Проклятый

Все произошло слишком быстро. Я едва успела закрыть глаза, прежде чем просторный зал наполнился мучительными криками Золотозубого.

Я не могу его жалеть.

Я бы кричала сильнее, если бы он добрался до меня по-настоящему.

Но мне больно от осознания того, что я попала в плен к страшным людям. Этот человек, скрывающийся за маской прекрасного с виду мужчины, был настоящим Дьяволом.

Внутри.

- Я надеюсь, ты не заставишь меня искать причины, чтобы сделать это с твоей второй рукой. Или причины для казни. Я жесток, но убивать своих солдат из-за sordida puella (лат. «Грязная девушка, убогая») не намерен.

Два слова про меня были произнесены не на английском. Этот язык был мне знаком, но я никогда его не учила, поскольку жила во Французской провинции. По движению его губ я прекрасно поняла, что значение этих слов было чем-то нечистым, неприятным.

Меня затрясло, когда я приоткрыла веки, чтобы взглянуть на происходящее. И вновь их сомкнула, увидев на полу основательную лужу крови.

Я не должна плакать.

- А теперь перейдем к тебе. – Брэндан вел себя так, будто каждый день отрубал части тела своим солдатам. С другой стороны, этот человек теперь никогда не прикоснется к женщине, так как он это делал по отношению ко мне.

Во мне бушевали противоречивые чувства.

К моему собственному удивлению, нотки жалости, которые я испытала к Золотозубому, быстро сменились на чувство облегчения от того, что справедливая участь его все-таки постигла.

Но, с другой стороны, я боялась того, насколько каратель моего обидчика мог быть жесток. И что меня ждет, если я вообще останусь здесь… В живых.

- Она чем-нибудь больна? – задал простой вопрос парень, не глядя в мою сторону. – Куда ты ее повел, почему вывел из подземелья до назначенного времени?

- Я не знаю, – просто ответил Джейсон, явно мучаясь от чувства вины перед этим сумасшедшим главарем секты. То ли я находилась в состоянии аффекта от увиденного, то ли мое терпение просто лопнуло…

Но я не выдержала.

- Ничем я не больна! Вы в своем уме?! Это вы больны здесь. Вы все. В особенности – Вы, – выпалила я, делая шаг вперед. Джейсон тут же потянул свою часть наручников на себя, держа меня в узде.

Брэндан нахмурился, не ожидая от пленницы такой дерзости.

- Ее точно пытались изнасиловать?

- Да, сэр. Она не ела больше недели. После попытки изнасилования она потребовала отвести ее в нормальную ванну.

- С каких пор ты так чувствителен, Джейс? – Вальяжно подойдя к деревянному столу с оружием, Брэндан оставил на нем свою окровавленную шпагу. Только после этого к столу подошли слуги, чтобы промыть ее, а к раненному доктор, который все это время стоял по стойке смирно. И не обращал внимания на истекающего кровью человека.

Все эти люди так боялись, что не могли сделать и шага без дозволения Брэндана.

- Она здесь для определенных целей. Как и все пленницы. И она первая, кто попросил принять ванну. Приказом это не запрещено. И я решил исполнить ее последнее желание, прежде чем ее молодость пройдет… Сам знаешь где. – Лучше бы я этого не слышала.

- Тогда не вижу смысла в том, чтобы тянуть с ее проверкой. Позволь ей помыться, а потом приведи ко мне. – Я хотела сказать что-либо в знак протеста, но Джейсон взглядом попросил меня замолчать.

Все что угодно, только дайте мне принять душ.

- Я бы все равно не стал прикасаться к такой… Грязи, – медленно протянул Брэндан, снова кидая на меня мимолетный, полный льда и неприязни взгляд.

- Т-т… - Джейсон захлопнул мне рот свободной ладонью и вытолкал из зала в коридор, где я вновь встретилась лицом к лицу со своим отражением.

Когда-то я смотрела фильм про то, как жили бедные люди в средневековье. Девушки без защиты семьи или хорошего мужа опускались до рабского труда на швейных фабриках. В итоге, денег на жизнь им все равно не хватало, и они начинали продавать свои волосы.

Зубы.

Заниматься проституцией.

