Страница 4 из 6
Железнов уж думал было ретироваться, когда услышал:
– А, Саша… Не употреблял я вчера. И не брился сегодня. Зато спал дома…
– Так вы же не видите меня. – Железнов был несколько ошарашен подобным заявлением из-за того, что Дикало головы не поворачивал, а в зеркало Железнова он видеть не мог.
– А ты никогда не стучишься. Не замечал?
– А вдруг поклонница какая… или режиссер незваный?
– Здесь нет поклонниц, здесь только финалистки шоу, которые тоже сейчас заняты подготовкой. Ладно, – Дикало решил сменить тему. – Саша, письмо твое я прочитал. Что, все так серьезно?
Железнов вошел в гримерку и прикрыл за собой дверь.
– Хотелось бы надеяться, что нет.
– Но ты страхуешься, однако.
– Запас, как известно, карман не тянет.
– Не люблю я импровизаций.
– Это вы-то?! – На лице Железнова появилось искреннее удивление. – Вы же только этим и занимаетесь.
– Чужих, Саша, чужих импровизаций я не люблю.
– Что ж, будем надеяться, что на каждую кастрюльку найдется крышечка, – произнес Железнов, думающий, судя по выражению лица, о чем-то другом. – Ладно, Алексей, удачи! – После чего ретировался из гримерной.
Осталось зайти к айтишникам в аппаратную – скинуть вопросы, которые «великая тайна есть», а заодно и посмотреть – не гоняют ли они очередную прыгалку-леталку.
В аппаратной айтишники, Андрюша Борисов и Паша Коваль, бурно обсуждали с редакторской группой в лице Марины прогнозы на предстоящую финальную игру.
– И что? Вы вправду считаете, что обязательно победит одна из этих четырех? – Марина смотрела на айтишников как на детей малых, которые не ведают, что говорят.
Андрей Борисов, волосы ежиком, фигура – бутылкой, 42 года, взгляд – немигающий, ярый сторонник двух вещей – холостяцкого образа жизни и принципа открытого построения баз данных, сидя в кресле на своем рабочем месте в аппаратной, в очередной раз заглянул в монитор своего компьютера.
– Да. Чернова – двадцатый, Строева – двадцать девятый, Соболева Ксюша – третий или Катя Силуминова – девятнадцатый.
– Да откуда вы это знаете?! – Марина была явно возмущена самоуверенностью коллег.
– Так говорит «Джульетта», – Борисов кивнул головой в сторону компьютера.
– Ну не знаю. Мне так больше нравится Янка Абдулова.
– Ты – женщина и…
– Ну спасибо, заметил…
– …и, конечно же, имеешь право на свое мнение… – подключился к обсуждению Паша Коваль, бородатый великан в очках, второй из айтишников, – …а «Джульетта» (Паша постучал пальцем по компьютеру Борисова) считает предпочтения мужчин.
– И наша главная цель, – продолжил Борисов, – как говорит Железнов, понять, почему нам, мужикам, нравятся именно эти женщины, а не какие-то другие…
– Не профессионально изможденные модельки тридцать восьмого размера, – на лице Павла появилось презрительное выражение, – а нормальные обычные женщины или девушки, не суть, которые окружают нас по жизни тут и там.
Марина, видя, что коллег не сдвинуть с занятой ими позиции, решила зайти с другой стороны.
– И как же это Железнову удалось сговорить вас… э-э-э…
– Вытащить аналитику из сплошного мужского субъективизма?
– Ну да!
– Так Железнов же – бывший ученый, научник, – Андрей характерно блымнул глазами, – как сам он себя обзывает…
– Точно, я даже слышал, что у него и ученое звание есть, – добавил Паша. – В общем, поставил нам задачу…
– …сказал, где лежит исходная информация, – продолжил Борисов свою мысль, – и что должно быть на выходе.
– Да уж, по тарелке не размазывал. В общем, в итоге мы сваяли «Джульетту», программку для расчета рейтингов финалисток.
– И что, – в голосе Марины в явном виде присутствовал сарказм, – вы уже всем рассказали, кто «точно» (!) выиграет?
– Нет, конечно. Только тебе, сейчас.
– И что же вас остановило?
– Не что, а кто. Железнов еще неделю назад спустил на нас бобика… – Борисов улыбнулся.
