Страница 38 из 61
Когда капитанъ Кукъ предпринималъ свое второе кругосвѣтное путешествіе, онъ собирался взять съ собой въ качествѣ каппелана Пристлея; но, къ счастію для науки, адмиралтейство нашло, что религіозныя мнѣнія нашего проповѣдника недостаточно церковны для такой миссіи.
Положеніе великаго химика, обремененнаго семействомъ, было крайне неопредѣленно, какъ вдругъ онъ получаетъ мѣсто библіотекаря у лорда Шельбурна, маркиза Лансдоуна, съ жалованьемъ свыше 2000 рублей въ годъ. Пристлей нашелъ въ этомъ великодушномъ вельможѣ могущественнаго покровителя, который воодушевилъ его въ работахъ и далъ ему средства къ ихъ продолженію. Пристлей не замедлилъ посѣтить, вмѣстѣ съ нимъ, Францію, Германію и Нидерланды. Въ Парижѣ онъ былъ принятъ съ почетомъ учеными и философами, и это было единственное въ своемъ родѣ зрѣлище — разсказываетъ самъ Пристлей — видѣть среди атеистовъ по профессіи — человѣка, за которымъ признавали нѣкоторую долю ума и который тѣмъ не менѣе не стыдился быть христіаниномъ.
Пристлей оставался у графа Шельбурна до 1780 года. Въ теченіи этого времени онъ издалъ въ свѣтъ первый томъ своихъ «Изслѣдованій и наблюденій надъ различными видами воздуха». Онъ готовился выпустить послѣдній, пятый, томъ этого труда, какъ вдругъ оставилъ своего покровителя. Что его привело къ мысли проститься съ такой легкой и спокойной жизнью — неизвѣстно. Какъ-бы то ни было, Пристлей захотѣлъ быть снова свободнымъ. Онъ переселился въ Бирмингамъ и сталъ тамъ завѣдывать главною церковію диссидентовъ. Переходя отъ Кальвина къ Арменію, отъ Арія къ Социну, увлекаясь и оставляя по очереди всѣ наиболѣе распространенныя вѣроученія, Пристлей кончилъ тѣмъ, что создалъ изъ религіи, такъ-же какъ изъ физики, особое ученіе, котораго онъ держался упорно. Не смотря на все это, нашъ единственный въ своемъ родѣ богословъ, одаренный обширнымъ и свободнымъ умомъ, велъ борьбу съ вѣрующими, философами и сектантами, горячо стоялъ за диссидентскія общины и написалъ по этому поводу не менѣе 20 томовъ; причемъ онъ никогда не требовалъ для протестантовъ болѣе того, что было предоставлено католикамъ. Пристлей хотѣлъ свободы совѣсти для всѣхъ вѣроисповѣданій. Высшее духовенство въ его вѣротерпимости усмотрѣло преступленіе и извѣстные фанатики-министры поклялись отмстить неутомимому ученому. Любовь къ свободѣ заставила Пристлея привѣтствовать во Французской революціи начало общественнаго обновленія; его труды въ пользу прогресса вѣротерпимости и въ особенности его «Отвѣтъ» на извѣстныя размышленія Борка о вѣроятныхъ послѣдствіяхъ революціи, доставили ему честь попасть въ списокъ кандидатовъ въ Національный Конвентъ. Ему поднесли званіе французскаго гражданина и одинъ департаментъ (Орнскій) выбралъ его своимъ депутатомъ. Пристлей отказался отъ сдѣланной ему чести, но всегда съ удовольствіемъ указывалъ на это трогательное доказательство уваженія къ нему со стороны людей первой революціи.
14 іюля 1791 года нѣкоторые изъ друзей Пристлея по политическимъ убѣжденіямъ задумали отпраздновать въ Бирмингемѣ годовщину взятія Бастиліи. Нашъ великій ученый рѣшился не присутствовать на банкетѣ; но, не смотря на это, ему приписали и идею, и выполненіе его, причемъ подстрекаемая англиканскими епископами и приверженцами правительства толпа ожесточилась противъ Пристлея.
