Душа на продажу

всё равно возвращалась, потому что его освобождение стало для меня панацеей!

- Любили? – в шоке переспросил лже-Ян и шарахнулся от меня. – Вы влюбились

в призрака?

- Да, — кивнула я уверенно. – И знаете, почему Перхта выбрала меня? Потому

что я не гналась за деньгами, я была готова помочь им просто так!

- Просто так, не смешите меня, — с отвращением произнёс он. – Мой предок

оставил вам огромные деньги, как и бесценные сокровища, плюс славу на весь

мир. Вы влюбились в его возможности, но никак не в него самого. Ведь он был

граф, он был богат и влиятелен…

- Он был призраком! – закричала я, сжав кулаки от такого несправедливого

обвинения. – Что он мог мне дать? У него ничего не было, кроме наказания и

чувства вины! Я ни разу не просила о том, чтобы он сделал что-то для меня.

Хотя, вру. Я умоляла его взять меня с собой, но он решил, что я не справлюсь,

что та эпоха не для меня и оставил меня тут одну. Одарив этим всем. Но мне это

не нужно! Мне был нужен только он. Я не пользуюсь ни деньгами,

вырученными с нашей истории, ни славой. Я отказалась от выступлений!

Потому что, рассказывая каждый раз историю вашего рода, я испытываю злость,

обиду и боль. А я устала, безумно устала от этого! Вы хотели знать правду? Вот

она правда, он говорил, что любит меня, я любила его, но он бросил меня,

подарив кольцо и назвав своей. «Метаморфоза» принадлежит мне, для меня он

мастерил его. И с любовью ко мне вы просыпаетесь, потому что он искал меня

всю жизнь, а нашёл, только когда умер!

- Принцесса с янтарным блеском в глазах и потерянной душой, — прошептал

лже-Ян, а по его лицу было заметно, как быстро бегают мысли в его голове.

- Что вы только что сказали? – переспросила я.

- Когда я очнулся, ко мне в палату вошла пожилая женщина в халате медсестры.

Она спросила меня, как я себя чувствую, и вколола снотворное. Засыпая, я

слышал, как она рассказывала мне про принцессу с янтарным блеском в глазах,

полюбившей не того мужчину, и потеряла веру и свою душу, когда он покинул

её. А когда я проснулся, то в моей руке было вот это, — лже-Ян достал из

кармана брюк что-то и протянул мне.

Мою грудь сдавило, а дыхание сбилось.

- Господи, — прошептала я, вглядываясь в вещицу.

Глава 44.

Я смотрела на себя же в историческом платье, с высоко поднятыми волосами и

диадемой. Это был миниатюрный портрет, выцветший со временем. Но на нём

была изображена я.

- Там есть надпись на обратной стороне, — сказал лже-Ян, и я перевернула

изображение.

- «Её сердце, как глубокий океан, хранит в себе сокровища. Найдя их, ты

обретёшь себя», — прочитала я, и подняла голову на мужчину.

Моё сердце билось отдельно от меня, а воздуха не хватало.

- Знаете, почему я был так уверен, что мои кольца у вас? – спросил он меня, а я

отрицательно покачала головой.

- Кольцо «Метаморфоза» я видел на вашем пальце, когда вы сидели за столом в

тёмно-синем платье и белых перчатках. Второе кольцо я сам прятал для вас в

большой сундук. Каждую ночь я вижу эти воспоминания. И не только ночь, они

как вспышки в голове, оглушают меня и не дают двинуться. Я ездил в замок

Рожмберк, но ничего не почувствовал. Но когда приехал сюда и слушал вас, а

затем увидел ближе, то с каждой минутой картинок становится больше. Это

ужасно, я хочу прекратить это, потому что у меня ощущение, что вы ведьма. Я

не знаю вас, совершенно не знаю…

- Душа Яна в вас, поэтому вы это чувствуете, — печально улыбнулась я ему, мне

стало жаль этого мужчину, который борется с собой.

- Вы хотите сказать, что он переселился в меня? Что за бред? – возмутился он.

