Оскал Анубиса

Виктор Бурцев, Андрей Чернецов

Оскал Анубиса

(археологический роман-фантазия)

Все события, происходящие в романе, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями – случайно.

О Нил! Твоя вода, текущая через поля, подобна амбре,

Она вкусна, как мед.

Два берега твоих – ворота в рай,

Твоя долина – лучшее место в мире.

О Нил! Твоя любовь подобна легкому ветру,

Если нет воды, нет жизни на земле.

О Нил! Кто попробует твоей воды хоть раз,

Навеки будет вместе с тобой.

Глава первая

В путь

– Ваша почта, миледи!

Старик дворецкий почтительно протянул серебряный поднос с несколькими конвертами.

Стройная голубоглазая девушка с роскошными белокурыми волосами, которые она расчесывала перед огромным, в бронзовой оправе зеркалом работы венецианских мастеров вопросительно посмотрела на слугу и с любопытством поинтересовалась:

– Что-нибудь интересное есть? – и, не дождавшись ответа, принялась разбирать конверты и открытки, ловко выбирая их из бумажной лужи. – Ну, вот. Как всегда: счета, приглашения, поздравления, – приуныла блондинка, наморщив очаровательный носик.

Но тут глаза ее распахнулись от удивления, и на секунду она замерла с выражением крайнего недоверия к собственному зрению.

– Ого! Письмо от моего учителя! Это такая редкость! – с усмешкой сказала Бетси, изящно вскрывая конверт серебряным ножом.

Профессор Алекс Енски так живо представил себе эту картину, словно он сам находился в кабинете мисс Элизабет МакДугал.

Все это началось, когда Алекс ехал в такси из Швеции в Данию с археологической конференции в городе Лунд, посвященной проблеме борьбы с черными археологами. Все было как всегда. Разгромные, полные яда выступления и споры до седьмого пота. Ничто не предвещало крутых изменений в жизни Енски-старшего.

Хотелось домой. После таких мероприятий всегда хотелось домой. В свой уютный кабинет, к своему утреннему кофе со сливками и кусочками шоколада, в свой домашних халат и к своим любимым тапочкам. А если эти компоненты соединить вместе и подсесть к камину, то только после этого начинаешь понимать, в чем же заключается смысл жизни.

От того, что перед ним маячила перспектива оказаться дома только ближе к вечеру, профессору становилось грустно. Алекс даже слегка поежился, как от сырости, хотя в салоне такси было тепло, и стоял терпкий запах кожи, щедро сдобренный запахом ванили.

Какой-то странной далекой тоски добавлял таксист-араб, с оригинальным именем Джихад, бормочущий себе под нос что-то хнычущее и ругательное. Хотя на самом деле он был безмерно рад. Его клиенту поездка обойдется недешево и, кроме всего прочего, возвращаясь из Копенгагена, он обязательно подхватит еще каких-нибудь сумасшедших туристов желающих посмотреть 25-ти километровый мост между Данией и Швецией.

Вот так вот все и начиналось: утопающий в комфорте на заднем сидении профессор в летящем над водой такси.

Даже день выдался удивительно чистым и звенящим для конца ноября, что в такое время года в Скандинавии большая редкость.

Эту идиллию нарушил и звонок мобильного телефона. Лениво покопавшись в поисках телефона, Алекс включился в разговор.

Звонил Гор.

– Я слушаю.

– Папа, это я.

И мир со звенящим шуршанием начал рушиться в пропасть.

– Слушай, тут такое дело, бумага к тебе пришла их частной нотариальной конторы. Контора не наша. Зовется «Бейкер и Маккензи», – начал без предисловий Гор, – ты, что поменял нашего нотариуса?

