Страница 18 из 20
Силовая часть была представлена поднятием обеих табуреток за ножки с одновременным приседанием. Тут уж пыхтением я перекрыл радио, но смог продержаться более одной песни. Перекур потребовал уже трёх чашек кофе и дополнительную дозу таблеток для успокоения натруженных нервов и захулиганившей спины. Вертухай слегка удивился моему очередному запросу, но выдал без слов. Рождество, как ни говори.
Критически анализируя свою первую тренировку, испытал определённое опасение, что такими темпами и за очень короткое время я вполне смогу догнать Mr. Arnold Schwarzenegger. Хотя бы по потреблению кофе и никотина в соотношении к объему груди и длине портняжной мышцы. И даже превзойти Терминатора в некоторых категориях. Но нам такие результаты не нужны. Тут главное не рекорды, а посильное участие. Надо просто подправить и упростить график нарастания нагрузок с определением тренировочных дней недели по звёздному календарю.
За дверью прогрохотала тележка и подошло время праздничного обеда. Раз сделал дело – трескай смело. На первое был выдан солидный кусок kinkku – аппетитного свиного окорока с горчицей. Я весь изошёл слюной, пока нарезал его на микроскопические кусочки. Горчица подкачала, но тут уж не до особых изысков. Нам и сладкая теперь за милую душу сойдёт. На второе – кусок малосолёной селёдки с тарелкой киселя из чернослива. Оригинально, но упорно наталкивает на мысль о ночном фейерверке. А вот третье блюдо я долго рассматривал с явным опасением. Мелко нарубленная тушёная капуста, залитая вареньем. Сбоку свалена небольшая горка подсохшего винегрета. Вот это уже явный перебор. Моя чистенькая параша точно окислится после такого разноцветного коктейля. Мне и первых двух блюд до утра не переварить.
Я аккуратно собрал варенье себе к чаю на ужин, а капусту вывалил в мусорный мешок. Не ощущаю пока достаточных сил для экстрима. Но праздничное настроение появилось.
В пятницу появился вертухай и послал меня вниз разбираться со своим Snug. Я спустился на подвальный этаж и заглянул в открытую дверь комнаты, в которой меня обыскивали по прибытии.
– Можно?
Вертухай, сидящий за столом, поднял голову и приглашающе махнул рукой. Я подошёл к столу и достал свои челюсти в целлофановом пакетике.
– Номер камеры?
– 37.
– Личный номер?
– 7109/2008.
– В чем проблема?
– Прошу выдать мне мой препарат Snug.
– Snug запрещён.
– Это ошибка. Мой препарат не запрещён, – я поколебался немного и совершенно сознательно соврал, – Был сделан запрос в центральное полицейское управление. У них он официально разрешён. Можете прямо сейчас связаться с моим адвокатом.
– У меня на это нет времени.
– Хорошо, – разом выдохнув от облегчения и, стараясь быть убедительным, я торопливо предложил, – Давайте вместе посмотрим. Snug это явно не табак.
– Давайте, – вдруг согласился вертухай, – Но если вы пытались меня обмануть, то… – он задумался и пощёлкал пальцами, – … будет наказание. Суровое.
– Готов, – я даже подтянулся и гордо вскинул голову, – Готов к любым наказаниям.
Вертухай вышел в соседнюю комнату. Раздалось шуршание. Через минуту он вышел с мятым пакетом, на котором толстым фломастером было выведены большие цифры 37.
– Ваш?
– Не знаю. В первый раз вижу. Но, судя по цифре, должен быть мой.
– Ну, посмотрим, – угроза в его голосе была вполне очевидной.
Он сунул руку в пакет и достал белый пластмассовый будильник. Мы молча уставились на него.
– И это ваш Snug?
– Не думаю. Это вроде бы часы.
– Я сам вижу, что часы, – он заглянул в пакет, потом перевернул его и на стол выпала небольшая упаковка.
– Вот это Snug, – утвердительно сообщил я, – Вот и надпись есть. Даже челюсть нарисована. И никаким табаком здесь явно не пахнет.
Вертухай покрутил упаковку, открыл и с натугой вытащил две запечатанные пластинки розоватого цвета и инструкцию. Осмотрел и перебросил мне через стол.
– Можете забрать.
