Страница 9 из 58
Выбрав для строительства скита-деревни пологий увал, неподалёку от речушки, Маркел объявил, - «Не гоже нам, православным, ютиться дальше в сырых землянках. Избы будем ставить добротные, дабы потомство наше здоровым духом крепчало. Зимы здешние суровей расейских, потому и готовиться надобно основательно. Рыбы в достатке ловить, мясо вялить, орехи колотить, дрова готовить, коренья копать. Хорошо потрудимся - выживем, послабу себе дадим - пропадем!»
Освятили облюбованное место, отслужили молебен и споро взялись за дело. С расчищенного от леса увала с утра до вечера несся дробный перестук топоров, звон пил. Места под дома выбирали так – раскладывали на земле куски толстой коры и через три дня смотрели – если под корой пауки да муравьи – плохое место, если дождевые черви – подходящее.
На исходе шестой седьмицы, когда мягкую хвою лиственниц окропили рыжими пятнами первые утренники, на пологом бугре поднялось несколько желтостенных, слезящихся янтарной смолой жилых изб, а как снег лёг так и просторный, с расчетом на подрастающее пополнение, молельный дом вырос.
Все постройки освятили нанесением на стены изображения восьмиконечного креста и окроплением жилища святой водой. Теперь можно было и жить и служить по чину. Но раньше всех у студеного ключа, впадавшего в речушку, выросла курная баня с каменкой для томления в жарком пару - первейшая отрада русского человека. После ее посещения, исхлеставши тело духмяным березовым веником, всякий молодел, светлел: морщины разглаживались, хворь отступала. Недаром на Руси говорят: «Кто парится - тот не старится». Можно только дивиться тому, что, по заветам византийских монахов, мытье с обнажением тела считалось грехом. Слава Богу, этот неразумный для северной страны посыл русским православием не был принят, и вековые обычаи мыться в бане с веником не только держатся, но и укрепляются, несмотря на греческие проклятия.
Время пролетало в каждодневных хлопотах: труд до седьмого пота и молитвы, молитвы и снова труд. На трапезу уходили считанные минуты. Отдохновение? О нем и не думали - приближалась зима!
С Божьей помощью успели насушить грибов, изрядно наловить и навялить рыбы, собрать брусники, клюквы, набить орехов. Потом, уже по снегу, готовили дрова, строили для дошедших лошадей и четырех коров, купленных у усть-ордынских бурятов, бревенчатый сарай. И даже соорудили из врытых стоймя в землю и заостренных сверху бревен ограду. Получился настоящий скит.
Однако наипервейшим делом поселян всегда было служить Господу и угождать Господу. Служить и угождать не столько словами, сколько делами, ибо в Соборном Послании святого Апостола Иакова сказано: «Вера без дела мертва есть». В двунадесятые праздники богослужение свершали особенно усердно: вплоть до восхода солнца.
Духовную брань про меж собой не допускали. Жили единым уставом, Варлаамом писанным, согласно помогая друг дружке. И никакие происки и соблазны дьявола не могли повредить лад в общине, ибо сама их благочестивая жизнь отстраняла от всего лукавого.
Зима явилась в одну ночь. Вчера еще было довольно тепло, сухо шелестели под ногами опавшие листья, и - на тебе! - за ночь тайга и горы покрылись глубоким саваном, загнавшим в теплые норы и дупла все живое, а главное, к неописуемой радости людей, сгубившим, наконец, проклятущую мошкару.
Через пару недель ударил и лютый мороз. Лёд на речушке от вцепившейся стужи трескался, а ненадолго выглядывавшее солнце, еле пробиваясь сквозь витавшую в воздухе изморозь, не грело.
Первая зимовка на новом месте далась тяжко. Хлеба не хватило даже на просфоры.
Маловато заготовили и сена для скотины: зима оказалась длиннее и студенее, чем ожидали. К весне люди стали страдать ещё и от нехватки соли. Слава Богу, хоть дров было с избытком - не мёрзли.
После крещенских морозов не выпадало и пары дней без пурги. Ветер, сгоняя с гор густые залпы снега, сутками яростно бился о бревенчатые стены, заметая всё, что возвышалось над белым покрывалом. В его рёве слышалась затаённая глухая угроза. Забравшись в трубу он завывал особенно тревожно. Двери в домах пришлось перевесить с тем, чтобы они отворялись внутрь избы - за ночь так наметало, что их засыпало до самого верха. Скитники, по первости пытавшиеся прокапывать в снежных намётах между постройками траншеи, бросили это бессмысленное занятие и стали ходить за дровами и к хлеву кормить коров и лошадей чуть ли не по крышам.
От голода поселенцев спасла охота. На лосей и зайцев в основном. Наваристый бульон и строганина из лосятины с лихвой возмещали нехватку других продуктов. Так, благодаря терпеливости, усердному труду и приобретенному в пути опыту, студеную снежную пору пережили с Божьей помощью без потерь.
* * *
Весна! Ее живительный натиск разбудил ручьи. Оттаявшая земля источала дух прелых листьев. На ветвях набухали смолистые почки. Вербы у реки покрылись нежным, жёлто-серым пухом. Молодая травка, с трудом пробивая сплошную коросту прошлогодней листвы, торчала изумрудной щетиной, особенно яркой на фоне белых наледей. На разлившейся речке и старицах буйствовали на утренней и вечерней зорьках пернатые. Треск крыльев, свистящий шум прилетающих и улетающих стай, плеск воды заполняли в это время воздух. После многомесячной тишины и спячки это было подобно извержению жизненной лавы.
Новопоселенцы радовались, как дети, обилию птиц, сочным побегам дикого чеснока, первым желтеньким цветкам мать-и-мачехи, расцветшим на южных склонах. Еще бы: только что закончился строгий пост, и они все изрядно исхудали. С Божьей помощью охотник Игнатий разыскал глухариный ток и с дозволения наставника Маркела наладился промышлять, слетавшихся на любовные утехи, грузных, краснобровых таежных красавцев. Для их поимки он соорудил между кустами невысокие загородки с воротцами и насторожил ловушки. А при охоте на оленей и коз его выручала неказистая, но с отменным боем кремневка.