Путь вниз

- Ты здесь ни при чем.

- Почему из Центра-то не звонят? Почему все никак не разгадают тайну болезни?

Теперь он знал, что мужская сила вся из него вышла. И даже помышлять о близости с Лу было как-то глупо.

- Обними меня, Скотт, - сказала Лу.

Несколько секунд он сидел неподвижно, опустив подбородок, с остановившимся, ничего не выражающим взглядом, который делал непроницаемой застывшую на его лице маску отчаяния. Затем отнял от лица правую руку и попробовал обнять ею Лу; казалось, что руки его не хватит, чтобы обхватить ее поясницу. Мышцы его живота свело судорогой. Скотту хотелось подняться с дивана и уйти прочь. Он чувствовал себя тщедушным, нелепым созданием, смешным карликом, который вознамерился совратить нормальную женщину. Скотт сидел, будто застыв, чувствуя сквозь ее шелковую одежду тепло ее тела. И он скорее согласился бы умереть, чем сознаться ей в том, что под тяжестью ее руки у него ломило плечо.

- У нас могло... могло бы получиться, - сказала Лу призывно. - Мы...

Скотт как-то странно завертел головой, как будто высматривая путь к бегству.

- Хватит, Лу. Оставь это. Забудь об этом. Я был дураком...

Он убрал с Лу правую руку и до боли сжал ею косточки пальцев левой руки.

- Просто оставь это, - сказал он. - Оставь.

- Любимый, я бы не сказала, что это очень хорошо с твоей стороны, запротестовала Лу. - Ты не думаешь, что...

- Нет, я не думаю! - ответил он резко. - И ты тоже так не думаешь.

- Скотт, я знаю, что тебе больно, но...

- Прошу, забудь об этом. - Глаза его были закрыты, сквозь сжатые зубы слова проходили чуть слышно и предостерегающе.

Лу молчала. А Скотт дышал так, будто ему не хватало воздуха. Вся эта комната, в которой они сидели, стала для него местом гибели всех его надежд.

- Ладно, - наконец прошептала Лу.

Скотт покусывал нижнюю губу. Наконец он сказал:

- Ты написала об этом своим родителям?

- Моим родителям? - В глазах жены Скотт прочел удивление.

- Я думаю, тебе следовало бы это сделать, - сказал он, тщательно контролируя свой голос. Потом слабо пожал плечами: - Узнай, сможешь ли ты у них пожить. Ты понимаешь.

- Я не понимаю, Скотт.

- Ладно... не считаешь ли ты, что было бы полезно посмотреть правде в глаза?

- Скотт, чего ты хочешь?

Он опустил подбородок, чтобы скрыть нервное глотательное движение.

- Я хочу, - сказал он, - сделать необходимые распоряжения по поводу тебя и Бет на тот случай...

- Распоряжения! А что мы...

- Ты перестанешь наконец перебивать меня?

- Распоряжения! Что мы, мебель какая-нибудь, чтобы ты делал распоряжения... распоряжался нами, как имуществом?

- Просто я стараюсь реально смотреть на вещи.

- Ты все время стараешься быть жестоким. И только потому, что я не знала, что...

- О, прекрати это, прекрати. Я вижу, с тобой бессмысленно пытаться говорить по-деловому.

- Ладно, давай по-деловому, - сказала она, и от сдерживаемого гнева у нее напряглось лицо. - Ты предлагаешь мне оставить тебя здесь и уехать с Бет? Это то, что ты называешь деловым подходом?

Руками он вцепился в свои колени.

- А что, если в Центре ничего не найдут? Что, если они никогда ничего не найдут?

- Ты думаешь, что если они ничего не найдут, я должна буду тебя оставить?

- Я думаю, что для тебя это будет лучше всего, - сказал он.

- Но я так не думаю!

И она заплакала, закрыв лицо руками; слезы просачивались между ее пальцами. Скотт же, будто онемев, сидел весь какой-то беспомощный и смотрел на ее вздрагивающие плечи.

- Извини меня, Лу, - сказал он. Но голос его подвел - в нем совсем не было раскаяния.

Она ничего не могла сказать в ответ - ее душили рыдания.

- Лу. Я... - Он протянул свою мертвенно-холодную руку и положил ее на колено Лу. - Не плачь. Я не стою этого.

Она помотала головой, будто оказалась перед сложной, неразрешимой проблемой. Затем шмыгнула носом и вытерла слезы.

- Вот, возьми, - сказал Скотт, протягивая ей носовой платок, который достал из кармана халата. Молча Лу взяла платок и прижала его к своим мокрым щекам.

- Прости, - сказала она.

- Тебе не за что просить прощения. Это я виноват. Я сорвался, потому что почувствовал себя как-то глупо, нелепо.

"А теперь, - подумал Скотт, - я ударился в обратное - в самобичевание, самоуничижение. Воспаленный мозг способен на самые разные направления мысли, вплоть до полностью противоположных".

- Нет. - И она резко прижала ко лбу кончики пальцев. - Я не имею права... - фраза повисла в воздухе. - Я постараюсь быть более понятливой.

На мгновение ее взгляд задержался на полоске белой кожи, которая осталась у него от обручального кольца. Затем, вздохнув, она встала и сказала:

- Я пойду приму душ.

Он проследил взглядом, как она прошла по комнате и вышла в коридор. Он слышал ее шаги и щелчок замка в ванной комнате. Очень медленно Скотт встал и прошел в спальню.

Лежа в темноте, он глядел в потолок.

Пусть поэты и философы утверждают, что человек больше, чем просто кусок плоти, пусть они рассуждают о его непреходящей ценности и о величии его души. Да только все это чушь.

Приходилось ли им обнимать женщину руками, короткими настолько, что их невозможно было свести у нее за спиной? Приходилось ли им спорить о своих мужских достоинствах с мужчиной, которому они едва ли были по пояс?

Лу вошла в спальню, сняла халат и положила его на кровать в ногах. В темноте Скотт услышал сухой шелест материи. Потом она села, и на ее половине прогнулся матрац. Затем она вытянула ноги, и Скотт услышал, как ее голова мягко упала на подушку. Весь в напряжении, он лежал, чего-то ожидая.

Через минуту Скотт услышал шелест шелковой ткани и почувствовал на груди прикосновение ее руки.

- Что это такое? - спросила она тихо.

Скотт молчал.

Она приподнялась на локте.

- Скотт, это твое кольцо, - сказала она. Лу ощупывала кольцо пальцами, - он почувствовал, как тонкая цепочка чуть-чуть врезалась ему в шею.

- И ты давно носишь ее на шее? - спросила она.

- С того времени, как снял кольцо с пальца, - ответил Скотт.

С минуту они молчали. Затем он услышал ее полный любви голос.

- О, любимый! - Ее руки призывно обвились вокруг него, и вдруг он почувствовал через ее шелковую рубашку жар прижимающегося к нему тела. Она впилась в его губы своими ищущими губами и вцепилась в его спину ногтями, как кошка запускает свои когти, и от этого у него по спине пробежал озноб.