– Спасибо, – я всё быстро сложил назад, – А часы я могу забрать?
– Нет. К передаче разрешаются только наручные часы, а это настольные. Такие можете купить в нашем тюремном магазине.
– Извините, но вы ошибаетесь. Для меня это наручные часы, – мне стало весело от нахлынувшего чувства: «Нам нет преград ни в море, ни на суше», – У меня плохое зрение, – я несколько раз подслеповато сощурился, радуясь, что не надел очки, но решил особо не перебарщивать. В моём личном деле может быть указано, что последние десять лет у меня стабильно держатся по минусовой диоптрии на оба глаза, а это всем курам на смех, – На обычных часах я совсем не различаю стрелок. Только вот на таких wristwatch (наручных часах).
– И как же вы их носите на руке? – язвительно спросил вертухай, – Постоянно прижимаете к плечу? Или достаёте из подмышки?
– Ничего подобного, – меня осенило, – Сейчас покажу. Можно попросить у вас ножницы?
Вертухай с некоторым сомнением посмотрел на меня, но кивнул.
– Я использую один пакет? – я указал на рулон прозрачных пакетов для мусора, который лежал на полке.
– Да, – вертухай явно заинтересовался и даже откинулся в кресле.
– Голь на выдумки хитра, – промурлыкал я себе под нос и отрезал узкую и длинную полоску.
– Что? – не понял вертухай.
– Хороший полиэтилен, говорю. Толстый. Долго будет служить, – задумчиво перевёл я, прикидывая размер будильника и как можно привязать его одной рукой. Для пущей убедительности это надо сделать быстро и чтобы он сразу с руки не слетел. Тогда даже такому недоверчивому вертухаю станет понятно, что это достигнуто долгими тренировками.
Я растянул отрезанный полоску полиэтилена на свободном уголке стола. Посередине плёнки положил будильник циферблатом вниз и сделал широкий узел. В образовавшуюся петлю всунул левую руку и придавил будильник. Двумя пальцами захватил один кончик, а правой рукой другой. Сильно потянул в разные стороны. Получилось быстро и где-то даже элегантно.
– Вот так приходится каждый день делать, – осторожно поводив перед вертухаем рукой с неустойчивым будильником, с явной ноткой грусти сообщил я, – Зато всегда могу узнать точное время.
– Ладно, забирайте, – вертухай хмыкнул, – Только вы свой будильник вверх ногами привязали. Или вам так удобнее?
– Отвык в тюрьме. Нужна ежедневная практика, иначе все навыки пропадают. Как у пианиста.
– Хорошо, идите. Пакет также можете забрать, – он подтолкнул мне пакет с цифрой 37, – И испорченный мусорный мешок тоже.
– Спасибо, – я сгрёб пакеты правой рукой и попятился к выходу, – До свидания.
Выйдя за дверь, я моментально содрал будильник с начинающей синеть руки и сунул его вместе с плёнкой в карман. В другой я с трудом, но засунул скомканные пакеты. В камере потом выброшу.
– Привет, – послышалось за моей спиной вроде бы по-русски, но с явно уловимым акцентом.
Я обернулся и увидел худощавого светло-русого мужичка с аккуратно подстриженными усами и старомодной бородкой клинышком, который весело скалился, облокотившись на доску-прилавок, перегораживающую соседнюю дверь в каптёрку. За его спиной виднелись полки с разной тюремной одеждой.
– Привет, – немного растерянно ответил я, – Действительно говоришь по-русски или на этом усох?
– И говорю, и по фене ботаю, – он выпятил вперёд свою нелепую бородёнку, став до подозрительности похожим на только начинающего хулиганить Дзержинского, – Может даже лучше некоторых бродяг, которые первому встречному кабинетному цирику сразу с порога туфту гонят и на его картонный арбуз ботву лепят.
– А ты кто? Железный Феликс?
– Sulev. Слышал?
– Ну-у-у, – уважительно протянул я, – SULEV. Конечно, слышал. Ты здесь что, механиком устроился?
– Каким, к чертям собачьим, механиком?
– SULEV. Super Ultra Low Emission Vehicle. Навороченные тачки со сверхнизким выбросом вредных веществ. Клёвая разводка для разных жирных бобров. Ты же этим занимался?