- А как вы ещё это объясните? Та ночь, когда я была в тёмно-синем платье — это

сон, мой сон. Ян пришёл ко мне, чтобы рассказать о кольце, и почему оно у

меня…

- Меня силой привели к вам и заставляют полюбить! Но я не он, я никогда не

буду им, Лорель! Я другой человек, у меня своя жизнь! – перебил он меня,

выплёскивая на меня всё его непонимание и нежелание смириться с новой

жизнью.

- Вас никто не заставляет любить меня, — обиженно ответила я. – Верно, вы не

он. Он был иным…

- Да слышал я уже об идеальном графе, которым мне никогда не быть! Ваш

возлюбленный был полон благородства, чести, манер и тому подобного.

Безупречный мужчина, мечта любой женщины, — зло говорил лже-Ян.

- Так уезжайте. В чём проблема-то? – я развела руками.

- В вас, — он ткнул в меня пальцем. – У вас есть то, что мне необходимо, чтобы

вернуться. А вы упрямо не отдаёте мне это. Раз я это он, так верните мне мои

вещи!

- Вы сейчас сами себе противоречите, — усмехнулась я.

- Верните мой портрет, — потребовал он, кипя от злости.

- Это мой портрет, — напомнила я ему. – Зачем вам он?

- Чтобы всегда было напоминание, какая вы ядовитая змея, — фыркнул он и

подошёл ко мне, протянув руку.

- Почему вы, вообще, оскорбляете меня? Это вы приехали в мой дом, требуете

вернуть не свои вещи, рассказываете мне о воспоминаниях. А когда я сделала

точный вывод, то сразу приняли его в штыки! – возмутилась я, крепче сжимая

своё изображение в ладони.

- Вы утверждаете, что его душа в моём теле, верно? – прищурился лже-Ян.

- Да, — уверенно кивнула я.

- Тогда вряд ли ваш идеальный граф, полный манер и великолепия, сделал бы

это, — с хитрой улыбкой произнёс он, и его рука легла на мой затылок, а в

следующий момент его губы уже прижались к моим.

Поцелуй был полным ярости, предназначавшейся только лишь для пыток, но

пытка сейчас была одной – его нежелание признаться себе, что он и есть мой

Ян.

Его губы терзали мои, заставляя подчиниться и ответить на этот призыв. Мне он

был необходим, эти горячие жадные губы, зубы, прикусывающие нижнюю губу,

язык пробующий на вкус мой. Было невозможно не отдаться этому умелому

соблазнению.

Я запустила руку в его волосы, которые были идентичны моим воспоминаниям.

Как и его язык, очертивший контур нижней губы, и с силой ворвавшийся в рот.

Спина изогнулась, давая возможность ему проникнуть глубже. Его рука, всё ещё

сжимавшая мой затылок, стала мягче и нежнее. Вторая мужская ладонь

опустилась по спине и накрыла одну ягодицу, прижимая к его возбуждённым

бёдрам.

Дышать стало невыносимо, я забыла, как насыщать тело кислородом, ведь все

чувства сейчас были открыты и наполнялись доверху, даже их уже было с

избытком. Горячая пульсирующая лава сконцентрировалась внизу живота,

заставляя стать напористей, развратней, чтобы получить насыщение.

Он прижимал меня к себе, передавая своё тепло. Поцелуй превратился в

смакование друг друга, узнающих заново былую страсть, давая время на

передышку, от голода съедавшего меня изнутри. Портрет выпал из моей руки.

Мои ладони проскользили по его груди и скрылись под пиджаком, распахивая

его, пытаясь освободить Яна от него.

Его губы оторвались от моих, продолжая зажигать огонь внутри, проводя губами

по щеке до уха, прикусывая мочку, что я вздрогнула от такого яркого ощущения

сладости и выдохнула горячий воздух.

- Я не он, Лорель, никогда я им не стану, — прошептал он в моё ухо.

Это заявление оглушило меня, и я раскрыла глаза, встречаясь с тёмной синевой.

- Интересно, вы всегда отвечаете с таким призывом на поцелуи? – усмехнулся

лже-Ян и отстранился, поднимая с пола мой портрет.

Я не могла вымолвить ни слова, я всё ещё была в своей грёзе, где меня обнимал

мой Ян, заставляя поверить в переселение души.

- Это была проверка, проверка для меня. Вряд ли ваш прекрасный граф бы

оставил вас дрожать от возбуждения сейчас, но я напомню, вам, Лорель. Я не он.