Алекс от удивления даже не возмутился от такой дерзкой мысли. Врачи, юристы и нотариусы – это те люди, которые работали с семейством Енски из поколения в поколение. Енски-старший нахмурился и потер в задумчивости свою бородку. Неужели он упустил такой важный момент в воспитании сына? Необходимо при случае объяснить Гору, что менять их нельзя, иначе это может повлечь за собой неразбериху в документах и прочие неприятности, в том числе и со здоровьем. Таксист-араб заерзал на месте, почувствовав, что клиент волнуется. Ему очень не хотелось возвращаться без приварка в Швецию. В последнее время все так подорожало, а большая семья Джихада Баальбаке хотела кушать три раза в день. Однако клиент без напряжения продолжил свой разговор с невидимым собеседником, и стало ясно, что возвращаться обратно он не намерен.

– Нет. Для меня это такой же сюрприз, как и для тебя, – Алекс на секунду задумался. За окном машины убаюкивающе мелькали бетонные конструкции – Вскрой, пожалуйста, конверт и зачитай, что там написано. Да, да. Прямо сейчас.

Оказалось, что это приглашение на оглашение завещания Феликса Юсупова. Того самого, который погиб несколько месяцев назад при перестрелке в Одессе, когда выясняли отношения черный археолог Бетси МакДугал и местный торговец историческими артефактами Булыгин. Феликс тогда долго висел на волоске между жизнью и смертью, однако слепые богини судьбы безжалостно обрезали нить его жизни. Хотя Юсупов все-таки исхитрился и напоследок, похоже, приберег ход конем.

Весь остальной путь Алекс недоумевал, о чем хотел сказать ему Феликс уже после своей смерти. И что заставило его упомянуть в завещании профессора археологии Алекса Енски. Конечно, Юсупов читал в госпитале книгу о Египте, автором, которой был профессор, но книга книгой, а завещание, завещаньем.

Калированые белокурые стюардессы-датчанки не взволновали воображение Енски-старшего, пребывающего в глубоком недоумении. Что-то колючее и тревожное поселилось внутри. Алекс ерзал в кресле, хмурился и все время пил минералку.

Самолет компании «Бритиш Эарлайнс» прошел по краю сознания, приземлившись в Лондоне в положенный срок.

Дома его встретил взъерошенный Гор. Уже несколько дней подряд его молодая жена с Украины плохо себя чувствовала. Сам Гор выглядел так, словно кто-то таскал его за волосы. Он ходил по дому как тень отца Гамлета, и незлым, тихим словом вспоминал семейного врача. Семейный врач, безобидный швед с каменным лицом, в который раз терпеливо объяснял, что эти недомогания связаны с переменой климата и ничего страшного и необратимого не происходит. Покой и витамины сделают свое дело, и Джейн, как называли Яну Градову англичане, обязательно поправится. Гор очень красочно передал разговор с врачом в лицах, и теперь его глаза горели от раздражения, он нервничал и мял пальцы рук.

Алекс отнес свой чемодан в кабинет и, не раздеваясь, упругим шагом отправился в крыло молодоженов.

В комнате было тихо, и стоял полумрак. Тяжелые портьеры были задернуты, и только мелкие пылинки лениво укладывались спать в тонком лучике света. Джейн, услышав звук открываемой двери, повернула голову. Она лежала на супружеском ложе белее простыней.

«Бедная девочка, – подумал про себя Алекс. – Этот климат не для южной красавицы».

Жену себе Гор подобрал, действительно, красавицу. Темно-русые волосы и удивительно красивые глаза. К своему стыду, Алекс не мог вспомнить, какого они цвета, но это было не существенно, важно было то, что их выражение было поразительно похожим на выражение глаз его матери. Они так же лучились покоем и теплом, вызывая в памяти волшебные картины детства. И хотя Джейн была еще молода и до конца не осознавала той чарующей магии, от которой у пожилого Енски щемило сердце, в доме словно наступили сумерки, когда она заболела.

Алекс чуть подтянул рукав и тыльной стороной руки с осторожностью коснулся лба невестки. Он был холодный и чуть влажный. Профессор взял девушку за руку, присел на край кровати и спросил:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?