Страница 4 из 74
Через пятнадцать минут они сидели за кухонным столом и ели яичницу, которую Максим приготовил сам лично. Вероника выглядела уставшей и изможденной.
— Через четыре часа у меня поезд, — хмуро сказала она. — До Южного.
Максим молча кивнул, продолжая жевать, словно мысли его витали где-то далеко. Вероника встала и принялась разливать по чашкам кофе.
— Никуда ты не поедешь, — вдруг выпалил Максим.
— Почему это не поеду?
— А вот потому.
— Но у меня билет на ночной самолет, — сказала Вероника. — Я обещала родителям. — Она поставила чайник на плиту и вернулась за стол.
— Ну что случится, если ты поедешь в Москву на недельку попозже — вместе со мной? Никто ведь ничего не узнает. Зато мы сможем целую неделю жить тут вместе…
Вероника молча и печально покачала головой.
— Ты не хочешь? — спросил Максим, и Вероника разглядела в его лице беспомощное и трогательное выражение, которое бывает у маленьких детей, когда на их глазах ломается любимая игрушка.
— Хочу! — со всей горячностью, на какую была способна, сказала она. — Но с меня взяли слово, что я сразу же из Москвы пришлю телеграмму.
— Всего-то? — с облегчением вздохнул Максим.
— Но для того, чтобы вовремя отбить телеграмму, надо сначала полететь этим рейсом в Москву. Это тебе не всего-то.
— Спорим, что они получат телеграмму? А мы с тобой в это время будем здесь — во-он на том мягоньком диванчике…
— Это как это?
— А вот узнаешь!
3
Максим позвонил ей в восемь вечера.
— Меня не пускают, — коротко сказал он.
От огорчения Вероника даже не знала, что ему ответить. Она уже так настроилась — она пообещала себе, что сегодня это обязательно произойдет, что они больше не станут так мучить друг друга… И время безопасное — у нее только-только кончились «критические дни». Вероника вдруг осознала, что тоже этого хочет. И ей совершенно все равно, какие будут последствия…
— Эй, что ты там замолчала? — оторвал ее от тягостных мыслей Максим. — Я же не сказал тебе, что не приду. Просто я буду попозже. Убегу, как только все уснут.
Все — это были мама, старший брат и бабушка Максима. Отца у него не было — три года назад он умер от рака. Теперь, когда мать овдовела, она стала чрезмерно волноваться за своих детей и часто бывала чересчур строга и даже несправедлива. Максим разрывался между жалостью к матери и желанием поступать по-своему. В конце концов он выбрал компромисс: делать все по-своему, но так, чтобы она не знала. Он понял, что другого выхода у него просто нет.
— Значит, ты придешь ночью, а уйдешь рано утром, пока все еще спят?
— Наверное, так. Но это же лучше, чем совсем никак. А потом снова вернусь — сделаю вид, что пошел в библиотеку решать тесты по математике… Не грусти, Веруня. Смотри не засыпай — дожидайся меня.
Вероника чувствовала легкие угрызения совести. Чтобы остаться на несколько дней с Максимом, ей пришлось пойти на довольно серьезный обман. Днем они сходили на почту и позвонили его другу Илье, который уже год как учился в МГУ и ждал, что Максим приедет и присоединится к нему. Илья оставил Максиму связной московский телефон своего приятеля Антона, который жил рядом с общежитием и мог в любой момент сбегать за ним. Схема сработала отлично: Максим позвонил из междугородного автомата этому Антону, попросил сходить за Ильей. Потом перезвонил еще раз, и трубку в Москве взял уже Илья. Дальнейшее было делом пяти минут.
— Слушай, старик, — сказал ему Максим. — Выручай. Найди адрес общежития Ветеринарной академии и завтра к вечеру отошли куда я тебе скажу такую телеграмму. Записывай — ДОЕХАЛА НОРМАЛЬНО УСТРОИЛАСЬ ОБЩЕЖИТИЕ ВЕРОНИКА. Потом напишешь адрес этого общежития. За телеграмму, как только приеду, расплачусь. Все записал? Тогда диктую адрес, по которому слать телеграмму… — И он прочитал по бумажке адрес, который Веронике оставили родители.
