприступные на вид агрегаты были невероятно просты в обращении, вскоре они уже напоминали ей понятливых и безотказных слуг…
И все же, работая в этом земном раю, Вероника на собственном примере усвоила давно известную истину: у всякой медали есть оборотная сторона. И эту темную оборотную сторону в полной мере являл шеф — Валентин Семенович Прозоров. Первое впечатление Веронику не обмануло. Судьба действительно столкнула ее с человеком крайне самолюбивым, деспотичным и помешанным на власти. Он наслаждался властью при любом удобном случае, любил унижать других людей, ставить их в неловкое положение.
Дверь в его кабинет почти всегда оставалась открытой, и Вероника невольно слышала разговоры, которые он ведет по телефону. Некоторые выражения он употреблял чаще других — такие, как: «Меня это не волнует», «Это ваши проблемы» или — «Много базара — мало дела…» Иногда она становилась свидетельницей того, как шеф устраивал «взбучку» кому-нибудь из сотрудников — несчастный выходил из кабинета бледный и с трясущимися руками.
Сама Вероника старалась ничем не вызвать гнева своего начальника, и, кажется, пока ей это с успехом удавалось. Она никогда не опаздывала — приходила даже раньше положенного времени, чтобы спокойно успеть привести себя в порядок и к началу рабочего дня уже сидеть за столом с отрепетированной улыбкой. Она выполняла все его поручения, хотя часто это была совсем не та работа, какой, по ее представлению, должна заниматься уважающая себя секретарша. Мало того, что он регулярно заставлял ее подавать себе кофе и потом мыть посуду (эти проклятые грязные тарелки и чашки и здесь ее достали!) — иногда он приглашал к себе в кабинет целую компанию каких-нибудь сомнительного вида деловых партнеров и устраивал там тривиальную пьянку, а Веронику использовали как прислугу. Омерзительные типы (ничуть не лучше покойника Пахана) могли позволить себе похлопать ее по заднице или отпустить какую-нибудь сальную шуточку. «Хозяин» в ответ на эти шалости только гнусно хихикал — как мальчишка, который оторвал мухе крылышки и теперь смотрит, как смешно она без них бегает. Сам он на подобных сборищах обращался с ней подчеркнуто высокомерно — щелкал пальцами, призывая ее, как гарсона, или небрежным движением руки отсылал к себе. Потом, сцепив зубы и еле сдерживая внутри грязные ругательства, Вероника убирала за этими свиньями чуть ли не блевотину… «И это называется богачи, «новые русские», — сокрушалась про себя она. — Как будто вчера из пещеры вылезли». Однако шефу она ничего не говорила, считая, что все равно ничего ему не докажет, а только испортит с ним отношения.
Она старалась ни с кем не заводить близких знакомств, не было соблазна бегать в другие комнаты пить кофе или просиживать в курилке за разговорами. Общение с сотрудниками происходило только на рабочем месте, да и то, когда шефа не было на месте.
Разумеется, когда Вероника в первый раз появилась за столом в приемной у шефа, почти все работники фирмы под тем или иным предлогом забежали к ней с одной целью — получше рассмотреть новую секретаршу. Штат здесь был достаточно большой — не меньше пятидесяти человек. Фирма оказалась довольно солидная — здесь занимались крупными поставками леса за границу. Персонал составляли компьютерщики, бухгалтеры, юристы, специалисты леспрома, экономисты, охранники и даже психолог. Чаще других к Веронике приходили по всяким «бумажным» делам бухгалтеры и экономисты. А молодая эффектная брюнетка — психолог Алена — заглядывала и просто так, якобы чтобы обсудить с ней проблемы персонала. Впрочем, больше других ее занимал один человек — шеф. Ему она была готова перемывать косточки часами.
— Не для передачи, конечно, — поблескивая очками, говорила она. — Но наш Валентин — типичный энергетический вампир. Нам всем приплачивать надо — за вредность. И как ты только можешь с ним рядом работать. По-моему, даже когда он молчит, и то умудряется отжирать энергию. Прямо воронка какая-то, а не человек…