Фартовые деньги

— Нет… — замялся Швандя. — Он должен был на шоссе дожидаться. Если тут все нормально, надо было одного из ваших, кто дорогу по просекам знает, взять и доехать до Вити. А потом он должен был со всеми машинами сюда подъехать. Чтоб рыжевье забрать…

— Сколько машин у него должно быть?

— Своих четыре и три Бормана — те, которые нас на Снороти высаживали.

— Сколько с ним людей?

— Человек двадцать… — Швандя точной цифры не знал.

В это время вбежал, волоча два автомата, охранник Гриша. Очень довольный собой и жизнью:

— Прищучили! Как раз гад в лодку хотел залезть. А второй в саду, у забора лежит. Ваша работа, Владимир Васильевич…

— Молодцы… — скупо похвалил Ларев. — Оружие и патроны забрали?

— Так точно. Мы их вообще всех в одну кучу стащили. Точнее, рядком выложили за сараюшками. Шесть штук.

— Теперь занимайте оборону фронтом от реки, — по-военному приказал Ларев, — за лесом и дорогой смотрите.

— Можно мне с ними? — попросился Епиха.

— Останься здесь, — мотнул головой Механик. — Автомат можешь взять, но вы мне с Юлькой здесь нужны. Этих покараулите, если что. К тому же Бормана перевязать надо, он еще живой нужен. Сядь ему на ноги, Алексей. А ты, кулема, закрутку приготовь. Ну, и перевязку всю тоже. Помнишь, как я учил?

— Помню, — проворчала Юлька. — Лечить еще козлов этих…

Епиха оседлал ноги дергающегося Бормана, а Механик, вспоров ножевым лезвием кастета рукав камуфляжки «партайгеноссе», обнажил его предплечье с глубоко вонзившимся треугольным сюрикеном.

— Наркоза дать? — неожиданно предложил Олег.

— По голове кастетом? — криво усмехнулся Борман. — Один хрен…

— Зачем? — хмыкнул Механик. — Самогон имеется. Медицинской чистоты. Советская власть даже к фашистам гуманизм проявляла…

— Только к своим хреново относилась, — буркнул Борман. — И не фига меня фашистом обзывать. Меня так в шутку назвали, просто я на Визбора похож.

— Точно, — сказал Механик, доставая из шкафа бутылку без этикетки, заполненную довольно прозрачной жидкостью голубоватого цвета. Наполнив большой граненый стакан, он поднес его к губам Бормана.

— Пасть открой пошире — и залпом! — посоветовал Еремин.

Борман послушался. Глотанул пойло, которое обожгло его изнутри и крепко шибануло в башку. После этого ему все стало однохренственно, и Механик, прочитав эту перемену в настроении по замутившимся глазам пациента, одним рывком выдернул сюрикен из раны. Кровища так и хлынула. Руки ему при этом Механик не расковывал. Боль по идее должна была быть хоть и короткая, но очень мощная, и Борман мог бы даже шок заработать, но после стакана он эту боль ощутил как бы вне себя и только тупо смотрел, как Юлька проворно накладывает закрутку, мажет рану йодом и сооружает повязку.

— Готов, — процедила Юлька, — бинтов, блин, извела на эту сволочь.

Механик отодвинул прибалдевшего Бормана, а потом обратился к Шванде:

— Знаешь, на кого они с Уханом работают?

— Слышал краем уха про какого-то Клобука… — прошептал Швандя, в очередной раз поглядев на «партайгеноссе», который бессильно привалился к стене и бормотал что-то невнятное, распространяя спиртной душок. Самогон у Механика был если и не полных 96, то уж 80 градусов точно.

— Кто такой? Откуда?

— Не знаю… Нездешний, кажется. Я ж говорю, краем уха слыхал. Знаю, что они для него должны замочить и Витю, и Казана.

— Все?

— Да… — пробормотал Швандя. Он чуял, что после того, как выговорился, нужда в его услугах пропала, и теперь Механик с легким сердцем может перерезать ему горло.

— Насчет ракет ничего не перепутал? — прищурился Еремин. — Когда красная, когда зеленая? Или тоже краем уха слышал?

— Н-нет… Там все точно.

— Смотри! — строго произнес Механик, выдергивая из кармана у Бормана ракетницу-карандаш из вороненой стали, на одном конце которой имелась нарезка, куда прикручивалась похожая на аллюминиевый пузырек надкалиберная ракета. В середине была прорезь для затвора. Оттянув затвор, надо было его сразу же отпустить, и боек под действием пружины бил по капсюлю в «горлышке пузырька». Обыскав Бормана, Механик выудил у него из бокового кармана две ракеты, помеченные красной и зеленой краской.