Ну вот, теперь для мамы и папы Вероника в Москве. Она утешала себя мыслью, что уже через несколько дней она действительно будет в Москве — и это вранье не продлится слишком долго. Зато они с Максимом проведут самое удивительное в их жизни время, а потом вместе поедут навстречу новой, незнакомой и манящей столичной жизни…
Глава 2
1
В тот вечер Том сбежал от нее на прогулке.
Вероника долго звала его, ходила по соседним дворам — пока совсем не стемнело. «Наверное, барышню нашел», — решила она наконец и вернулась домой без него.
Приняла душ, легла в кровать в обнимку с учебником зоологии и принялась ждать Максима. Из головы не шла их предыдущая бессонная ночь. Нет, закончиться это может только одним — физической близостью… Больше так продолжаться не может. Эти изнуряющие, доводящие до умопомрачения поцелуи, совершенно бессовестные ласки. Кажется, по-научному все это называется петтингом. Но, как ни называй, а фактически они уже стали любовниками — недостает только самого главного. И почему она никак не решается переступить эту черту… Как говорят — и хочется, и колется. Наверное, это ужасно глупо. Ведь они любят друг друга. Значит, они неминуемо должны стать одним целым. Рано или поздно это обязательно случится. Тем более если они будут вместе учиться в Москве…
С этими приятными мыслями Вероника сама не заметила, как провалилась в сон.
Некоторое время она спала спокойно, но потом ей начал сниться какой-то лес — темный, еловый, с крючковатыми переломанными деревьями… Вернее, сначала ей приснилось, что она шагает по скошенному лугу… Потом небо над головой внезапно опустилось и потемнело, где-то вдалеке громыхнул гром — и вот тогда она, спотыкаясь, побежала к лесу, чтобы укрыться в нем от дождя… Кругом уже вовсю сверкали молнии, по кустам свистел порывистый ветер… Лес, в который она попала, оказался неприятным, зловещим и болотистым… Кое-где в низинах стояла мутная зловонная вода, и в ней беззвучно копошились серые личинки… Даже во сне Вероника почувствовала отвращение и досаду… Куда она забрела!.. Вдруг прямо рядом с ней в гигантскую ель с шипением ударила молния… Резко пахнуло озоном и гарью… Вероника в ужасе отшатнулась и, не разбирая дороги, побежала, петляя между деревьями и проваливаясь по колено в чавкающую грязную воду… Следующий удар грома был таким сильным, что она проснулась и открыла глаза…
Первое, что она разглядела в темноте, — это лежащий на полу новый японский телевизор, который ей совсем недавно подарили ко дню рождения. Экран вдребезги разбился, и осколки его разлетелись по полу. Значит, раскаты грома ей не приснились! Это рухнул с подставки телевизор. Хорошенькое дело. А где же Максим? Неужели ему не удалось сбежать от родителей?
Сон тут же сняло как рукой.
Вероника вдруг осознала, что в воздухе висит какой-то странный гул — низкий, но такой мощный, что от него, как ей показалось, сотрясаются стены. В окнах, постанывая, дребезжали стекла… Она вскочила с кровати и влезла ногами в шлепанцы. Пол под ногами мелко вибрировал, и от этого стучали зубы, а перед глазами все расплывалось.
Теперь Вероника уже знала, что происходит. Землетрясение! Вот почему сбежал Том! А она не могла понять, отчего он так странно поскуливал перед прогулкой. Говорят, собаки и кошки первыми чуют приближение подземных толчков…
Она помнила с детства это ощущение зыбкости — когда стоишь и не можешь удержаться на ногах. Мелкие, в два-три балла, землетрясения случались здесь довольно часто. Вероника давно усвоила, что в таких случаях надо быстрее выбегать на улицу. Обычно они вместе с остальными жильцами дома забирались на ближайшую сопку — чтобы не завалило обломками, если рухнет дом. Там они пережидали несколько подземных толчков, а уж потом возвращались и расходились по домам. Родители Вероники даже держали специальную сумку с ценностями и документами — на случай, если придется срочно покидать квартиру. Но, может, ей просто померещилось спросонья?