Страница 3 из 39
Обычно те, кто держал подобные речи, могли рассчитывать на дружбу принца Йиркуна.
Сейчас принц сосредоточенно танцевал, как будто не слыша разговоров вокруг, не замечая, что сестра его ведет беседу с императором, который восседает на Рубиновом Троне - сидит на самом краю его, забыв о своем достоинстве, который не наделен и каплей той жестокости и гордыни, что во все времена отличала императоров Мелнибонэ; который оживленно болтает, не считаясь с тем, что придворные танцуют ради его удовольствия!
Принц Йиркун вдруг остановился, не завершив па, и поднял темные глаза на императора. Картинная поза Йиркуна привлекла внимание Дайвима Твара, и Правитель Драконьих Пещер нахмурился. Рука его потянулась было к перевязи, но на придворном балу носить оружие запрещалось. Принц Йиркун начал подниматься по ступеням, что вели к Рубиновому Трону; Дайвим Твар неотрывно следил за ним. Многие провожали глазами высокую фигуру двоюродного брата императора; никто уже и не помышлял о танце, хотя музыканты ни на миг не переставали играть, а надсмотрщики исступленно подгоняли певцов.
Элрик посмотрел на Йиркуна: тот остановился, когда до трона оставались лишь две ступени, и поклонился. В том, как он это сделал, было что-то вызывающее.
- Прости, что помешал тебе, мой император, - сказал он.
2
- По нраву ли тебе бал, кузен? - спросил Элрик, ~ прекрасно понимая, что у Йиркуна одна цель - хоть чем-то задеть, хоть как-то унизить императора. - Как ты находишь музыку?
Йиркун опустил глаза и загадочно улыбнулся.
- Я всем доволен, мой сеньор. Но вот ты? Быть может, тебя что-то тяготит, раз ты не присоединяешься к нашему танцу?
Элрик потрогал пальцем подбородок и поглядел на Йиркуна, тщетно стараясь поймать его взор.
- Ты зря так думаешь, кузен. Разве наблюдать, как веселятся другие, само по себе не удовольствие?
Всем своим видом Йиркун изобразил крайнее изумление и в упор посмотрел на Элрика. Тот вздрогнул, отвел глаза и вялым взмахом руки указал на галерею.
- А может, я нахожу удовольствие, лицезрея боль. Не тревожься за меня, кузен. Мне хорошо. Да, мне хорошо. Продолжай же танцевать, зная, что твой император весел и доволен.
Но Йиркун не отступался.
- Если император не желает, чтобы его подданные удалились в печали и смятении, он должен выказать им свое удовольствие.
- Позволь напомнить тебе, кузен, - произнес Элрик спокойно, - что у императора нет никаких обязанностей по отношению к подданным, кроме разве одной - править ими. Дело подданных - ублажать правителя; таков обычай Мелнибонэ.
К подобному аргументу Йиркун явно не был готов и на какой-то миг смешался, но тут же оправился.
- Конечно, мой господин. Обязанность императора править своими подданными. Быть может, поэтому столь многим из них не так весело на балу, как могло бы быть.
- Я не понимаю тебя, кузен.
Киморил поднялась, сжав кулаки, встревоженная занозистым тоном брата.
- Йиркун, - позвала она вполголоса.
Принц соизволил ее заметить.
- А, сестра. Как я погляжу, ты разделяешь нелюбовь нашего императора к танцам?
- Йиркун, - повторила девушка, - ты забываешься. Император терпелив, но...
- Терпелив? А может, беззаботен? И потому ни во что не ставит обычаи нашего великого народа? И потому ему нет дела до нашей гордости?
Дайвим Твар поставил ногу на нижнюю ступень лестницы, что вела к трону. Трудно было не понять, что Йиркун намерен открыто оспорить право Элрика на власть.
Киморил ошеломили слова принца.
- Брат, если бы ты пожил... - торопливо проговорила она.
- Я не желаю жить вообще, если погибнет дух Мелнибонэ! А охранять и поддерживать этот дух - святой долг императора. Но как быть, если императору это не по силам? Если он слишком немощен, если для него величие Драконьего Острова пустой звук?
- Ты задаешь нелепые вопросы, кузен, - в голосе Элрика послышались металлические нотки. - Такой император никогда не сидел на Рубиновом Троне и никогда на него не сядет.
Дайвим Твар тронул Йиркуна за плечо.
- Принц, если ты дорожишь своей жизнью и честью...
Элрик поднял руку.
- Не нужно, Дайвим Твар. Принц Йиркун просто решил развлечь нас ученым спором. Боясь, кстати совершенно напрасно, - что нам наскучили музыка и танцы, он надумал поднять наш дух занимательной беседой. Мы благодарны принцу Йиркуну за такую заботу.
Последнюю фразу Элрик произнес нарочито добродушно. Йиркун покраснел от гнева и закусил губу. Продолжай же, любезный кузен Йиркун, - поощрил его Элрик. - Мне интересно. Я готов выслушать твои доводы.
Йиркун огляделся, словно ища поддержки, но все его сторонники находились внизу, у подножия помоста. А поблизости стояли лишь друзья Элрика - Дайвим Твар и Киморид. Однако принц знал, что его сторонники ловят каждое слово и что он уронит себя в их глазах, если ему не удастся ответить ударом на удар. Элрик догадывался, что, будь это возможно, Йиркун предпочел бы сейчас с достоинством отступить и возобновить схватку в другой день и по иному поводу. Самому императору вовсе не хотелось продолжать пикировку, которая больше походила на ссору двух маленьких девчушек из-за того, кому первому играть с рабами. Он решил положить ей конец. Йиркун собрался с мыслями.
- Тогда позволь мне заметить, что император, который физически слаб, почти наверно, не обладает силой воли, чтобы...
Элрик поднял руку, прерывая его.
- Достаточно, любезный кузен. Достаточно. Беседа утомила тебя, и, вне всякого сомнения, ты хотел бы вернуться к танцующим. Я тронут твоей заботой. По правде сказать, меня тоже одолела усталость.
Элрик сделал знак своему старому слуге Перекруту, который стоял среди солдат на дальнем конце помоста.
- Перекрут, мой плащ! - Элрик поднялся. - Еще раз выражаю тебе свою признательность, кузен.
Затем он обратился к придворным:
- Вы доставили мне огромное наслаждение. Теперь я покидаю вас.
Перекрут принес плащ из белого лисьего меха и набросил его на плечи императора. Очень старый, Перекрут ростом был гораздо выше Элрика, хотя спину его венчал горб, а руки и ноги как будто по собственной воле закручивались в причудливые узлы, словно ветви крепкого древнего дерева.