Произошла возмутительная сцена. Сборное мѣсто участниковъ въ празднествѣ было окружено и разгромлено. Пристлея тамъ не оказалось. Тогда толпа кидается въ его домъ, бывшій очагомъ столь полезныхъ открытій и новыхъ истинъ; главное участіе въ данномъ случаѣ приняли бирмингамскіе рабочіе, ослѣпленные политическою враждою. Они бросились на библіотеку, разнесли въ клочки книги, переломали инструменты, изорвали манускрипты, обратили все въ порошокъ и подожгли домъ. Спрятавшись въ сосѣднемъ домѣ, Пристлей испыталъ тяжелую долю быть свидѣтелемъ всей этой ужасной картины; онъ созерцалъ ее невозмутимо и съ спокойствіемъ философа. Свое несчастіе онъ перенесъ безъ всякихъ жалобъ и оно нисколько не омрачило его душу.
Но оставаться долѣе въ своемъ отечествѣ для него было невыносимо. 7 апрѣля 1794 года Пристлей переселился въ Америку и поселился тамъ въ Нортумберландѣ у истоковъ Сюскеана (Susquea
Первыя работы Пристлея помѣчены 1770 годомъ. Въ это-же время опубликовалъ результаты своихъ первоначальныхъ изслѣдованій и Шееле. По странной случайности, въ этотъ-же годъ появилось и первое сочиненіе Лавуазье, такъ-что 1770 годъ можетъ считаться началомъ эры для новѣйшей химіи, основанной тремя учеными различныхъ характеровъ и національностей. Сходство между этими безсмертными творцами новой науки проявляется только тогда, когда рѣчь идетъ объ ихъ великихъ открытіяхъ или объ ихъ не менѣе великихъ несчастіяхъ.
Лавуазье, этотъ неоспоримо главный основатель новѣйшей химіи, родился въ Парижѣ 26 августа 1743 г. Отецъ его, богатый негоціантъ, не останавливался ни передъ какими жертвами, чтобы только дать своему сыну наилучшее воспитаніе и самое основательное образованіе. Молодой Лавуазье былъ однимъ изъ лучшихъ учениковъ въ коллегіи Мазарини; кончивъ классическое образованіе, онъ сталъ слушать лекціи Лакайля въ обсерваторіи, работая въ то-же время въ лабораторіи Руеля (Rouelle) въ ботаническомъ саду и сопровождая Бернара Жюссье въ его ботаническихъ экскурсіяхъ. Единственнымъ удовольствіемъ Лавуазье было заниматься вмѣстѣ съ означенными учеными знаменитостями; поэтому, имѣя только 21 годъ отъ роду, онъ уже рѣшился самъ явиться соискателемъ на экстраординарную премію Академіи Наукъ, предложившей разработать вопросъ «о лучшемъ способѣ освѣщенія улицъ въ большомъ городѣ». Лавуазье отдался этой работѣ съ необычайнымъ жаромъ. Онъ обилъ свою комнату черной матеріей и для того, чтобы лучше опредѣлять степень напряженности различныхъ свѣтовыхъ источниковъ, пробылъ въ этомъ искусственномъ мракѣ шесть недѣль, послѣ чего представилъ замѣчательный трудъ, доставившій ему отъ Академіи Наукъ золотую медаль. Цѣлый рядъ мемуаровъ «о горныхъ породахъ», «объ анализѣ гипса изъ окрестностей Парижа», «о громѣ», «о сѣверномъ сіяніи», открылъ ему двери этого ученаго учрежденія уже тогда, когда ему едва минуло 25 лѣтъ.
Съ самыхъ раннихъ лѣтъ Лавуазье задался цѣлью преобразовать ту науку, которой онъ рѣшился посвятить себя. Чтобы выполнить свою первую работу по химіи: «о мнимомъ превращеніи воды въ землю», Лавуазье примѣнилъ вѣсы къ производимому имъ химическому анализу; введя въ науку этотъ инструментъ, онъ разоблачилъ заблужденія своихъ предшественниковъ и доказалъ, что всѣ химическія явленія въ сущности ничто иное, какъ послѣдствіе превращенія одного вещества въ другое, перемѣщенія матеріи. Ничто не создается, ничто не исчезаетъ — вотъ законъ, начертанный имъ неизгладимыми письменами на монументѣ новѣйшей химіи.
97
«Eloge de Priestley, lu le 24 juui 1805, à l’Institut».
98
Iohn Corry: «Life of Priestley, Birmingam», 1805.