Перед рассветом

Наверно он прав. Конечно мы не нормальные. А все что является отклонением от нормы, подлежит уничтожению. Ну и пусть! Если нормой поведения стало трусость и предательство, то лучше быть ненормальным.

Я встал и хотел уйти, но врач меня остановил.

-- Подождите! - поспешно произнес он, - я еще не закончил. Своими действиями мы с вами меняем норму. Возможно сумеем изменить ее и чем больше будет таких как мы, тем быстрее сменится и норма поведения.

-- Нет, - отрицательно покачал головой я, - мы не успеем, нас уничтожат раньше.

-- А вот это командир твоя задача, - заявил врач, - не дать нас уничтожить, сберечь и спасти то что еще можно, то что еще не поражено тлением безразличия, трусости и предательства.

И подавляя крик, он глухо заговорил:

-- Наша гибель не должна быть напрасной! Ты слышишь Чингис?! Не должна! И мы все равно победим. Пусть я этого не увижу, ты этого не увидишь. Другие сохранят память о нас, просто сейчас их надо найти, защитить и спасти. Хоть часть спасти.

Он почти кричал, а я знаю, что так кричат от боли раненые ребята, так кричат, когда твою плоть рвут пули. Я слышал их крики, я видел их лица. У этого врача такое же лицо. Вся его семья умерла от эпидемии, а он остался жить, сильный природный иммунитет. У меня он тоже есть и у остальных ребят из нашего отряда. У нас есть иммунитет от заразы покорного предательства, нас не убить вирусом ЕR и я снова услышал далекий зов:

-- Чингис, Я Михаил, ответь мне ...

-- Я, Чингис слушаю тебя, - в голос, ответил я, и заметил каким напряженным сосредоточенным стало лицо врача.

-- Ты не один?

-- Со мной врач из отряда, всё в порядке, говори ...

-- После полуночи жди вызова, мы ждем тебя.

-- Мы?!

-- Те кто смог, повстанцы. Потом всё объясню, сильное постороннее воздействие, сейчас не могу ... жди сигнала ...

Вот так это было. Мы ополченцы из разных мест сумели найти друг друга и объединиться. Нашли способ связи. И приняли решение. Все вместе, не только командиры. Каждый ополченец знает, на что мы идем. Не на смерть, на грядущую жизнь. Не на последнее отчаяние смертников, на победу. Пусть мы ее и не увидим. Мы не увидим, но и этим гадам не топтать и не поганить нашу землю. Это наш выбор и мы имеем на него право. Право решать за себя и за свой народ.

Скоро на прорыв. Цели обозначены. Люди готовы. Я долго думал, писать об этом или нет? Все-таки это личное. Потом решил, напишу. Без этого записки будут неполными. Ее зовут Вера, она моя подруга. Сначала я был категорически против женщин в отряде. Не до них. Где бабы, там всегда ревность, драки, склоки, зависть и вообще одни проблемы. Боец о войне должен думать, а не о том как ... Был не прав, признаю. Где женщины, там жизнь и желание жить. Где женщины там тепло очага и продолжение рода. Где женщины и дети там страх их потерять. Не подленький обессиливающий страх труса, а ответственность мужа и отца за их судьбу и готовность воина встать на их защиту. Они наша Родина и мы дрались и будем драться за них.

У каждого в отряде есть жена или подруга. Неважно как назвать, важно, что есть. Даже подростки пары создают. Ну что ж. Если они достаточно взрослые чтобы воевать, то значит и для любви созрели. Не только телом созрели, но и душой. И дети тоже есть, те что родились еще до оккупации. У меня детей нет. Раньше не хотел, теперь уже не успею. Не успею увидеть, но знаю, что будет. Мальчик. У нас в семье всегда мальчики первыми рождались. И Вера говорит: "Чувствую, сын будет". Здорово. Жаль только ... ладно это так. Я знал на что иду, Вера тоже.

Мы идем по краю жизни и по краю смерти, условностей нет. Вся шелуха уже отлетела. В отношениях между мужчиной и женщиной все просто: Да или Нет. И мы говорим: Да, жизни! Да, любви! Да, нашим детям! Нам есть за что идти на бой.