В фильмах отчетливо показывали, что стало с этими девушками, но то были лишь актрисы, которые изменили свою внешность.

И сейчас меня бы взяли на главную роль в таком фильме, если бы я невзначай заявилась на порог кастинга.

Но это был не фильм… К сожалению.

Я походила на бледную тень своей прежней версии: впалые щеки, белоснежное от упадка сил лицо. От прежнего образа молодой девушки остались только горящие чернотой глаза и каштановые волосы, которые стали за эту неделю слишком ломкими.

- Лучше молчи и не задавай лишних вопросов. – Солдат продолжал вести меня вперед по коридору, пока мы не оказались перед дверью с позолоченными ручками. Я прикусила язык, мечтая только о горячей ванной, и послушно вошла внутрь комнаты, когда дверь передо мной отворилась.

- Охрана будет дежурить у входа. Бежать нет смысла. Через полчаса ты должна стоять у порога.

- А новая одежда? – не удержалась я, разглядывая место, в которое меня привели.

- Рядом с ванной есть полотенца - это все. – Он глядел на меня так, будто очень жалел о том, что сжалился надо мной. Всей душой я чувствовала, что сегодняшним же вечером он понесет наказание перед своим Королем за проявленную мягкость.

Дверь за Джейсом захлопнулась, и я осталась одна в просторной, для ванны, комнате, посреди которой стояла глубокая чаша, в которой мне предстояло мыться.

Я не ожидала, что меня отведут в такое место. Мраморный пол, сделанная из дорогого металла чаша с позолоченным краном. Не теряя времени, я включила воду и облокотилась на ванну, продолжая осматриваться.

Заметив шторы из красного бархата, я с надеждой распахнула их. Но за ними была лишь холодная каменная кладка. Здесь не было окон или другого выхода. С моей стороны глупо было рассчитывать на побег.

Кроме чаши, здесь были зеркало и туалетный столик, заставленный множеством всяких баночек. Понятия не имела, кому они принадлежали. Я не видела здесь ни одной девушки, только слышала их болезненные крики.

Не дав зеркалу больше смеяться надо мной, я резко сдернула с себя ночнушку, провонявшую потом, грязью и дыханием Золотозубого.

Смыть с себя все это. Забыть, где я нахожусь – то, что необходимо мне, как воздух.

Sordida puella.

Я догадывалась, что это значит.

Этот мужчина, за что-то ненавидел всех женщин. Всех людей. Или даже весь мир. А может быть, он и был ненавистью в обличии человека?

Какое бы отвращение я к нему не испытывала, навязчивый образ его лица, притягательных глаз и даже того, как он владеет оружием, не выходил из моей головы.

Окунувшись под воду с головой, я ушла в себя, прислушиваясь к отдаленному звуку вытекающего из крана водопада.

Ванна не могла заменить мне море, на берегу которого я жила.

Доброта Джейсона не могла перечеркнуть жестокость, которая меня ждет, и боль, через которую я уже прошла.

Я провела руками по своей истерзанной коже: за это время я потеряла вес, и кожа, казалось, стала еще белее, чем обычно. На руках просвечивали синие ниточки вен, а гематомы только дополняли весь ужас этой картины.

Гаспару бы это не понравилось. Хотя, конечно, он бы не стал меня разглядывать пристально – наши интимные отношения были редки и всегда происходили при выключенном свете.

Я отдавалась ему ради того, чтобы выразить благодарность. Благодарность за его дружбу, опеку и любовь.

Мысль о том, чтобы он откровенно разглядывал меня без одежды и при свете, смешила меня. Разве это может приносить удовольствие?

В этом не было никакого смысла. Мужчины всегда преследуют одну единственную цель – получить удовольствие, покорить вершину, прочитать неизведанную для них книгу.

В этом они одинаковы, как будто их с древних времен штампуют из одного теста. Что Гаспар с его безграничной любовью и благородными намерениями, что Золотозубый с его похотливой одержимостью поиметь измученную пленницу.

Но одно я знала точно: после секса мне всегда хотелось провалиться. Исчезнуть. Сделать вид, что этого не было, потому что каждый раз ко мне приходило ощущение того, что все сложилось неправильно.