Страница 7 из 21
Теперь Бэй ощутила напор и нетерпение.
Он проник языком ей в рот, и она ответила на поцелуй. Вкус Шона был подобен выпитой залпом стопке крепкого мартини. Пьянящий, проникающий во все нужные точки.
Теперь они были грудью к груди. Когда Бэй вжималась в твердые мышцы, по ее телу прокатывалась дрожь.
Застонав, Шон начал целоваться совершенно дико, будто не мог ею насытиться. Или же просто прилагал все силы, чтобы подавить свои воспоминания.
Он отстранился.
Хватая ртом воздух, Бэй пошатывалась от чувств, вызванных нежданным поцелуем.
— Прости, — голос Шона был хриплым и скрипучим. — Я не хотел.
Разумеется. Сожаления.
— Забудь, что это вообще произошло.
Оттолкнувшись от пола, она поднялась на ноги, надеясь суметь устоять. Бэй глянула на свои ладони и увидела, что случайно перепачкала их алым. Это напомнило ей о другом разе, когда она была вся в крови.
Шон схватил ее за руку.
— Бэй…я не это имел в виду.
— Я сказала тебе, забудь, — откинув с лица спутанные волосы, она осадила воспоминания. — Ты поранил руки. Давай их вымоем, — Бэй потеребила свой свитер. — И прежде чем отсюда выйдем, мне нужно смыть кровь.
На этот раз, обрабатывая раны Шона, она держалась на безопасном расстоянии.
— Я пойду с тобой уничтожить ожерелье.
— Нет, — отрицание было мгновенным. Стереть Алую Леди в пыль было исключительно ее планом.
— Я должен причинить Ливену боль.
Бэй уставилась на Шона в оставшихся осколках зеркала.
— Это не вернет твоих друзей.
Когда он встретился с ней взглядом, выражение его лица стало для нее безумной запутанной головоломкой. Отражение души Шона Арчера.
— А твою семью вернет?
— Нет, — Бэй смотрела, как кровь стекает в слив раковины. — Ничто не вернет. Но так я смогу, пускай совсем немного, но восстановить ради них справедливость.
— Тогда разреши мне помочь. Позволь и мне восстановить справедливость ради моих людей.
— Нет.
— А что дальше? После ожерелья? Стереть рубины в пыль не будет достаточной мерой.
— Я еще не решила, — пожала она плечами. — Но я воспользуюсь любой возможностью причинить Ливену боль. Просто убить его будет слишком быстро. Я уничтожу все, что он имеет. В прошлом году я сожгла дотла один из его складов. А перед этим купленная на аукционе бесценная картина…пропала без вести.
— Я входил во внутренний круг и знаю, что Ливен ценит больше всего. И где он это прячет.
Сердце Бэй пропустило удар. Она остро нуждалась в этой информации.
— И что же?
— Скажу только после того, как мы уничтожим Алую Леди, — покачал головой Шон.
Ей захотелось его стукнуть. Бэй никогда не брала напарников. Она уже несколько раз ошиблась, подпустив к себе людей слишком близко.
Они либо продавали ее Ливену, либо умирали.
Но Шона Арчера сжигала та же самая жажда мести, что и Бэй. Он ненавидел Ливена не меньше нее.
— Только ожерелье и следующее задание. Потом каждый пойдет своей дорогой, — она не желала, чтобы этот человек находился слишком близко или слишком долго. Что-то в нем взывало к ней, а она не могла позволить себе привязываться.
— По рукам.
В сырой боли Шона могли утонуть они оба. Даже теперь Бэй чувствовала, как на нее накатывают его муки, выталкивая ее собственные страдания на поверхность.
Если Шона сочтут слабостью Бэй, Ливен, и глазом не моргнув, использует Арчера, чтобы заставить ее споткнуться.
Она не собиралась позволять ему снова причинить ей боль. Даже если это означало навсегда остаться одинокой.
***
Когда Шон с Бэй добрались до ломбарда, солнце уже садилось за зубчатую линию скалистых гор.
Он проголодался. Поднявшаяся ранее буря негативных эмоций опустошила его и отняла все силы. Шон глянул на шедшую перед ним женщину. Знание того, что она понимает его боль, помогало.
И поцелуй…
«Даже не думай об этом». Он обратил внимание на облупившийся дом позади рынка подержанных автомобилей. Был конец дня, поэтому продавцы уже уехали, и холодный ветер проносился мимо коллекции фордов, чевисов и сатурнов.
