Медузон (ЛП)

— Мы могли бы разнести их на куски.

— Могли бы, — согласился Аристон.

Энион молчал, ожидая приказа. Аристон развлекался, не давая его.

— Нет нужды рисковать "Тармасом", — заметил Энион.

— Теотормон показал себя несовершенным командиром и должен быть наказан, — пояснил ему Аристон. — Строжайше. Кроме того, неужели мы должны удовлетвориться одним ударным крейсером? Тем более не тем, который уничтожил "Каллидору"?

— Нет, лорд-коммандер.

— Нет, — повторил Аристон. — Мы заставим этих Железных Рук отвести нас к их братьям.

— Они не глупы.

— Да. А потому наша ошибка должна быть идеальна. Они должны поверить, что сорвали наши планы.

Два корабля вступили в бой. Огонь они открыли почти одновременно. Огромные, как горы, протяженные, как города, корабли двигались с грандиозной степенностью, совсем не отражавшей нетерпеливость своих командиров. Они атаковали друг друга торпедами и пушками. Орудия были быстры, но воля людей — быстрее, ненависть их — горячее. Корабли сражались с величественностью монументов. В этой дуэли уклонений не будет. Плавный и убийственный танец маневров имел одну цель: первым нанести противнику больший урон.

Пространство за иллюминатором освещали всполохи пустотных щитов. Кхалиб слышал, как зачитывают сообщения о повреждениях. Он видел на экранах, выводящих данные о здоровье корабля, характерные красные руны. Ни в первом, ни во втором он не нуждался. Состояние корабля ощущалось им на физическом уровне. Их тела были едины.

Но волю корабль взял от него, а потому "Асирнот" не остановится, пока не выбьет из врага жизнь.

"Погибель Асирнота" шел наперерез "Тармасу". Корабль Детей Императора был невелик в поперечном сечении, однако Кхалиб сумел выпустить по нему полный залп из правобортного вооружения. "Тармас" выстрелил вперед, и Кхалиб увидел слабое место: большая часть торпед и снарядов шли с левого борта.

— Обогни их и встань напротив правого борта, — приказал он рулевому Кириктасу. — Они берегут его от нас.

Кириктас подчинился. Сохраняя полную скорость, "Асирнот" начал поворачивать.

"Тармас" попытался им воспрепятствовать. У него не было необходимости перемещаться с той же скоростью и на тоже расстояние, чтобы уберечь уязвимые места от "Асирнота". Но он тормозил, и тем самым раскрыл второе слабое место.

— Их двигатели… — начал Рауд.

— Вижу, — перебил Кхалиб. Но он видел не только это. Он видел, чем неизбежно закончится этот танец. Дети Императора уже проиграли. Проиграли в тот момент, когда стала ясна суть их повреждений. Кхалиб надеялся, что они осознают это так же ясно, как он. Он хотел, чтобы они чувствовали, как число возможных исходов сокращается до одного, как неудержимо приближается к ним момент казни.

Но они сражались до конца. Сражались отчаянно, пытаясь утащить "Асирнота" в небытие вместе с собой. Орудия "Тармаса" сконцентрировали огонь на одной точке по миделю.

— Щиты ослабевают, — объявил Демир. — Целостность корпуса под угрозой.

— Выпустить воздух, опустить перегородки, — приказал Кхалиб. — Всю энергию на правобортные щиты.

— Контакт! — сообщил Сетерик. — Многочисленные сигналы, расстояние сокращается.

— С какого направления? — спросил Кхалиб.

— Со всех.

— Брат-капитан, — вмешался Демир. — Наш правый борт будет уязвим.

— Время есть.

Демир сделал паузу, потом ответил:

— Так точно.

"Время есть", — повторил себе Кхалиб. Если потребуется, он сам его создаст.

"Погибель Асирнота" завершил маневр. Два корабля теперь стояли борт к борту. Расстояние между ними утратило значение. "Тармас" продолжал сражаться, но был уже мертв.

— Огонь, — приказал Кхалиб.

"Асирнот" атаковал всеми бортовыми орудиями, а потом еще раз. В "Тармаса" ударило с мощью, в два раза превышавшей все, что корабль Третьего легиона мог сейчас выдать. Кхалиб поморщился, почувствовав, как содрогается "Асирнот".

