Страница 36 из 61
Въ 1672 году Лемери возвратился въ Парижъ, гдѣ тотчасъ сталъ во главѣ ученыхъ обществъ и былъ замѣченъ принцемъ Конде, который взялъ его подъ свое покровительство. Желая имѣть для себя лабораторію, нашъ молодой химикъ добился званія аптекаря и тотчасъ открылъ лекціи въ улицѣ Галяндъ. Его лекціи имѣли громадный успѣхъ. Даже женщины увлекались ими и посѣщали его чтенія. Домъ его былъ переполненъ учениками; по всей улицѣ жили одни только его слушатели. Весь Парижъ сбѣгался въ его лабораторію; вечеромъ-же у него открывалось нѣчто въ родѣ общаго стола для его учениковъ, которые считали за величайшую честь получить приглашеніе къ ужину Лемери.
Успѣхъ Лемери объясняется весьма легко. До него въ химіи царилъ загадочный и варварскій языкъ, затемнявшій науку; проповѣдывались самыя невѣроятныя нелѣпости подъ покровительствомъ таинственнаго мрака, которымъ онѣ были окружены. «Лемери первый, — говоритъ Фонтенель, — очистилъ химію отъ всего, что было въ ней дѣйствительно темнаго и что было нарочно затемнено. Онъ свелъ ее къ наиболѣе простымъ и яснымъ понятіямъ и вывелъ изъ употребленія ни къ чему не ведущую туманную фразеологію, не дававшую возможности надѣяться на полученіе отъ химіи того, что она могла и была въ состояніи исполнить. Вотъ въ чемъ заключается вся тайна громаднаго успѣха Лемери[92]».
Чтобы расширить свою извѣстность, Лемери въ 1675 г. издалъ въ свѣтъ свой «Курсъ Химіи», изданія котораго повторялись изъ года въ годъ и пріобрѣли огромную славу. «Эта книга въ теченіи слишкомъ ста лѣтъ была авторитетомъ въ химіи. Выдержавшая двадцать изданій во Франціи, переведенная на большую часть современныхъ языковъ, она стала обязательнымъ кодексомъ и руководствомъ для химиковъ XVIII столѣтія, — и даже послѣ возрожденія науки, послѣ знаменитой реформы въ химіи, отмѣтившей конецъ этой эпохи, еще долгое время въ книгѣ Лемери искали указаній химическихъ процессовъ и имѣющихъ практическое значеніе частностей, которыхъ въ другомъ мѣстѣ нигдѣ нельзя было найти и которыя цѣнились высоко за ихъ ясность, точность и вѣрность[93]».
Слава Лемери, котораго уже прозвали великимъ, достигла своего апогея. Слава его никѣмъ не оспаривалась, а аптека давала ему богатыя средства къ жизни. Но такое благополучіе продолжалось не долго: какіе-нибудь десять лѣтъ.
«Перенеситесь на десять лѣтъ впередъ — говоритъ М. Дюма[94] и вы увидите улицу Галяндъ пустою. Лемери исчезъ; его аппараты проданы или уничтожены. Исчезъ всякій признакъ прежняго оживленія; не стало прежняго блеска; даже слава не спасла отъ наказанія за непростительное преступленіе: Лемери былъ протестантъ!» Вынужденный, въ 1681 году, оставить занятія аптекой и свою профессорскую дѣятельность, онъ удалился въ Англію. Но снѣдаемый тоской по родинѣ, въ 1683 году, онъ снова вернулся во Францію. Здѣсь, лишенный за свои религіозныя убѣжденія возможности продолжать прежнія занятія аптекаря и преподавателя, онъ сдѣлался медикомъ, что было для него единственнымъ исходомъ, но что однако спасло его не на долго. Въ 1685 году послѣдовала отмѣна Нантскаго эдикта; врачебная дѣятельность была запрещена протестантамъ, — и вотъ въ сорокъ лѣтъ, безъ всякихъ средствъ къ существованію, Лемери очутился въ безъисходномъ положеніи, обремененный семьей, которой еще такъ недавно судьба сулила завидную будущность.
Удрученный нуждой, Лемери, вмѣстѣ съ семьей, перешелъ въ католичество; съ этихъ поръ жизнь его стала спокойнѣе. Онъ былъ принятъ въ академію наукъ членомъ-сотрудникомъ, издалъ въ свѣтъ изслѣдованіе о сюрьмѣ и готовился къ новымъ работамъ, когда его поразилъ параличъ. Послѣ одного изъ ударовъ, онъ умеръ въ 1715 году. «Почти вся Европа училась у него химіи — говоритъ Фонтенель. — Этотъ человѣкъ не зналъ отдыха въ работѣ; онъ ничего не хотѣлъ знать кромѣ камеры своихъ больныхъ, своего кабинета, лабораторіи и академіи наукъ. Лемери служилъ живымъ доказательствомъ того, что кто не теряетъ времени — всегда будетъ имѣть его достаточно».