Сформирована колонна беженцев. Короткие прощания. Не надо плакать. Держитесь ребята, держитесь девчата. Мне Вера передала свернутый листок, на нём ее рукой написана молитва нашего отряда: "Надежда не оставить меня. Любовь и Вера спасут". Этот листок останется со мной. А наши семьи уходят. Уходят все, кто не хочет быть быдлом, рабом, стадом. Сначала мы прорвем им дорогу сквозь заслоны карателей, а потом прикроем. Прощайте. И пусть Надежда не оставит Вас, а Любовь и Вера спасут.

Я дописываю последние строки, больше ничего не успею рассказать, отдаю Вере эти записки и пусть ...

Примечание историков:

Позывной "Чингис". Подлинное имя: Алексей Москвин. При создании образа командира ополчения в восстановленной скульптурной группе "Родина Мать" использован рисунок "Чингис" художника Ивана Гогрина позывной "Ван Гог"

Позывной "Михаил"

Лабораторный журнал научной программы "Иван да Марья"

Сначала было Слово ...

Я знаю, что наша мысль облеченная в слова или другие духовные символы материальна. Абсолютно материальна. Именно поэтому я убежденный материалист. Не трепещущая от ужаса грядущего не бытия физическая плоть все меряющая категориями: "после нас хоть потоп" и не узколобый фанатик отрицающий материальную составляющую окружающего нас мира. Просто сначала было Слово и я это знаю.

Наш осязаемый чувственный мир пронизан и весь насыщен не материальной силой. Как только люди стали мыслить, они это поняли. Не все, но многие. Духовная сила стала обретать материальную плоть. Возникали цивилизации и строились города, в духовной культуре народов искалось и находило отражение не материальной сути нашего мира. Но если в каждом человеке и в целом народе духовная сила истаивала, то рушилась любая кажущая своим современникам вечной и несокрушимой цивилизация. Почему она гибнет? Этот сделал не так, другой пошел не сюда, такой-то совершил ошибку, такие объяснения дают многие историки. Историки пишут историю цивилизаций и государств, а надо писать историю человеческой души. От нее надо исходить, выискивая и объясняя причины смерти стран и их народов.

Я не историк, я физик. Мой научный интерес: исследование элементарных частиц. Но если вы подлинный ученый в любой сфере, то рано или поздно станете философом. Обобщать факты и приходить к своему пониманию жизни, смерти и посмертия это и есть философия. Если вы ученый то рано или поздно, вы сумеете войти в духовную составляющую нашего мира. Если не испугаетесь. Если у вас есть научное бесстрашие. Этот мир не надо искать, он всегда в тебе. Мы частица Вселенной, часть Вечности. И как по одной частице, ученый сможет восстановить облик единого целого, неразрывной частью которого является эта частица, так и ты можешь увидеть Вселенную в своей душе.

А оно тебе надо? Это же тяжелый труд, долгий как сама вечность поиск, горечь ошибок, сладкая дрожь открытия. Это долгая мучительная дорога к самому себе к своей Вселенной. Это дорога к тому, что не имеет ни начала ни конца, это дорога к Вечности. И я иду по этой дороге.

Университеты, научно исследовательские институты, лаборатории закрыты. Финансирование всех научных и образовательных программ давно прекращено. Правителям государства, этой мнящей себя вечной партии они не нужны. Творчество это всегда свобода. А касте неприкасаемых не нужны люди мыслящие свободно. Они потенциальная опасность для них. А раз так, то всех кто способен творить, всех кто не может поверить, что добровольное рабство это наилучшая форма существования нашей страны надо оболгать, удушить, уничтожить. Но без науки, без творчества, без внутренней свободы любое общество обречено на вымирание. Социальным паразитам - касте власть имущих это безразлично. После нас хоть потоп, а самое главное это еще до потопа успеть нахапать и вовремя сбежать. Наши власть предержащие не живут, они переваривают пищу. И потоп лжи, равнодушия, трусости, предательства и страха заливает нашу землю. Мы захлебываемся, тонем и умираем в этом потоке, потому что мы такие же как и они. Только масштабы и возможности разные. Не все такие, но большинство.