– Ага. – На лице Паши также всплыла улыбка. – Сказал, что за разглашение служебной тайны прекратит нашу трудовую деятельность, и вовсе не по причине КЗоТа, а типа руки-ноги поломает…
– …И в клаву после этого носом тыкать будем.
– Понятно. Железнов слов на ветер не бросает. – Марина уселась на свое рабочее место. – Я на вашем месте не баловалась бы – точно в угол поставит.
– Совсем за несмышленых нас держишь. – Во взгляде Борисова появилась легкая укоризна. – Не-е… Железнов – мужик правильный. Он дело говорит. Нечего до игры инсайд распускать среди населения.
При появлении Железнова первой сориентировалась Марина.
– Вопросы принес?
– А то. – Железнов протянул флэшку. – Все в формате, как всегда. Маринка, чашечку кофе, а?
– Кто ж тебе откажет? – Марина бросила кокетливый взгляд на Железнова. – Крепкий. И без сахара, – констатировала она.
Железнов кивнул головой:
– Верный образ.
– Пару минут, Саша.
После того как Марина вышла, Железнов вопросительно уставился на Андрюху.
– Ну?
– Да проверяли мы! Каждый пульт – и на белый, и на оранжевый. Пашка давил, я проверял.
– Выборочно?
– Ага, себе дороже. Все, все пятьдесят один и проверили. Хватит нам прошлого раза.
Дело в том, что на четырнадцатой игре отказало сразу три пульта для голосования. Эфир прямой. Мужики голосуют – выбирают из двух участниц на подиуме одну, давя на одну из двух кнопок пульта – белую или оранжевую, в зависимости от того, в секторе какого цвета, белого или оранжевого, находится понравившаяся голосующему претендентка на выход в следующий круг.
Результаты голосования с айтишного компьютера выводятся на здоровущий экран в студии – и все видят, кто и как голосовал. Самое главное, что это же видит и каждый голосующий, так называемый член жюри. На экране, в зависимости от того, какую кнопку, белую или оранжевую, он нажал, номер члена жюри заливается соответствующим цветом.
И, естественно, выяснилось это при первом же голосовании. «Провисли» и не заливались результаты голосования от судей под номерами 4, 23 и 36. Как говорится, «извините за некоторые технические неувязки, которые произошли за пределами нашей страны»… Хорошо, что в это время в аппаратной был Наум Сергеевич Александров по прозвищу Гений (присвоено себе самозахватом), он же главный режиссер всего проекта.
Моментально выяснилось, что в студии есть только один запасной пульт, остальные – в семи километрах по пробкам, в старом офисе. В авральном режиме от Гения полетели команды: операторам – камеры с мужской зрительской аудитории убрать, запасной пульт – четвертому, Андрюхе – номера с неработающими пультами заливать вручную на компьютере, ему же на вопрос «Каким цветом?» – «Да хоть помоями! У тебя что, большой выбор?! Либо белым, либо оранжевым! Одним из двух!»
– А каким? – продолжал тормозить Андрюха.
– Да любым! – Наум на секунду задумался. – Нет, по большинству.
– А если голосование будет равным? – не унимался Андрюха.
– Заливать!!! – рявкнул Гений, увидев, что на подиум выходят две очередные претендентки.
– Вся ответственность на тебе, – продолжал нудить Андрюха, – я выставляю десятисекундную задержку на выдачу результатов.
– Давай! На мне! О твоей поговорим потом! Камеры! – Наум сдвинул микрофон ко рту. – Камеры, по экрану – десятисекундная задержка!
– Пока привезут пульты, Паша и Марина – в зал! Подсматривать, как эти два кадра давят на кнопки, и семафорить!
– Как?!
– Руки вверх – оранжевый! Руки в стороны – белый! Бегом, физкультурники!
Именно это и подразумевал Андрюха, вспоминая прошлый раз, когда Пашка с Мариной в течение сорока минут вытягивали шеи и размахивали руками, а Андрюха, дабы не перепутать, все это время сидел и бубнил: «Мариша – вверх – 23 – оранжевый. Паша – вверх – 36 – оранжевый. Мариша – в стороны – 23 – белый. Паша – вверх – 36 – оранжевый…»
После этого случая процедура проверки пультов перед эфиром стала обязательной и была возложена на самых «заинтересованных» людей – айтишников Андрюху и Пашку.