Люди Весны

Как все прелаты, Деннерай получила весть и приглашение. Каудрай удалилась в сады богини. В Аттай созывался совет, дабы избрать новую Святейшую или Святейшего. Сборы у Деннерай не заняли много времени. Дня не прошло, как она со свитой помчалась в столицу. Остальных прелатов предстояло ждать куда дольше.

Сегодня, благословением Фадарай, было тихо. Лица вокруг светились радостью: перевал Эленги остался позади. То и дело кто–нибудь замирал, любуясь далёкой рекой, холмами, поросшими лесом, очертаниями прибрежных усадеб. Арга тоже порой щурился в голубую дымку. Даже Окружные горы ещё не поднялись на горизонте, нечего было высматривать; но и невидимая, Аттай влекла к себе сердце весеннего.

Шатёр Арги наконец поставили. Многие управились с шатрами раньше и раньше разожгли костры. Откуда–то уже потянуло пряными травами, с другой стороны — мясом. Арга нырнул в шатёр и застал там двух пареньков из младших семей. Ухая от натуги, они разворачивали неподъёмные ковры и медвежьи одеяла.

Ильмак и Ларса звали их. Арга прервал их труды и отправил с поручениями. Обычно он спускался ужинать к большому столу Ториянов, но в этот раз хотел спокойно посидеть у себя и поговорить кое с кем. Юноши понимающе кивнули и бросились исполнять. Арга тем временем взялся заканчивать за ними дело. Пока ковры не легли на место, в шатёр залезли Сатри и Ладри и толклись в нём, обнюхивая тканые стены. Арга угостил коневолков сушёной рыбой и выгнал. Ларса с Ильмаком принесли жаровни и походную мебель с телеги. Ларса отчитался, что кухарь скоро пришлёт его снова — с ужином и приборами на двоих. Напоследок Арга отрядил его спросить вина.

Смеркалось. Огней становилось больше: от костров зажигали факелы. Загодя оплетённые заклятиями, эти факелы горели бездымно и долго, светлым солнечным пламенем. Как цветущие деревья среди зимы поднялись озарённые ими штандарты. «Успели всё же до темноты», — удовлетворённо подумал Арга.

Он вышел, опустил за собой полог и обернулся.

Издалека было видно, как идёт к нему Маррен. Сам колдун был только маленькой тёмной фигуркой — но от него отстранялись. Ему освобождали дорогу. Кто поддавался страху, кто — брезгливости… Закричала и вздыбилась испуганная лошадь, донеслись проклятия, к лошади побежал хозяин. Зарычал пёс. Маррен не смотрел по сторонам и не ускорял шага, но когда он приблизился, Арга увидел тёмное пятно в углу его рта. Колдун прокусил себе губу до крови.

Кровь была чёрной.

…Все дни до этого повозку колдуна ставили вплотную к шатру Арги. На сей раз шатёр высился на уступе, а повозку отделяла от него добрая сотня шагов. Так задумал Арга. Впереди были месяцы зимы и весны, потом — поход к Элевирсе, и всё это время колдуну предстояло провести на свободе, скованному только Законом Прощения. Арга не собирался больше прятать его. К нему, наконец, должны были привыкнуть.

Маррен остановился. Глаза его были полуприкрыты. Чёрная капля, похожая на смоляную, медленно ползла к подбородку. Стоял он нетвёрдо, у него кружилась голова. Арга не ожидал, что испытание окажется для него настолько мучительным. «Слишком далеко, — подумалось ему, — надо было ближе на первый раз…» Захотелось немедленно увести его в шатёр, там взять за руку и гладить по голове, пока ему не станет лучше. Не без труда Арга сдержался. На них смотрели. На глазах у людей Арга собирался хранить бестрепетное спокойствие.

— Ближе, — чуть слышно велел он.

Колдун покорно шагнул ближе.

— Сегодня останешься у меня, — так же тихо сказал Арга.

— Нужно… смотреть куда–то? На кого–то?..

— Нет. Просто отдыхать.

Маррен поднял взгляд — и опустил, ничего не сказав. Искусанные губы его дрогнули.

Прибежал Ларса, нагруженный котелками. Фляга болталась у него на ремне. Увидев Маррена, юноша вытаращил глаза, но тотчас подобрался и напустил на себя хладнокровный вид. Арга одобрительно кивнул. Он не торопил Ларсу; в свою очередь, он делал вид, что размышляет.

