Страница 3 из 8
– С ними справится Камнеломов. Не впервой ему взводом командовать. А у меня все же больше опыт работы в Резервации, чем у капитана. А это, на мой взгляд, важно.
– С таким аргументом сложно не согласиться. Поговорю с Волковым. Думаю, он правильно поймет.
Я сначала услышал звук свистящего воздуха, а потом и заметил, что с базы вылетело два скутера. Один в южную сторону, другой в северную. Причем, мне показалось, что скутеры были беспилотными. Куда машины должны быть направлены, мне адмирал недавно сообщил. Будут убирать кристаллическую гряду с двух сторон. Так я понял. И в наушниках шлема услышал раскатистый голос адмирала, слегка приглушенный электроникой до удобного уху уровня:
– Правильно понял. С двух сторон мы уже убрали полностью. Осталось еще две стороны.
– Отсюда связь с южной стороной тоже нарушена? – промыслил я.
– Работает только через шлемы. Но тоже постоянно прерывается. Особенно на расстоянии.
– Значит, с пограничниками мы связаться пока не можем?
– У них же шлемов нет.
– Понятно. А работу выполняют скутеры без ктархов? – пожелал я еще раз удостовериться в своей наблюдательности.
Конечно. Там же выжигается не только основа, но и эфирные помехи. Это вещество опасно для жизни ктархов. Кстати, и для жизни человека тоже. Полетите в сторону своей границы, не приближайтесь к экрану стерехов. По крайней мере, сразу. Через час можно. За час весь яд выветрится. Постарайтесь выдерживать дистанцию хотя бы в десять шагов. Этого бывает достаточно для безопасности. Или поверху пролетайте на той же дистанции. И даже вдвое выше. Пары раствора устремляются кверху.
Я вспомнил, что мы намеревались подойти к уничтоженной скутером гряде, но определенные события помешали нам. Адмирал мои мысли услышал. И ответил довольным голосом:
– Значит, напав на вас, мы спасли ваших солдат. Благое дело.
Меня убивала его логика! Она была похожа на камень, упавший с неба на голову тогда, когда ты собирался перейти дорогу с напряженным автомобильным движением. Хорошо еще, что шлемы ктархов были, видимо, крепкими, и удар держали не хуже шлема от «Ратника». Нападение на солдат перевернуть так, чтобы оно стало благом! Но говорил адмирал Гжнан, сан Амороссэ вполне серьезно. Видимо, разница в логических построениях ктархов и людей все же отличается существенно. Наверное, ктарх посчитал благом и свое содействие солдату-пограничнику в дезертирстве. Так мне показалось сразу, а теперь я был в этом уверен. Наверное, благом он считал и стирание кусков человеческой памяти.
Размышляя об этом, я опять забыл, что адмирал читает мои мысли. А закрывать их я еще не научился. Но он сразу же мою оплошность, что называется, «обналичил»:
– Конечно, мы считаем это благим делом. А как может быть иначе! Мы избавили человека от нелюбимого дела – службы. Ты со мной не согласен, старлей Троица?
– Не согласен, адмирал. Категорично, не согласен.
Наверное, я произнес свою последнюю мысль вслух слишком громко, потому что майор Медведь обернулся, и посмотрел на меня с удивлением. Но удивление с лица майора сошло быстро. Он просто вспомнил о возможностях шлема, сам себе кивнул, и двинулся к капитану Волкову и старшему лейтенанту Лисину. С ними Медведь до этого склонялся над картой, расстеленной на камне, за которым я ночью прятался от взрыва светошумовой мины.
– У нас у каждого собственное восприятие окружающего мира, и наши восприятия совсем не обязательно должны быть схожими, – сделал вывод Гжнан, сын Амороссэ так, словно разрешал мне думать так, как я привык, но он при этом разрешал и себе оставаться при собственном мнении. И за это хотелось быть адмиралу благодарным.
– Камнеломов!
– Я!
– Я предполагаю в разведку отправиться. В одиночестве. Во взводе остаешься за старшего. Если возникнут проблемы, я всегда на связи. Обращайся или ко мне, или к майору Медведю.
– Понял, товарищ старший лейтенант. Не переживайте. Справлюсь.
Я подошел к офицерам.
Капитан Волков посмотрел на меня коротким, но чуть ли не ненавидящим взглядом. Впрочем, он всегда и на всех смотрел так, и мне не хотелось связывать его взгляд с тем, что я отнял у него конфетку – пожелал отправиться в разведку вместо него. Слишком мало сладости было в этой конфетке, и даже пробовать ее на вкус было опасно, хотя, признаюсь, и отметиться удачным завершением действа – было бы престижно. Мне, например, это грозило вскорости стать капитаном, и даже раньше положенного по сроку времени, а капитану Волкову, соответственно, светило, видимо, получение майорской звездочки. Но он, судя по возрасту, и так вскорости должен был ее получить. Впрочем, после работы со шлемом ктархов лицо капитана Волкова сильно изменилось, и сейчас трудно было определить его возраст. Но я видел его и раньше, еще когда он работал с картой в штабной машине полковника Мочилова, где я получал инструктаж перед вторым посещением Резервации. И лицо запомнил. И возраст определил тогда же. Думаю, сейчас Волков не сильно постарел внутренне, как и я, хотя внешне изменился существенно. Тоже, как я. Но это все, как любит говорить наш комбат, «издержки производства».