Оливье-де-Серръ (род. въ 1539 г.), котораго можно назвать творцемъ агрономіи, былъ одной изъ послѣднихъ жертвъ отмѣны Нантскаго эдикта. Въ своемъ, имѣющемъ громадное значеніе, трудѣ «Théatre de l'Agriculture», онъ далъ вполнѣ вѣрныя основы науки сельскаго хозяйства и заявилъ себя поборникомъ раціональной и научной земледѣльческой культуры; позже онъ вводитъ во Франціи производство шелка и одно это должно было-бы упрочить ему вѣчную благодарность потомства. Съ 1675 года имя Оливье вдругъ перестало появляться въ печати; въ немъ кальвинизмъ мѣшалъ успѣхамъ агрономіи. Прежнія льготы для протестантскихъ писателей были уничтожены и въ теченіи 120 лѣтъ «Théatre de l'Agriculture» не печатался во Франціи, гдѣ печать стала исключительно достояніемъ католиковъ. Оливье-де-Серру подъ конецъ его жизни выпало на долю видѣть, какъ иностранцы отомстили его родинѣ за несправедливое забвеніе, которому онъ подвергся со стороны своихъ согражданъ.
Читатель уже видѣлъ въ предъидущихъ главахъ, что основатели астрономіи въ большинствѣ случаевъ дорого заплатили за пагубный даръ генія. Если мы остановимъ свой взглядъ на творцахъ современной химіи, то увидимъ, что и ихъ жизнь была сопряжена съ большими или меньшими непріятностями.
«Около 1773 года, — говоритъ М. Дюма — на міровой аренѣ явились три человѣка, которымъ предназначено было, дать новое направленіе наукѣ. Разница въ національности, возрастѣ, положеніи, умѣ и степени геніальности не мѣшала имъ всѣмъ троимъ работать для одной и той же цѣли, съ одинаковымъ мужествомъ, въ одно и то-же время, но неодинаково счастливо». Это были: Шееле, Пристлей и Лавуазье.
Шееле родился въ Штральзундѣ, въ Шведской Помераніи, 9-го декабря 1742 года. Двѣнадцати или тринадцати лѣтъ онъ поступилъ въ ученики къ одному аптекарю и пробылъ у него въ этомъ званіи два года.
Жизнь Шееле полна всевозможныхъ непріятностей и лишеній. Можно подумать, что его преслѣдовалъ какой-нибуь злой геній. Смирный и тихій, онъ доводилъ свою скромность до крайности, вслѣдствіе чего служилъ предметомъ шутокъ для товарищей. Онъ былъ настолько трудолюбивъ, что занимался даже по ночамъ. Однажды одинъ изъ его товарищей, въ видѣ школьнической шалости, подложилъ пороху въ тѣ вещества, надъ которыми тотъ производилъ опыты. Когда Шееле, поздно вечеромъ принялся за продолженіе своихъ опытовъ, произошелъ сильный взрывъ, перепугавшій всѣхъ жильцовъ дома, — и нашъ бѣдный экспериментаторъ прослылъ за недалекаго малого и опаснаго сосѣда.
Спустя нѣкоторое время, Шееле оставилъ Стокгольмъ и поселился въ Упсалѣ, гдѣ съ такимъ блескомъ читалъ химію Бергманъ[95]. Этотъ ученый принадлежалъ къ числу тѣхъ избранныхъ натуръ, которымъ обязаны своимъ прогрессомъ всѣ отрасли человѣческаго знанія. Работа сгубила Бергмана. Его слабое здоровье было въ конецъ разстроено усиленными занятіями. Катаясь на лодкѣ, онъ упалъ въ воду и, не будучи въ силахъ перенести послѣдствій простуды, умеръ (49 лѣтъ) отъ сильной горячки.
Когда Шееле находился въ Упсалѣ, онъ жилъ у Бергмана. Этотъ послѣдній, замѣтивъ дарованія своего ученика, сдѣлался его покровителемъ и много способствовалъ ознакомленію Европы съ весьма важными трудами, которыми Шееле обогатилъ науку.
Но если Шееле былъ счастливъ въ своихъ открытіяхъ, то въ частной жизни его постоянно преслѣдовали неудачи. Въ то время, какъ его имя гремѣло во Франціи, въ Англіи, въ Германіи, — онъ былъ совершенно неизвѣстенъ въ своемъ отечествѣ. Когда шведскій король, во время своего заграничнаго путешествія, услыхалъ, что про Шееле говорятъ, какъ про замѣчательнаго химика, онъ захотѣлъ оказать знакъ уваженія ученому, такъ блистательно прославившему свою націю, — и потому велѣлъ причислить его къ числу кавалеровъ ордена своего имени. Министръ былъ крайне изумленъ, увидавъ имя Шееле на бумагѣ, подписанной королемъ.
92
Fontenelle: «Eloge de М. Nicolas Lemery» 1715.
93
Р. А. Cap.: «Eloge de Lemery» въ «Etudes biographiques pour servir à l'histoire de France».
94
М. Dumas: «Leçon sur la philosophie chimique. 2 éd. Paris», 1878.
95
Родился въ Катеринебергѣ, въ Швеціи, 9-го марта, 1735 года.