Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 139

— Благодарю, — ухмыльнулся Рорсейн. Мне пришлось довольно туго.

— Ты что здесь делаешь? — угрюмо спросил Уркварт, поразив Арфлейна своей фамильярностью в обращении с юношей.

Рорсейн кивнул в сторону Арфлейна.

— Я пришел с сообщением к капитану Арфлейну, но он был занят с друзьями. Другие же решили, что поскольку я здесь, то могу доставить им неплохое развлечение. Я и капитан сочли, что они зашли слишком далеко.

Узкие голубые глаза Уркварта внимательно осмотрели Арфлейна.

— Вы помогли ему, капитан?

Казалось, весь вид Арфлейна говорит о вызывающем пренебрежении.

— Это было глупо с его стороны — прийти сюда. Если вы знакомы, то отведите его домой, Уркварт.

Гостиница начала пустеть. Надвинув на лоб капюшоны, с гарпунами на плечах, моряки расходились по кораблям, где их уже ждали шкиперы, готовые отправиться в путь с первыми проблесками дня.

Бренн похлопал Арфлейна по плечу.

— Я должен идти. На такой короткий рейс провизии должно хватить. Рад был повидать тебя, Арфлейн.

Сопровождаемый двумя гарпунщиками Бренн покинул гостиницу. Теперь в ней оставались лишь Уркварт, Арфлейн и Рорсейн.

Переваливаясь с ноги на ногу, между столов бродил Флетч. За ним следовали его три дочери, наводя порядок в комнате. Казалось, что к такому ходу событий они уже давно привыкли. Наблюдая за их работой, Флетч не приближался к мужчинам.

Странная прическа Уркварта отбрасывала причудливую тень. До этого Арфлейн не замечал, как ловко она копирует хвост кита.

— Итак, вы помогли еще одному Рорсейну, — пробормотал Уркварт, — хотя на этот раз этого не требовалось.

Арфлейн потер раненый лоб.

— Я был пьян и вмешался вовсе не из-за него.

— Однако это была хорошая драка, — весело произнес Рорсейн. — Я и не думал, что мог так драться.

— Они ведь только играли, — в голосе Арфлейна чувствовались усталость и пренебрежение.

Уркварт мрачно кивнул в знак согласия. Опершись на гарпун, он смерил Рорсейна взглядом.

— Они лишь играли с тобой, — проговорил он.

— В таком случае, это была хорошая игра, кузен, — произнес Рорсейн, отвечая на взгляд Уркварта.

Длинное Копье стоял, не шелохнувшись, мрачно наблюдая за дверью. Арфлейн терялся в догадках, почему Рорсейн назвал Уркварта кузеном, поскольку вряд ли могло иметь место прямое родство между аристократом и свирепым гарпунщиком.

— Я провожу тебя к нижним уровням, — медленно произнес Уркварт.

— Какая может быть опасность? — спросил Манфред Рорсейн, — Никакой. Мы пойдем вдвоем, кузен, и, возможно, я смогу передать сообщение капитану Арфлейну.

Пожав плечами, Уркварт повернулся и, не говоря ни слова, молча вышел из гостиницы.

Манфред улыбнулся хмурящемуся Арфлейну.

— Унылый человек кузен Длинное Копье. Может быть, вы теперь выслушаете меня, капитан?

Арфлейн сплюнул в стоящий рядом китовый череп.

— Это не принесет мне вреда, — сказал он.

Во время спуска на нижние уровни, избегая пьяных китобоев, Манфред Рорсейн хранил молчание, а Арфлейн слишком устал, чтобы заниматься расспросами. Опьянение прошло, все больше давала о себе знать боль избитого тела. Рядом с ними проходили к своим кораблям спешащие китобои. Изредка они шли с криками, но по большей части их сопровождало лишь поскрипывание башмаков. Тут и там кто-то из них хватался за веревочное ограждение, подойдя слишком близко к обрыву.

Лишь только когда Арфлейн остановился перед входом в гостиницу, Рорсейн наконец заговорил:

— Мой дядя чувствует себя лучше. Он хочет вас видеть.

— Ваш дядя?

— Петр Рорсейн. Ему уже лучше.

— Когда он хочет меня видеть?

— Прямо сейчас, если можно.

— Я слишком устал. Эта драка…

— Сожалею, но я не хотел вашего вмешательства…

— Вы не должны были приходить в эту гостиницу.