– Значит, Троица, задача перед тобой стоит следующая. – начал майор Медведь, и коротко глянул на капитана Волкова, который по-прежнему смотрел на меня волком. На самого майора тоже, кстати, смотрел точно так же. Интересно, как он на собственную жену смотрит! – Первая твоя задача – навестить погранотряд, узнать у них все новости, а они быть должны, поскольку наша сторона границы проходит по верхней части склона господствующей над местностью высоты или горы, как она у них там называется. И оттуда просматривается все впереди в доступных для бинокля и любого другого прибора для наблюдения перспективах. А впереди лежит долина с небольшой деревней вдали, на склоне другой горы, находящейся уже в Грузии. Однако деревня эта не имеет населения даже летом. Все уехали. В Грузии проводилась какая-то особая программа по переселению населения горных районов Тушети в другие, более доступные места. В отдельные деревни летом народ возвращается, а на зиму снова уезжает. Но в эту деревню, повторяю, никто даже летом не наведывается. Уже крыши домов проваливаются. Только три сторожевые башни со средневековья высятся. Если там, в деревне, кто-то появился, пограничники сразу это отметят. У них пост наблюдения там постоянный. Правда, долина круто поворачивает, и половина прикрыта другой горой. И та гора уже на другой стороне – в Грузии. И что за поворотом, никто не видит. Где-то там, за поворотом, и грузинский погранотряд расположен, если по карте судить. Твоя задача – после общения с пограничниками заглянуть за поворот, разведать обстановку. Если будет возможность, найти и осмотреть место падения скутера с ктархом. Но, если возможности не будет, на рожон не лезь. Давай без самодеятельности обойдемся. Потом жди нас. Мы будем выдвигаться к тебе ближе, и ждать сигнала будем рядом с границей. Связь по важным вопросам не через шлем ктархов – мы не знаем, кто натянет на свою голову пропавший шлем, и что сумеет услышать, а через коммуникатор. Так надежнее, я надеюсь. По крайней мере, канал связи кодированный. Впрочем, мой шлем подсказывает мне, что твой шлем почувствует, когда где-то объявится шлем пропавший. И будет даже в состоянии блокировать его возможность слушать. У тебя же сильный командирский шлем. Значит, можем общаться и так.
– Задачу понял, товарищ майор. Разрешите приступать?
– Гони. – разрешил Медведь. – Про осторожность я тебя даже предупреждать не буду, хотя меня командующий десять раз лично предупредил. Он почему-то был уверен, что в разведку я именно тебя отправлю. Наверное, потому, что ты в Резервации – старожил.
Я с помощью шлема вызвал к себе свой скутер. Не торопил его особо, не заставлял телепортироваться, хотя, наверное, с помощью своего командирского шлема, и мог бы к такому способу прибегнуть. Просто попросил его прилететь. И, пока он летел, я уже трансформировал его и внутри. Теперь это был не российский внедорожник с нероссийским названием, а нечто похожее на скутер ктархов, только кресло было не такое, как у них, а более подходящее мне, имеющему ширину в плечах значительно большую, чем ниже пояса. Внешне этот же скутер, еще накануне прямо в полете, в том же стиле на моих глазах трансформировал эмир Арсамаков. При этом я вовремя вспомнил, как эффектно садился в скутер адмирал после того, как я вернул ему его шлем. И, на глазах своего взвода и группы «Зверинец», приказал подлетевшему скутеру замереть в воздухе, открыть фонарь кабины, а сам, прихватив свой рюкзак и автомат, совершил прыжок через своих солдат, завис в воздухе над креслом пилота, плавно развернулся по своей оси, и так же плавно опустился в кресло. У меня получилось, как мне показалось, даже более красиво, чем, в свое время, у ктарха Гжнана, сына Амороссэ. По крайней мере, не менее ловко. Это я сумел понять, бросив взгляд на солдат своего взвода и на офицеров ОМОГ. В глазах светилась оценка. Оставшись уверен, что метод посадки в скутер будет теперь широко распространен на все время операции, то есть, на время, которое отведено нам на работу в шлемах, я опустил фонарь кабины, и тут же, не задерживаясь ни на секунду, резко набрал высоту, чтобы меня не бросало из стороны в сторону во время вынужденных маневров во время перелета по ущельям. Летать на высоте было спокойнее, да и обзор был лучше. Держать перед собой карту у меня необходимости тоже не было. Я запомнил ее, когда майор Медведь, при постановке задачи, водил над ней пальцем. Для скутера было достаточно того, чтобы я задал ему конечную точку своего маршрута. Видимо, карта была заложена в самом шлеме или же он считывал ее из моей головы. Вернее, как я думаю, скачал в свою память сразу, когда я смотрел в ту самую карту, а потом уже пользовался ею, не дожидаясь моих приказов. Впрочем, углубляться в суть работы квантового киберкомпьютера я не намеревался, понимать его процессы не пытался, и удовлетворялся только результатом. Иногда я пытался только сформулировать мысленную команду, переводя ее в понятные человеку слова, как команда уже начинала выполняться. Так, глядя вниз, я подумал о том, чтобы попросить скутер добавить скорости, как скорость тут же возрастала до такой степени, что меня с силой вдавливало в спинку кресла. Но кресло было прочное, спинка даже не скрипела под нажимом, а я переводил дыхание, и легко привыкал к большим перегрузкам. Видимо, природное здоровье и привычка к тренировкам, где нагрузки всегда давались на пределе допустимого, помогали. И я опомниться не успел, как шлем сообщил мне не словами, а единым цельным понятием, что мы приближаемся к территории погранотряда. Я потребовал связи с майором Медведем, чтобы уточнить, ждут ли меня здесь с объятиями или с ПЗРК. Но шлем однозначно сообщил, что связаться с базой не может из-за стены помех, оставленной стерехами. Стену еще не успели убрать полностью. А связь возможна только прямая. Отраженная связь не доходит до базы.