Щиты опять вспыхнули, и даже несмотря на дополнительную энергию, часть их спала. Демир выкрикивал донесения об уроне, но Кхалиб перестал вслушиваться. Он сосредоточился на одном "Тармасе". Его концентрация следовала сквозь пустоту за снарядами-убийцами кораблей. Он обязался свершить акт возмездия, и во имя Трона, они с "Асирнотом" это сделают.

От выстрелов пустотные щиты "Тармаса" сперва вспыхнули, как солнца, а затем угасли. Торпеды начали пробивать корпус, и тогда возник новый свет. Сначала он пульсировал красным. То были огненные бури, охватившие коридоры корабля. Но он становился ярче, сила и разрушительность его нарастали. Теперь это был плазменный крик умирающего корабля. "Тармас" раскололся. Носовая и кормовая части начали двигаться в разные стороны, не переставая погружаться в растущий огненный шар. На фоне взрыва гигантский корабль выглядел не так уж и значительно. Каскады ударных волн гнали сквозь пустоту.

— Уводи нас, — приказал Кхалиб, но Кириктас уже менял курс и отправлял "Асирнота" в прямой полет, по касательной к дуге, которую он описывал вокруг "Тармаса".

— Перераспредели энергию для щитов, брат Демир.

Не успел он договорить, как в левый борт "Асирнота" ударили первые торпеды с остального флота. Их тряхнуло, и Кхалиб понял, как серьезен урон, еще до того, как Демир заговорил. Вибрации корабля дошли даже до него. Пульс корабля запнулся. Кхалиб начал сомневаться в правильности своих предположений. В атаке чувствовалась не попытка ранить. Дети Императора намеревались их убить.

— Мы потеряли две батареи бортовых орудий, — сообщил Демир. — Есть вторичный урон от взрывных снарядов. В погрузочной палубе пробоина. Огонь распространяется.

— Делай все, что необходимо, — ответил Кхалиб. Демир в пояснениях не нуждался. Приказ подтверждал, что он, как капитан, понимал серьезность повреждений и дальнейших потерь. Сколько братьев, оказавшихся рядом с палубой, выбросило в космос? Потеряли ли они штурмовики? Сколько сервов сгорело в пламени? В данный момент ответы на эти вопросы были несущественны. Имело значение лишь выживание самого корабля и его способность сражаться дальше. Только это, если они собирались увидеть конец этой кампании.

— Можем ли мы позволить себе потери, которые скоро последуют? — спросил Круакс, словно прочитав его мысли.

— Если будет возможность избежать их, я ей воспользуюсь, — ответил Кхалиб.

"Погибель Асирнота" опять содрогнулся. Взвыли сирены.

— Ее не будет, — ответил Круакс.

— Дети Императора пострадают куда сильней, — пообещал ему Кхалиб.

Но только если "Асирнот" сумеет сбежать из системы.

— Рулевой Кириктас, курс на точку Мандевилля. Брат Сетерик, каково местоположение вражеских сил?

— Пока на границе системы. Корабли с дальних рядов приближаются. Те, кто ближе к точке Мандевилля, не двигаются.

— Они знают, что мы будем вынуждены прийти к ним. Так и поступим. Полный вперед. Огонь из всех передних батарей.

Это был самый большой риск, который он брал на себя в системе Цизика. Но также единственный доступный ему ход. Железные Руки не могли выскользнуть из сетей, разворачивавшихся вокруг, но не могли и сражаться с целым флотом. В вибрациях "Асирнота" появилась дрожь. Кхалиб сомневался, что у его корабля был шанс выжить и в схватке с одним врагом. Теперь только бегство или смерть. И потому ударный крейсер летел в пасть капкана.

— Брат-капитан, — сообщил Сетерик, — мы приближаемся к боевой барже "Уртона".

— Дадим же им повод поволноваться, — сказал Кхалиб.

— Отчаянный шаг, — проговорил Круакс.

— Как и сама эта миссия. Как и сама эта война.

— Я понимаю, капитан. Но не противоречит ли это отчаяние нашим принципам?

— Нет, — ответил Кхалиб. — Мы знали, что это ловушка. Риск просчитан. И он не становится менее просчитан от того, что вероятности не в нашу пользу.