— Верно. Это была ошибка, капитан. В самом деле, если бы кузен Длинное Копье не принес хорошие новости, ваша смерть была бы на моей совести.

— Не будьте идиотом, — с отвращением произнес Арфлейн, — Почему вы называете Уркварта кузеном?

— Это бесит его. Наш фамильный секрет. Я не должен говорить, что Уркварт — родной сын моего дяди Вы пойдете к нам? Вы могли бы попасть к нам, если сильно устали, могли бы поспать и встретиться с дядей утром.

Пожав плечами, Арфлейн последовал за юношей Пьяные воспоминания возвращали его к дочери Петра Рорсейна.

Семья Рорсейн

Проснувшись в слишком мягкой и слишком теплой постели, Конрад Арфлейн с изумлением осмотрел небольшую комнату. Ее стены были богато украшены расписанными полотнами, изображавшими знаменитые корабли Рорсейнов во время походов или на охоте. Здесь четырехмачтовую шхуну атаковали гигантские сухопутные киты, капитан убивал кита отравленным гарпуном, где-то еще корабли продирались сквозь ледяные заторы или входили в город. Старые войны и старые победы, но в любом случае на переднем плане красовался доблестный отпрыск Рорсейнов, как правило, держа перед собой семейный стяг. Во всех углах — подвиги и насилие.

При взгляде на картины губы Арфлейна тронула улыбка. Он отбросил меха с обнаженного тела. Его одежда лежала тут же, на скамейке рядом с дверью. Опустив ноги на пол, он встал и по меховому ковру подошел к приготовленному умыванию. Умывшись холодной водой, он понял, что его представление о том, как он попал в эту комнату, довольно туманное. Должно быть, он был сильно пьян вчера вечером, коль согласился на предложение Манфреда Рорсейна провести ночь в их доме. Надев куртку и брюки, он подумал: увидит ли он сегодня Ульрику Ульсенн.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Манфред Рорсейн с меховым халатом в руках. Он хитро улыбнулся Арфлейну.

— Все в порядке, капитан? Как вы себя чувствуете?

— Полагаю, что вчера я здорово набрался, — неохотно ответил Арфлейн, как бы ставя это в вину юноше. — Мы встретимся с лордом Рорсейном прямо сейчас.

— Думаю, что сначала — завтрак.

Манфред вывел его в широкий коридор, также увешанный картинами. Войдя в дверь в конце коридора, они оказались в большой комнате, в центре которой стоял квадратный стол из китовой кости, украшенный изумительной резьбой. На столе лежали хлебцы из растений, обитающих в теплых водоемах, блюда с китовым, тюленьим и медвежьим мясом, супница, полная жаркого, и большой кувшин с хессом — напитком, вкусом напоминающим чай.

За столом в платье из черной кожи уже сидела Ульрика Ульсенн. Бросив взгляд на Арфлейна, она улыбнулась и вновь опустила глаза к своей тарелке.

— Доброе утро, — резко бросил Арфлейн.

— Доброе утро, — едва слышно произнесла она.

Манфред Рорсейн сел в соседнее с ней кресло, предложив кресло с другой стороны Арфлейну:

— Присаживайтесь, капитан.

Арфлейн неохотно занял предложенное место. Подвинув кресло к столу, он случайно коснулся ее коленей.

Тут же они оба резко отодвинулись в разные стороны. Манфред тем временем накладывал себе тюленье мясо и хлеб. При этом он бросал на свою кузину веселые взгляды. В комнату вошли две горничные в длинных коричневых платьях с инициалами Рорсейнов на рукавах. Одна из них остановилась у дверей, другая, подойдя к столу, присела в реверансе. Ульрика Ульсенн улыбнулась ей.

— Еще немного хесса, Мирейн.

Девушка сняла со стола наполовину пустой кувшин.

— Что еще прикажете, миледи?

— Благодарю, ничего, — Ульрика бросила взгляд на Арфлейна. — Вам что-то предложить, капитан?

Арфлейн покачал головой.

Сразу после этого в комнату вошел Янек Ульсенн. Увидев рядом с женой Арфлейна, он нехотя кивнул и, сев за стол, приступил к еде.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Арфлейн избегал взгляда Ульрики. Янек Ульсенн хмурился, но не поднимал глаз от тарелки. Манфред Рорсейн, усмехаясь, разглядывал остальных присутствующих, умышленно подогревая возникший дискомфорт.

— Я слышал, что кто-то заметил большое стадо, — наконец произнес Янек, обращаясь к Манфреду.