Только сейчас из подпола рискнули выбраться те, кто еще там оставался: Райка, Анюта и Шпиндель. Шпиндель все еще не очень оклемался.

— На чердак его затащите! — велел Механик. — Пусть свежим воздухом подышит. И сами там посидите пока. Лешка с Юлькой тоже.

В кухне, помимо Шванди и маловменяемого Бормана, остались Ларев, Механик, Казан и Нинка.

— Ну, что делать будем, господа генералы? — поинтересовался Еремин. — Все всё слышали?

— Хреновая ситуация, — вздохнул Ларев. — Если сейчас Ухан подвалит, без стрельбы не обойдется. Соответственно, будут трупы. После этого Басмача уже хрен остановишь. Они сюда всей толпой попрут, и разборка будет — будь здоров. Целая война!

— Надо ехать к нему, — слабым голосом произнес Казан. — Сейчас, поскорее. Мне и Лареву. Доехать до него по шоссе и договориться. Кассету дать послушать, чтоб понял, за кого его держат. Пока Ухан сюда не вышел, потому что потом он хрен кого выпустит. И этих козлов взять с собой, чтоб сами ему все рассказали.

— А если Ухан уже просеку перекрыл? — поскреб щетину Механик. — Положит вам бревно поперек дороги и пошмаляет в упор? Кисло получится… Связь у тебя с районом есть, Володя? Может, братву высвищешь или вообще родных ментов вызовешь?

— Нет у меня связи… Простой радиотелефон отсюда до Знаменска не дотянет. А удлиненный — дома оставил.

— Повезло… — саркастически хмыкнул Казан. — Хотя, конечно, ментов в свои дела мешать — это западло. Ну а с братвой, конечно, тоже не фонтан. Кто-то понервничает — и начнете с Басмачом шмаляться. По-моему, это как раз то, чего тот козел добивается. Как его Швандя назвал, Клобук, кажется?

— Да, — испуганно отозвался Швандя.

— К-какой К-каблук? Н-не знаю такого! — пьяно пробормотал Борман, до которого, должно быть, через кайф и бахмур дошли какие-то звуки.

— Так Клобук или Каблук? — переспросил Механик.

— Клобук! Точно Клобук! — Швандя уже был не уверен в том, что правильно запомнил кличку.

— Ладно цепляться! — проворчал Ларев. — Это дело десятое. Надо думать, что с Уханом делать.

— Так, — сказал Механик, размышляя вслух. — Ухан, если Швандя не наврал, ждет зеленую ракету. Это значит, все нормально, путь свободен. Они же договаривались, что кого-то из наших заставят дорогу по просеке показать? Чтоб Басмач сюда с комфортом проехал. Значит, после зеленой ракеты они автомобиль пропустят.

— Но могут посмотреть, кто едет, — нахмурился Ларев. — Ухану терять нечего. Увидит, что мы с Шурой везем Бормана и Швандю в наручниках, — и конец всему.

— Их там много не будет. Не разинете варежку — проскочите. Нинку вон за руль посадите. Этих — ей за спину, сами — сзади. Чуть что — валите всех. Думаю, пару штук Витя простит. Тем более, что Ухан к себе в компашку подбирал тех, кому Басмач не нравится.

В это время за окном, со стороны леса, появилось какое-то странное свечение. Оно еще не успело погаснуть, когда вбежал охранник Гриша и проорал:

— Там это, две ракеты сразу. Зеленая и красная. Что делать?

— Наблюдать! — отозвался Механик.

УХАН ПОЖАЛОВАЛ

Вообще-то Ухан со своей компашкой появился намного раньше. Еще в то время, когда шла стрельба. Именно поэтому он и не торопился приближаться к хутору. Красной ракеты не было, то есть Борман помощи не просил. То, что сразу после того, как стрельба стихла, не появилось и зеленой ракеты, Ухана не удивило. Он тоже знал, что Механика голыми руками не возьмешь, и допускал, что его поиски могут продлиться долго. Но у него и в мыслях не было, что Механик с какими-то бабами и пацанятами может удержаться против восьми автоматов. Скорее всего они разбежались и их сейчас ловят, чтоб найти кого-нибудь, кто знает дорогу по просекам.