Люди Весны

— Цания ещё долго не начнёт голодать, — сказала она. — Магистры размыкают подземную часть щита, чтобы наполнить колодцы. Но горожане не могут сливать свои помои в то же отверстие. Я считаю, что осаду нужно продолжать. Скоро Цания захлебнётся в собственном дерьме.

— Насколько скоро?

Сарита пожала плечами.

— Зависит только от их выносливости.

Фрага умолк. В задумчивости он вновь обернулся к карте.

— Меня не спрашивали, — прогремел Кегта, — но я скажу! Мы устали ждать, мы хотим драки! Мы хотим взять этот проклятый город!

— Не сомневаюсь, — отозвался Фрага. — Но я не позволю вам разбить лбы. Пока что я вижу одно разумное решение: показать цанийцам, что мы простоим здесь ещё не менее двух месяцев… и потребовать отступных. Арга?

Арга скорчил гримасу. Всё в нём протестовало против разумного решения. Сердце его было на стороне Кегты. Он желал бы мчаться в бой впереди бешеных Луянов и грозных Даянов, вести за собой неукротимый дом Ториян и стяжать славу… Он помнил, что Фрага оставил за ним последнее слово. На плечах его лежала ответственность за будущее весенних и всего Цветения. Он больше не мог позволить себе опрометчивости. Мудростью он должен был уподобиться Фраге.

И не должен был ему уподобляться.

Именно этого Фрага желал — заменить себя непреклонным воином, каким сам Фрага был сорок лет назад.

— С-святые предки… — пробормотал Арга.

Он колебался.

— Арга! — взревел Кегта. — Ты ли это? Что с тобой стряслось?

— Погоди, — сказал Арга, слыша себя будто со стороны. — Обдумаем оба пути. Сколько отступных мы потребуем?

Кегта заворчал, словно медведь, и насупился.

— Не меньше пяти ладей золота, — сказал Риян Скедак. — Но я вижу ещё один путь. Обложить Цанию данью, но не требовать, чтобы они приняли законы Цветения.

— И церковники съедят нас заживо, — заметил Ирса. — Они благословляли поход распространять Цветение.

Скедак пожал плечами.

— Пусть построят в Цании храм и проповедуют. Пусть умножается число Воспринятых.

— Это хороший путь, — внезапно сказала тихая Риммнай, — но слишком медленный. Церкви он не по вкусу. Жизнь Воспринятых тяжела, а весенними станут даже не их дети — только внуки.

— Мы сейчас говорим о судьбе одного похода, а не всего Цветения, — ответил Фрага. — Инн Скедак мудр. Такой исход — не поражение, а лишь менее славная победа.

Кегта в гневе дёрнул себя за бороду.

— Менее славная. Менее славная! — он всплеснул руками, не находя слов.

— Погоди, — повторил Арга. — Кегта, это только слова. Что мы скажем о другом пути? Пути боя?

Кегта не успел ответить. Снаружи донёсся шум. Фрага нахмурился. Магические огни Сариты закружились быстрее, сама она подалась вперёд. Кто–то желал войти в шатёр — кто–то незваный, и Сарита приготовилась воздвигнуть преграду. Арга подал ей знак оставаться на месте. Лакенай посмотрела на него с вопросом.

— Великий Даян Фрага, — прозвучал ясный голос за пологом. — Откликнись.

— Эрлиак, — очень тихо сказала Риммнай.

— Церковь, — выдохнул Фрага так, словно выругался. Он сел. Выражение досады исчезло с его лица. Арга усмехнулся и тоже напустил на себя благочестивый вид.

Посох в руке Лакенай едва приметно дрогнул. Полог шатра взвился вверх.

Эрлиак улыбался.

— Приветствую вас, воины и маги, — сказал он и ответил кивком на поклоны.

Он явился в сопровождении двух послушников, юноши и девушки, державших факелы. Белоснежное одеяние священника словно светилось. Цветные татуировки на выбритых висках изображали крылья бабочек. В длинные волосы Эрлиака были вплетены срезанные колосья, цветы и прядки свалянной шерсти — зелёные, жёлтые, коричневые. Цветочная гирлянда лежала на его груди. Выглядел он так, будто собирался возносить хвалу Фадарай в столичном храме. Лицо озаряла приветливая улыбка, но серые глаза смотрели пронзительно и холодно.

— Привет и тебе, инн Эрлиак, — сказал Фрага без особой радости. — Однако прости меня, святой отец. Досточтимому прелату не место там, где говорят о кровопролитии.