Сатри и Ладри устраивались спать: один улёгся в снег, свернувшись по–собачьи, второй дремал стоя. За пределами лагеря сгущалась тьма. В небе зажглись яркие горные звёзды. Пролегла Млечная Дорога. Какой–то пёс завыл от полноты чувств. Следом мелодично завыл человек, рассмеялся и сменил вой долгим и причудливым напевом ночной стражи. Караульные откликнулись ему издалека.

Ларса поклонился Арге и убежал.

«Здесь нет цанийцев, — подумал Арга, — и некому пустить глупые слухи». С этой мыслью он сгрёб Маррена в охапку и увёл в шатёр.

Густое тепло жаровен надвинулось и точно обняло обоих. Маррен пошатнулся и опёрся на руку Арги. Голова его свесилась на грудь. Его явственно потянуло в сон.

— Погоди, — сказал Арга добродушно. — Поешь сначала.

Маррен сел, куда указали. Принял миску. Ел он осторожно, на одну сторону рта, но не упирался, как бывало. В присутствии Арги ему становилось легче, и он слишком замёрз, чтобы отказываться от горячей еды. Арга смотрел на него, скрывая улыбку. «Остальные видят не то, что я», — подумалось ему. И люди, и звери видели мрачного колдуна, Чёрного Вестника, живое напоминание о страшном владычестве Железной Девы. Кого видел Арга?

«Интересно, — весело подумал Арга, — когда станет теплее, он обратно поменяет цвет?» На белой коже Маррена мерцали ледяные пылинки. Она будто серебрилась. Это было красиво.

Арга взял чашу, наполнил горячей водой на две трети, остальное долил вином. Маррен безропотно принял её. Слабое удивление выразилось на его лице, когда он увидел, что Арга готовит себе такую же.

— Пей, — велел Арга и сам отхлебнул. Выждал. Сказал: — Всё? — и забрал у колдуна пустую чашу. Маррен смотрел растерянно. Он часто смаргивал, пытаясь держать глаза открытыми. Его так шатало, что он цеплялся за край стола.

Арга снял с него полушубок, подвёл к ложу и без лишних слов засунул под медвежье одеяло.

— Разуйся. Грейся. Я приду и разрешу держать меня за руку. Будешь спать.

— Спасибо, — едва слышно ответил колдун.

…Позже, во сне Маррен придвинулся к нему и прижался так, словно хотел влиться в тело Арги. Странным образом это не досаждало Арге, как не мешал ему холодок, идущий от Марреновой кожи. И когда Арга сдался и обнял колдуна, вес его тела на руке был почти неощутим. С минуту Арга глядел на спящего. Льдистая кожа мерцала во мраке. Волосы были чернее тьмы. Неестественный, нелюдской чёрно–белый окрас… Злая древняя тварь… Но тварь тихо дышала Арге в плечо, и на нижней губе у неё подсыхала ранка. «Волосы никак не отрастут», — подумалось Арге.

И он уснул.

Арге снился сон. В этом сне всё было высоким и ярким. Всё светилось — не только окна в узорчатых переплётах, но сами стены, гобелены на них, балдахин широкой кровати и белые простыни. Арга лежал на кровати, вольно раскинувшись, и разглядывал серебряные звёзды, вышитые на балдахине. Эти звёзды единственные потускнели в потоках сияния… Арге было хорошо.

Эрлиак приподнялся на локте. Его светлые косы и золотое ожерелье тоже светились. Татуированные на висках бабочки казались живыми. Как и Арга, он был облачён только в украшения.

— Ты великолепен, — сказал он с улыбкой.

— Мы оба отменно хороши.

— Скоро полдень.

— Праздник длился до рассвета. Сейчас все спят.

Эрлиак глянул в окно.

— Погода тоже празднует. Это хороший знак. На проповеди я скажу об этом. Сама природа приветствует возрождение Королевства. Возвращение Короля.

— Ты можешь хотя бы в постели не думать о проповедях?

Эрлиак рассмеялся.

— А ты не думаешь о своём троне?

— Сейчас? Нет. Я думаю о тебе.

Эрлиак уронил голову на подушки. Некоторое время он рисовал пальцем по груди Арги, потом рука его опустилась ниже.

— Да… — промолвил он, — это заметно.

И он соскользнул к бёдрам Арги, обхватывая ладонью его член. Тотчас пробудилось желание, острое, как будто Арга воздерживался много дней. Арга провёл рукой по волосам Эрлиака, намотал на запястье длинные косы. Другой рукой он взялся за член и направил его ко ждущему полуоткрытому рту…