Страница 34 из 61
Послѣ столь простаго и короткаго указанія, мальчикъ въ часы отдыха началъ размышлять и чертить на полу углемъ фигуры: онъ усиленно сталъ отыскивать отношенія фигуръ между собою и ему удалось самому дойти до опредѣленій, аксіомъ и доказательствъ. Окружности у него назывались кружками, а прямыя линіи палочками. Онъ подвинулся такъ далеко въ своихъ изслѣдованіяхъ, что дошелъ до тридцать втораго предложенія первой книги Эвклида. Однажды отецъ засталъ его среди фигуръ и спросилъ, чѣмъ онъ занятъ; ребенокъ отвѣчалъ, что онъ «кое-что» отыскиваетъ и это кое-что было именно 31-й теоремой Эвклида. На вопросъ отца, что его навело на подобную мысль, молодой Паскаль отвѣчалъ, что это было нѣчто другое, имъ найденное ранѣе; возвращаясь далѣе и далѣе къ предъидущему и объясняя все своими палочками и кружками, онъ дошелъ наконецъ до опредѣленій и аксіомъ, которыя самъ себѣ составилъ.
Ле Пальёръ, другъ семейства Паскалей, совѣтовалъ отцу не препятствовать болѣе Блэзу. Паскаль далъ сыну «Начала» Эвклида, которые тотъ прошелъ совершенно одинъ, не нуждаясь въ вспомогательныхъ объясненіяхъ. Онъ сдѣлался вскорѣ способнымъ правильно слѣдить за еженедѣльными конференціями, на которыхъ молодые парижскіе ученые обсуждали научныя работы. Молодой Паскаль съ этихъ поръ участвовалъ тамъ наравнѣ съ прочими. Не рѣже другихъ членовъ онъ доставлялъ въ собраніе что-нибудь новое и иногда отыскивалъ ошибки, не замѣчаемыя другими, въ трудахъ, подвергавшихся обсужденію. Однако, изученію геометріи онъ посвящалъ только часы, свободные отъ своихъ лингвистическихъ занятій съ отцемъ. Такъ какъ Паскаль въ точныхъ наукахъ находилъ истину, которую любилъ со всѣмъ пыломъ юности, то онъ дѣлалъ на этомъ поприщѣ столь быстрые успѣхи, что въ шестнадцать лѣтъ написалъ трактатъ о коническихъ сѣченіяхъ. Этотъ трудъ можно считать за одинъ изъ величайшихъ подвиговъ ума, какое только можно себѣ представить. Когда Декартъ прочелъ его и услышалъ, что онъ былъ выполненъ шестнадцатилѣтнимъ ребенкомъ, то былъ крайне изумленъ и охотнѣе готовъ былъ вѣрить, что настоящимъ творцемъ его былъ Паскаль-отецъ.
На девятнадцатомъ году Паскаль изобрѣлъ ариѳметическую машину, которая по справедливости можетъ считаться однимъ изъ самыхъ необыкновенныхъ произведеній, какія кто-либо изобрѣталъ. Обдумываніе и выполненіе этой первой счетной машины стоили ему, въ продолженіе двухъ лѣтъ, невѣроятныхъ трудовъ и имѣли послѣдствіемъ разстройство здоровья. Пораженный въ высшей степени этимъ аппаратомъ, исполнявшимъ всѣ вычисленія съ помощью однихъ глазъ и рукъ, знаменитый Лейбницъ старался его усовершенствовать. Большая часть открытій Паскаля, какъ и выше приведенное, имѣютъ всеобщій интересъ. Такъ, мы обязаны ему тачкой и телѣжкой съ длинными оглоблями, которая представляетъ счастливое сочетаніе рычага и наклонной плоскости. На двадцать третьемъ году Паскаль далъ теорію барометра. Торричелли, развивая первыя понятія, внесенныя въ науку Галлилеемъ о тяжести воздуха, только что произвелъ въ 1643 году свой извѣстный опытъ надъ равновѣсіемъ столба ртути подъ вліяніемъ атмосфернаго давленія. Паскаль узналъ объ этомъ фактѣ отъ Мерсена, которому Торричелли сообщилъ о немъ. Этотъ важный опытъ подсказалъ ему мысль, что «пустота не есть что-нибудь невозможное» и что «природа не боится ея», какъ это многіе думали. Въ 1647 году Паскаль вполнѣ созналъ идею, которую онъ назвалъ: «великимъ опытомъ надъ равновѣсіемъ жидкостей». Ему пришло на мысль продѣлать знаменитый опытъ Торричелли нѣсколько разъ въ одинъ и тотъ-же день, съ той-же самой трубкой и съ той-же самой ртутью, но на разныхъ высотахъ, напр. у подошвы горы вышиной отъ 2 до 21/2 тыс. фут. и на ея вершинѣ, съ тѣмъ чтобы узнать: зависитъ ли высота ртути въ трубкѣ отъ относительнаго повышенія или пониженія положенія прибора надъ уровнемъ моря.
Чтобы осуществить этотъ опытъ, онъ выбралъ гору Пюи-де-Домъ и просилъ своего зятя Перье, совѣтника податной палаты въ Овернѣ, произвести его.
