Страница 24 из 58
что-либо с выгодой для себя.
- Что? Обменять с выгодой для себя? – возмутилась я.
Я была потрясена. Моё тело всё ещё содрогалось от желания, которое я
испытывала к мужчине, сказавшему эти возмутительные слова. Мы снова стали
противниками.
- На земле можно по-разному использовать твою "уникальность", но тут, в моём
мире, всё предельно ясно. Тебе уже рассказали, что в тот момент, когда
женщина отдаёт мужчине свою невинность в Раю, между ними устанавливается
особая связь. Что, приняв от женщины столь бесценный дар, мужчина начинает
нести ответственность за неё! И ты смекнула, что это лучший выход для тебя!
- Ерунда, мне никто…
- Хватит, теперь я понимаю, к чему был такой пир, ты решила соблазнить меня,
чтобы заставить жениться на тебе? Нет, леди Надели, не выйдет. Не стоит
играть со мной в такие игры, я слишком пресыщен ими, и намного больше знаю
о них. Уже проходил, и не только это. Если бы я взял тебя, лишив твоей
преграды, то мне пришлось бы жениться на тебе. Ты зря потратила время,
обдумывая моё приручение!
- Нет! Ты не имеешь права так говорить. Ты ошибаешься, — возразила я.
Обвинения Тага могли бы быть смешными, если бы не заставляли чувствовать
себя униженной. Как он только может так плохо обо мне думать и обвинять
меня во всех этих гнусных вещах! Его слова, нанося удар за ударом по моему
самоуважению, причиняли мне боль.
- Я имею полное право. Согласно логике я не могу ошибаться, — сказал Таг. —
Ты уверяла всех, что спишь с Брюсом, в том числе и меня…
- Я этого не говорила! Я никогда не употребляла слов: «Я», «Брюс», «Секс», —
воскликнула я.
- Ты проводила ночи с ним, поэтому это было необязательно. И посмотри на
себя, такая как ты не может быть девственницей, особенно на земле. Но тебе это
удалось волшебным образом. И тут ты попадаешь сюда, и решаешь, что а
почему бы не посадить на цепь дракона, который притащил тебя в Рай.
Отомстить ему и заставить жениться на тебе, принимая во внимание тот
энтузиазм, с которым ты была готова подарить мне свою невинность. Можешь
возражать сколько угодно, Нади. Но я серафим, я знаю больше тебя, и это никак
не повлияет на моё мнение о таких стервах, как ты.
Я меньше всего ожидала, что причиной, по которой Таг прервал нашу близость,
стала моя невинность. Как же унизительно было осознавать, что я так сильно
его хотела, что забыла о том, что я девственница.
Я только покачала головой:
- Ты ошибаешься, Таг.
- Нет, не ошибаюсь, — произнёс он язвительно. — Спроси себя, что так резко в
тебе поменяло отвращение на такую страсть? Что изменило активное
сопротивление на добровольный призыв? Только то, что тобой движут скрытые
мотивы. Повторяю, я не собираюсь на тебе жениться, заруби себе это на носу.
Связать жизнь с такой как ты это равнозначно выставить себя посмешищем
перед всеми! И с этой минуты я сделаю всё, чтобы вышвырнуть тебя отсюда в
твой мир! Я считал, да я поверил, что ты лучше, чем все остальные девушки. Но
ты оказалась хитрее их, умнее и у тебя был козырь, который ты неудачно
разыграла, ангел мой!
- Вместо того чтобы мне говорить это, тебе следовало бы спросить самого себя,
что же ты за серафим и почему боишься впустить кого-то в свою жизнь. Ты
своими словами, поведением только причиняешь боль, это разительно
отличается от твоих прямых обязанностей – помогать. А что касается свадьбы,
то лучше съесть запретный плод, чем даже в мыслях представить, что такой
урод может быть мужем верным, искренним, добрым и любящим. Ты не
заслужил ни намёка на нежности и ласку, а тем более любовь. Мне жаль твою
жену, потому что ничего, кроме жестокого самовлюблённого эгоиста она не
получит, а все из-за того, что он трус!
Я схватила в охапку свою одежду и забежала в ванну. Прислонившись спиной к
закрывшейся за мной панели, я ощутила горячие слёзы на щеках. Это были
слёзы праведного гнева.
Я плачу определённо не из-за того, что меня отвергли. Заверив себя в этом, я
включила воду, чтобы наполнить ванную.
Наступило утро, но солнечный свет не избавил меня от унижения и отчаяния
прошлой ночи.
Таг проснулся на рассвете, быстро одевшись, он ушёл, пока я притворялась
спящей. А я вновь открыла глаза, внутри меня продолжала идти борьба между
разумом и чувствами, в которой ни одна из них не могла взять верх. Всё мои
мысли были о несправедливых обвинениях Тага и необходимости защитить
себя. Они подпитывали гнев и чувство унижения. Но тело отказывалось
принимать во внимание оскорблённую гордость. Всё, что его волнует, — это
боль неудовлетворённого желания, которую мне благодаря усилиям воли
удаётся держать в узде.
Я поняла, что для меня гораздо безопаснее злиться на Тага, чем его желать. Он
ошибается, думая, что я решила своей невинностью заставить его жениться. Это
была полная ерунда. Я оставалась девственницей не специально. Просто так
складывалась моя жизнь. Подсознательно, я хотела найти такую же любовь, как
и у родителей, и не встретила ещё своего суженого.
И сейчас, как бы ни было страшно себе это признавать, но единственный
мужчина, который когда-либо меня заинтересовал в сексуальном смысле, что я
готова была отдать ему все, — это Таг?
Нет! Он был им прошлым вечером, но его никогда не существовало. Он был
лишь плодом моего воображения, я сама придумала то, что мне бы хотелось.
Однако это не мешало сейчас мне его продолжать хотеть. Может, всё дело в
том, что я вчера перепила? Амброзия вызывает адреналин, а адреналин – очень
сильный гормон. Это все знают. А любовь – очень сильное чувство.
Любовь? Я не люблю Тага. У меня достаточно здравого смысла, чтобы не
совершить ошибку, равносильную самоубийству.
Неужели? — усмехнулось внутреннее я. — Где же был этот здравый смысл
прошлой ночью?
Видимо, у меня произошло помутнение рассудка, вследствие чего я потеряла
над собой контроль. Это не должно повториться. Даже если Таг поменяет
решение, даже если он поцелует или прикоснётся ко мне.
Из моего горла вырвался тихий стон – своеобразный протест тела против
решения, которое я сейчас приняла.
- Сия, — позвала я девушку и встала с постели.
- Доброе утро, леди Надели, — она уже была возле кровати.
- Помоги мне одеться, — попросила я её.
- Конечно, — она открыла дверь гардеробной и зашла.
- Его высочество просил вам передать, что его не будет целый день, — тихо
произнесла она, когда завязывала тесёмки на сандалиях.
- Хорошо, — отстранённо ответила я.