Страница 21 из 32
«Близкая дружба моего отца с сэром Исааком началась с обычной случайности. Однажды, находясь в печальном расположении духа, мой отец отправился на прогулку и встретил господина Ньютона, одинокого и грустного. Они разговорились и обнаружили, что причина их одиночества одна и та же; тогда они решили оставить своих беспутных товарищей и жить в одной комнате, что они и сделали так скоро, как смогли, и жили вместе, пока мой отец был в колледже».
Одним из людей, с которыми Ньютон поддерживал дружеское общение, был Джон Уикинс, сосед Исаака по комнате в Кембридже с января 1663 года до 1683-го. Уикинс также ассистировал ему в качестве секретаря. В 1683 году Уикинс покинул Кембридж, приняв пост викария, а когда для Ньютона наступило время материального благополучия, он выслал Джону экземпляры Библии для бедных прихожан.
В годы своего пребывания в Кембридже Ньютон практически не отлучался из Тринити-колледжа. Если не считать a
НЬЮТОН-МИСТИК
Биографы Ньютона представляли ученого как гения-отшельника, прячущегося в своей комнате в Кембридже, сосредоточенного на своих исследованиях в оптике, физике и математике, сыгравших поразительную роль в развитии науки. Именно в этот период Ньютона начинают воспринимать как настоящего гения.
Однако сегодня мы можем составить более сложный и более полный образ Ньютона. Как подтверждает огромное количество его рукописей, в Тринити, да и в последующие годы, ученый посвящал себя не только науке. Его труды, написанные в Кембридже, говорят о Ньютоне также как о человеке, пытающемся постичь алхимию и найти аргументы, которые укрепили бы его в арианском вероучении.
Огромный научный авторитет Ньютона, его незаурядное положение в истории науки на одном уровне с Архимедом, Эйнштейном или Дарвином объясняются масштабом его работ: Philosophiae naturalis principia mathematica («Математические начала натуральной философии», 1687), Opticks: or а treatise of the reflections, refractions, inflections and colours of light («Оптика, или Трактат об отражениях, преломлениях, изгибаниях и цветах света», 1704), De analysi per aequationes numero terminorum infinitas («Анализ с помощью уравнений с бесконечным числом членов», 1711) или Methodus flwcionum («Метод флюксий», 1736). Еще полвека назад нам было недоступно глубокое понимание сложнейшей личности ученого. Дата 13 июля 1936 года стала новой вехой в истории о Ньютоне. В этот день на аукцион «Сотбис» были выставлены 332 лота из коллекции Портсмут, включавшие рукописи Ньютона, его переписку и личные предметы ученого. История этих бумаг завораживает и открывает нам подлинную личность Ньютона, которая оказалась более сложной и интересной, чем о ней было принято думать.
НАСЛЕДНИКИ ГЕНИЯ
После смерти Ньютона, который не оставил завещания, произошло несколько споров между возможными наследниками (всего их было восемь) – потомками детей матери Ньютона от ее второго мужа. Почти все они, за исключением любимой племянницы, Кэтрин Бартон, и ее мужа, Джона Кондуитта, хотели получить деньги из наследства ученого. Родственники начали торговать книгами из библиотеки Ньютона, а затем в июле 1727 года полностью продали ее некоему Джону Хаггинсу. Также они продали все записи, которые были в порядке и могли быть пригодны для публикации. Документы и рукописи, не нашедшие покупателя, были переданы дочери господина и госпожи Кондуитт, которая вышла замуж за виконта Лимингтона. Позднее эти документы перешли к их сыну, второму графу Портсмутскому – отсюда название «коллекция Портсмут», под которым известно наследство Ньютона. В 1872 году рукописи впервые начали каталогизировать, для чего они были отданы на хранение в Кембридж. Результат работы был опубликован в 1888 году, а сами документы вернулись в семью Портсмут, за исключением рукописей, связанных с математикой, части корреспонденции и некоторых книг, которые семья передала Кембриджу.
Издание «Начал» Евклида с заметками самого Ньютона – одно из сокровищ коллекции Портсмут.
Количество сохранившихся рукописей, писем и других документов огромно, несмотря на то что, возможно, часть переписки в последние месяцы своей жизни ученый сжег. Вероятнее всего, погибли письма, полученные от матери, некоторые научные работы, которые сам Ньютон мог посчитать недостаточно удачными, и другие записи, которые ему показались не заслуживающими интереса, – если, конечно, таковые были.
Часть наследства, в основном математические заметки и письма, перешла в 1888 году университету Кембриджа; оставшаяся часть была выставлена на аукцион «Сотбис»: все рукописи по алхимии, химии и делам казначейства, все материалы, собранные Джоном Кондуиттом, мужем племянницы Ньютона Кэтрин Бартон, для написания будущей биографии Ньютона; большое количество написанных или полученных писем, тетрадей времен молодости Ньютона, работы по хронологии, теологии, два великолепных портрета – один из них работы Кнеллера, написанный в 1702 году, и посмертная маска – все это было продано за два дня за немногим больше чем 9000 фунтов. Легко представить разочарование, которое должен был испытать девятый граф Портсмутский, который выставил все эти вещи на продажу, потому что нуждался в наличных.
ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МАГОВ
Возмущенный проведенным аукционом и тем, что бумаги Ньютона разошлись по разным рукам, известный экономист Джон Мейнард Кейнс решил выкупить личные документы ученого и его рукописи по алхимии, хронологии, истории и теологии, пока не собрал значительную часть распроданного на аукционе.
Кейнс завещал свою коллекцию Кингс-колледжу Кембриджского университета, где она и хранится сегодня.
Кроме него, поиску наследия Ньютона посвятили себя и другие. Востоковед Абрахам С. Е. Ягуда смог приобрести большую часть текстов по теологии – некоторые он передал Кейнсу. Ягуда завещал свою коллекцию Национальной библиотеке Израиля в Иерусалиме, куда она и попала в 1966 году.
После Второй мировой войны началось интенсивное изучение трудов и личности Ньютона – подобная работа не проводилась в отношении никакого другого ученого. Объясняется это прежде всего тем, что на аукционе «Сотбис» на всеобщее обозрение было выставлено практически нетронутое сокровище – рукописи Ньютона. В результате историческое восприятие Ньютона как ученого и человека претерпело некоторые изменения, которые описывает известная цитата Джона Мейнарда Кейнса:
«Ньютон не был первым ученым Века Разума. Он был последним из магов, последним из вавилонян и шумеров. Это последний великий ум, который вошел в обозримый интеллектуальный мир с теми же глазами, как у тех, кто еще 10 000 лет назад заложил первый кирпич в интеллектуальное достояние человечества».
Вместо образа отца современной физики, создателя закона всемирного тяготения, автора глубоких и вдумчивых работ о природе света и цвета, изобретателя анализа бесконечно малых, гениального провидца, который так старательно распространял сам Ньютон, в его рукописях мы видим более сложного и поэтому более реального человека. Он интересовался не только научными вопросами, но большую часть времени посвящал изучению неясных теологических проблем, алхимической практике, находясь на полпути между экспериментом и мистикой. Рукописи говорят о том, что Ньютон был не только автором «Математических начал» или «Оптики» – его перу также принадлежат библейские хронологии и исследования божественной природы трех фигур христианской Троицы. Анализу тем сомнительной научной важности (даже для той эпохи) Ньютон посвятил гораздо больше страниц, чем темам научным.