«Если окажется, говорилъ Паскаль, что высота ртути въ трубкѣ меньше на вершинѣ, чѣмъ у подошвы горы, то надобно будетъ допустить одно изъ двухъ: или, что природа боится пустоты у подножья горы болѣе, чѣмъ на ея вершинѣ (очевидная нелѣпость!), или же единственная причина этого явленія заключается въ атмосферномъ давленіи, такъ какъ извѣстно, что у подошвы горы воздуху болѣе, чѣмъ на ея вершинѣ».
Это разсужденіе оправдалось на опытѣ, о результатѣ котораго Перье сообщилъ въ достопамятномъ письмѣ своемъ къ Паскалю отъ 22 сентября 1648 года.
Немного времени спустя, Паскаль повторилъ опытъ надъ тяжестью воздуха на вершинахъ и у подножья колокольни Собора Богоматери и башни Сенъ-Жакъ-ля-Бушери. Съ этого времени наступила эра новѣйшей физики.
Мы не будемъ слѣдить за Паскалемъ, когда онъ покинулъ науку и со страстью предался религіозному сподвижничеству. Сентъ-Бевъ утверждаетъ, что первый толчекъ къ этому Паскалю данъ былъ книгою Янсена «О преобразованіи внутренняго человѣка». Изученіе человѣка, размышленіе о нравственномъ мірѣ заняли въ умѣ великаго мыслителя мѣсто геометріи и физики. Послѣ научныхъ открытій два огромныхъ труда созрѣли въ головѣ Паскаля: «Provinciates» и «Pensees».
Съ этого времени физическая жизнь стала для него не болѣе какъ долгимъ рядомъ страданій. Паскаль съ дѣтства обладалъ слабымъ тѣлосложеніемъ. «Хрупкость здоровья Блэза, говоритъ его сестра m-me Перье, была условіемъ тѣхъ недуговъ, которые болѣе его не оставляли; онъ признавался намъ, что съ семнадцати лѣтъ жизни не проводилъ ни одного дня безъ какихъ нибудь болей».
Паскаль отказался вскорѣ отъ всякихъ занятій и научныхъ работъ, «чтобы посвятить себя исключительно тому, говорилъ онъ, что Іисусъ Христосъ называетъ едино же на потребу». Будучи мыслящимъ атомомъ среди «тѣхъ безконечныхъ пространствъ, вѣчная тишина которыхъ приводитъ его въ трепетъ», великій философъ постоянно ожидалъ увидѣть у своихъ ногъ разверзнувшуюся пропасть. Онъ заговорилъ о ничтожествѣ науки: «Мы горимъ желаніемъ все постигнуть и построить башню, поднимающуюся до безконечности. Но все наше зданіе трещитъ и земля открываетъ бездну»[88].
Недуги Паскаля, въ особенности головныя боли, увеличивались по мѣрѣ наступленія зрѣлаго возраста[89]. Они вскорѣ поставили его въ невозможность работать и съ кѣмъ-либо видѣться. Молитвы и чтеніе св. писанія занимали все его время. Онъ задумалъ даже изнурять свою плоть и носилъ на голомъ тѣлѣ желѣзный поясъ, съ колючками, которыя вонзались ему въ кожу. Когда приходили къ нему въ голову суетныя мысли или онъ находилъ гдѣ-нибудь удовольствіе, то ударялъ себя локтями, чтобы усилить уколы и тѣмъ напомнить самому себѣ о своемъ долгѣ.
Всѣ мысли Паскаля были направлены теперь единственно къ дѣламъ милосердія и заботамъ о бѣдныхъ; онъ отказался отъ всякихъ прихотей и удовольствій и дошелъ даже до того, что въ комнатѣ, въ которой жилъ, оставилъ только самую необходимую мебель. «Я люблю бѣдность — говорилъ онъ, — потому что Іисусъ Христосъ любилъ ее. Богатство-же цѣню только потому, что оно даетъ средства помогать бѣднымъ».
Блэзъ Паскаль.
Послѣдняя болѣзнь Паскаля началась съ того, что за два мѣсяца до смерти у него явилось какое-то странное отвращеніе къ пищѣ. Страданія его были ужасны и только постоянными заботами о бѣдныхъ онъ могъ лишь нѣсколько заглушать ихъ. При этомъ онъ проявлялъ такое терпѣніе, что удивлялъ всѣхъ окружающихъ. Когда выражали соболѣзнованіе его страданіямъ, Паскаль, распростертый неподвижно на своей постели, говорилъ: «Не печальтесь за меня: страданіе — удѣлъ христіанина».
Головныя боли все усиливались, но Паскаль переносилъ ихъ героически, какъ и всѣ вообще свои страданія. Онъ исповѣдался и пріобщился Св. Тайнъ и просилъ перенести себя въ больницу для неизлечимо-больныхъ, желая умереть среди бѣдныхъ. На это г-жа Перье, сестра Паскаля, ходившая за нимъ, замѣтила, что доктора находятъ, что онъ не выдержитъ эту переноску. Послѣ соборованія, при словахъ: «Да не оставитъ меня Господь Богъ во вѣки!», съ Паскалемъ сдѣлались конвульсіи, продолжавшіяся двадцать четыре часа. Паскаль умеръ 19 августа 1662 года въ часъ пополудни, на тридцать девятомъ году своей жизни.
88
«Pensées de Pascal, статья IV»
89
«Vie de Pascal». Состав, его сестрой М-me Périer.