Эрлиак покачал головой.

— Прелат будет провожать убитых в сады Фадарай, — ответил он. — Отчего же ему не возвысить голос, прежде чем люди пойдут в её сады? Полагаю я, мне здесь самое место.

«Церковь», — подумал Арга сумрачно.

Каудрай, глава Цветения, была женщиной мягкой и чуткой, но Эрлиак мог переупрямить даже Кегту.

— Да будет так, — проворчал Фрага. — Пусть твои ученики подождут снаружи.

Эрлиак кивнул. Послушники отступили с поклоном, священник шагнул внутрь. Полог шатра опустился. Сарита сквозь зубы выдохнула заклятие, которое преграждало путь звукам.

Воцарилась тишина.

— Должны ли мы выслушать духовное наставление? — спросил Фрага.

Скрытая насмешка не ускользнула от Эрлиака. Священник улыбнулся шире, а глаза его сузились, когда он ответил:

— Возможно. Но прежде всего — я принёс новость.

— Мы слушаем.

— Только что маги–наблюдатели восприняли сообщение.

Лакенай и Сарита напряжённо выпрямились.

— Цания, — продолжил Эрлиак, — а вернее, Цанийская Коллегия просит о переговорах. Если они получат согласие, то завтра утром вышлют посланника.

— Вот как, — пробормотал Фрага.

— Не сомневаюсь, что согласие будет, — твёрдо сказал Эрлиак. — И я хочу знать, о чём ты, иннайта Фрага, станешь говорить с посланником.

Фрага кинул на Аргу быстрый взгляд.

«Положение усложняется», — подумал Арга.

Минуту назад внутри его разума как будто спорили Кегта и Скедак. Он выслушал Скедака и Фрагу и собирался обсудить другой путь, путь Кегты, план возможного штурма. Но теперь… Семейство Луянов терпеть не могло святош, однако Эрлиак, конечно, с гневом отвергнет саму мысль об уступках, и Луяны его поддержат. Эрлиак попытается лишить совет выбора. Будь его воля, он бы натравил их на город, как псов. Арга не желал с этим мириться.

«Зентар примет любое решение, — размышлял он. — Акрана слишком набожен. Сарита слишком жаждет всерьёз сцепиться с Коллегией. Лакенай и Фрага согласятся со мной…»

— Цания слишком хорошо защищена, — сказал Фрага.

Арга почувствовал стыд. Отец вновь приходил ему на помощь.

— Мы не можем штурмовать её. Но не можем и показать слабость, — продолжил Фрага. — Прошло два месяца. Мы обложим Цанию данью. Пусть Церковь выстроит в городе храм Фадарай и проповедует. Святой Лага не потребовал бы большего.

Арга прикусил губу. Фрага применил последний довод. В юности он видел благороднейшего из весенних, избранника богини, и говорил с ним. Никто не решился бы спорить со святым Лагой.

Эрлиак задрал подбородок. Лицо его окаменело.

Помедлив и поразмыслив, он пришёл к какому–то решению и опустил веки.

— Да, — согласился он скорбно. — Прошло два месяца. Осада бессмысленна, пора отступить. Признаем поражение. Пусть мир увидит, что сила весенних рассеялась, их способны прогнать даже трусливые торгаши, не сделавшие ни одной вылазки.

Ирса и Кегта зарычали как звери. Их сестра оскалилась.

— Что дальше? — спросил Эрлиак. — Вернёмся по домам, замкнёмся в своих городах и усадьбах? Год назад в мечтах мы шли за пределы бывшего Королевства. До самых южных пустынь, где стоят Зиддридира и Анаразана. Весна овладевает всем миром, иначе это не весна.

Акрана осенил себя знаком цветка.

— Вспомните! — звонко воскликнул священник, воздев руки. — Мы идём не за богатствами, не за землями. Мы несём Цветение — и всё добро, что заключено в нём. В ладонях Фадарай мир просияет. Уйдут болезни, умножатся годы людей на земле, и ценой тому будет только отказ от преступления! Вспомните об этом и укрепитесь духом.

Скедак беспокойно пригладил волосы. Волнение выражалось на его лице. Риммнай обвела совет тревожным взглядом. Арга скосил глаза: Лакенай крепче перехватила посох. Вдохновенный призыв нашёл отклик и в её сердце.

Фрага ссутулился в своём кресле. Сейчас он выглядел дряхлым стариком.