— Этот твой ювелир согласится заняться ожерельем, но не задаст никаких вопросов?
— Да, — Бэй подошла к двери ломбарда «Лаки».
Шон с трудом мог поверить, что ювелир — даже работающий в безобразном ломбарде — возьмется уничтожить бесценный экспонат без попытки нажиться.
— Сколько он получит?
— Всё.
«Иисусе». Речь шла о миллионах долларов.
— И ты не оставишь что-нибудь себе?
Когда она повернулась, ее глаза метали молнии.
— Мне не нужно кровавых денег Ливена. Ни цента, — Шон поднял ладони в примирительном жесте, и Бэй медленно выдохнула. — Прости. Я ни разу не брала ничего из того, что у него украла. Я все отдаю на благотворительность.
— Я понимаю, — он пальцами коснулся ее щеки.
— Знаю, — взгляд Бэй блуждал по его лицу, а плечи поникли.
Покореженный знак на двери гласил, что ломбард закрыт, но когда она толкнула дверь, замок оказался не заперт. Стоило им войти, как забренчал звонок.
Из-за стеклянной витрины, полной драгоценностей, часов и прочих безделушек, появился мужчина.
— Аха, ты это сделала.
Он был средних лет, с несколько округлым животом и одетый в слаксы с потрепанной белой рубашкой.
Очки в круглой оправе придавали ему вид повзрослевшего Гарри Поттера. Мужчина скорее напоминал бухгалтера, нежели продавца ломбарда.
Он тоже выглядел взволнованным.
— А это, черт его дери, кто? — мужчина отвел взгляд от Шона. — Ты говорила, что придешь одна.
— Он — мой…напарник, — Бэй прижала ладонь к руке Шона. — Ты нервируешь Лаки.
Шон скрестил руки на груди.
— Он и без меня нервничает.
— Не каждый день имеешь дело с многомиллионным рубиновым ожерельем.
Она была права.
— Я присмотрю за входом.
— Спасибо.
Встав у двери, Шон наблюдал за Бэй.
Она шутила с Лаки — что, черт возьми, за имя для взрослого мужчины? — пытаясь его успокоить. Парень весь вспотел. Большие капли пота скатывались с его висков и впитывались в воротник.
— Значит, ты разрежешь его так, чтобы остались лишь камни в один карат? — Бэй выложила ожерелье на прилавок.
— Ох, да, таков план, — схватив лупу, Лаки без намека на восхищение осмотрел рубины. Он лишь моргнул, вероятно, слишком уставший. — Так их будет легче продать.
Голос Бэй стал тверже:
— И ты гарантируешь, что никто не узнает об их происхождении, — она говорила тоном выжившего человека.
Теперь Шон заново ее осмотрел. Как много девочек-подростков смогло бы выжить, пройди они через все то, через что прошла Бэй? Сколькие превратились бы в самодостаточных бесстрашных женщин?
И это не упоминая противостояния миллионеру, руки которого были очень, очень грязными. Бэй удалось так прищемить Ливену хвост, что она стала для него мишенью номер один.
Шон так сосредоточился на ней, что чуть не упустил из виду движение на парковке автомобильного магазина. Нырнув за шкаф, он начал всматриваться через грязное стекло. Снова движение.
Затем еще.
Шон узнал большое тело Гордона. Приближалась команда Ливена.
— Бэй, он тебя продал, — Шон подскочил к ней.
— Что? — резко развернулась она.
— Люди Ливена уже здесь.
Выругавшись, она рванулась вперед и прямо поверх витрины схватила Лаки за горло. Алая Леди с грохотом упала обратно на прилавок.
Несмотря на то, что мужчина весил больше Бэй минимум на семьдесят фунтов3, он задрожал. Пот образовал на его рубашке большие круги подмышками.
— Прости. Он угрожал моей семье…моему бизнесу.
Бэй снова выругалась, но все же оттолкнула Лаки. Он отлетел к стене.
— У тебя есть черный ход? — прорычал Шон, глянув на противоположный конец загроможденного ломбарда.
— Да, — старательно избегая смотреть на Шона, мужчина с силой провел ладонью по рту.
Это не обнадеживало. Скорее всего, задний двор уже кишит людьми Ливена.