Страница 5 из 6
Теперь уже Хиггс насторожился. Он проснулся и задумчиво потер рукой небритый подбородок, слушая Доба. Когда тот кончил, Хиггс спросил:
- Иначе говоря, ты хочешь знать, могут ли они вдруг втайне от человека начать ходить по автовизионам или играть в карты?
- Ну да, что-то в таком роде. Или же затеять какую-нибудь более серьезную игру, а мы были бы не в курсе дела.
- Серьезную или нет, уже не имеет значения. Для автомата типа цифрона решение о начале игры в карты равносильно решению о постройке трансгалактической ракеты.
Доб так и подскочил.
- Значит, ты считаешь, что они могли бы принять такое решение без вмешательства человека?
- Видишь ли, Доб, ты ставишь меня в затруднительное положение. Вообще-то этого не должно быть. Но, с другой стороны, проблема достаточно сложна и, по моему личному и, видимо, субъективному мнению, такая возможность существует. Когда возникли первые модели цифронов, все кибернетики считали делом чести уметь нарисовать по памяти всю логическую схему цифрона. Величайшим своим достижением они тогда провозглашали то, что цифроны обрели способность (вероятно, ты слышал о знаменитом в свое время "алгоритме эволюции") к продолжению рода и постепенной эволюции, процесс которой происходил одновременно по двум каналам на основе знаний предыдущих "поколений", а также знаний, приобретаемых цифронами, наиболее способными к обучению и наблюдению. Таким образом, сегодня нам удалось получить автоматы с развитой квазипсихической сетью, обладающие, с нашей точки зрения, - а мы не очень-то ориентируемся в структуре их логики лишь единственным, но серьезным недостатком. Известно, что сегодня отдельные цифроны очень отличаются друг от друга по степени развития; среди них тоже есть более глупые и более умные, в зависимости от того, чему их научили предшественники и что поняли они сами. Одно несомненно: они наверняка не могут совершать действий, приносящих вред человеку, встроенные в них исходные связи физически исключают такую возможность. Но это касается только _непосредственных действий_. А, скажу тебе откровенно, по моему (и не только моему) мнению, они могли бы наделать нам больше хлопот, чем мы можем себе представить. Достаточно сравнить их с нашими сумасшедшими. Ведь те не действуют против нас. А попробуй впустить хотя бы одного в склад плутония. Но, - Хиггс оживился, - отчего подобные мысли приходят тебе в голову в такой ранний час?!
Доб попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
- Вообще-то ничего особенного не случилось. Последнее время я занимаюсь такими вопросами по заданию Таямы. Сегодня я как раз должен был... окончить некоторые эксперименты, и меня заинтересовала такая возможность. Сам знаешь, надо рассмотреть все варианты...
- Понимаю, нервы. Я уже знаю, что ваш Таяма постарел и скучает сильнее прежнего. Но если у тебя больше нет никаких вопросов, может, ты мне позволишь немного вздремнуть?
- Да, разумеется. Благодарю - это было для меня очень важно. Еще раз извини. Ну до свидания!
- Э, ерунда. Привет!
Экран автофона погас. Доб вытер лоб, мокрый от пота, несмотря на утренний холод. Хиггс развеял его последние сомнения.
Огромный остекленный зал амфитеатра Института биофизики был уже почти заполнен. Последние приглашенные и работники института занимали места, полукругом охватывающие возвышение, на котором стоял широкий стол со звуковой аппаратурой, считчиками лент и мнемокристаллов. Хотя людей было множество, в зале стояла тишина, лишь изредка нарушаемая каким-нибудь словом или замечанием.
Но вот в зал вошли два пожилых человека, которые направились к кафедре. Директор института и координатор исследовательских работ профессор Акибо Таяма подошел к одному из них, тому, что пониже, человеку весьма преклонного возраста. Несмотря на свои годы, он двигался юношеским пружинистым шагом, свидетельствовавшим о большой энергии и жизненной силе. Когда он сел на указанное место, Таяма тихим спокойным голосом обратился к собравшимся:
- Уважаемые коллеги! Прежде всего я хотел бы представить вам директора Института теоретической кибернетики и члена контрольного совета Центрального агентства космонавтики, профессора Сеймура Хиггса, известного многим по своим прекрасным работам. По причинам, о которых вам будет объявлено позже, я передаю в его руки ведение нашего необычного собрания...
Таяма поклонился и сел, передав бразды правления Хиггсу. Тот, как бы исполненный сомнения, медленно встал и громким, привыкшим к чтению лекций голосом начал говорить:
- Независимо от того, что бы я ни сказал сейчас о моем друге, профессоре Бернарде Добе, это прозвучало бы сейчас банально и странно. Поэтому я не стану говорить о том, чего он добился и что еще мог бы совершить. Есть люди, о которых не надо говорить, когда их больше нет среди нас. То, что он оставил после себя - и есть памятник, который мы могли бы ему поставить. По первому мнемокристаллу, который оставил профессор Доб, все вы знаете начало истории, так трагически окончившейся. Эта запись должна была послужить ему основой для дальнейших работ над необычным явлением, с которым он столкнулся, а сделана она была - этого вы не знаете - сразу после нашего утреннего разговора с ним. Добавлю, что я чувствую себя особенно виноватым в смерти моего друга, так как в то время я не сделал никаких усилий, чтобы понять необычные побуждения, которыми руководствовался профессор, обратившись к моей помощи. Однако никто из присутствующих до сих пор не знал, отчего же умер профессор Доб и к каким выводам он окончательно пришел. Сегодня утром доктор Вольфганг Миснер нашел мнемокристалл и ленты с записями и прочитал их. Они были спрятаны в преданимационной камере, находящейся в амбулатории цифронов. Поэтому я считаю, что лучшим свидетельством того, что именно открыл профессор Доб, будут его собственные слова.
Хиггс повернулся к двери, позвал одного из лаборантов, тот подошел к кафедре и запустил счетчик мнемокристаллов.
Через минуту в зале раздался всем знакомый голос:
- Вы наверняка узнаете мой голос, голос Бернарда Доба. Я думаю, что с помощью Фрея вы уже нашли и мое тело, если нет, откройте шкаф четвертого питателя имитаторов - тот, который бездействует... Думаю, что вам уже известно содержание мнемокристалла, который я оставил дома на столе... Вы должны его прочесть, об остальном вам расскажет мой друг, Сеймур Хиггс. Я очень бы хотел, чтобы он тоже присутствовал сейчас здесь, среди вас. Вы, конечно, знаете, что в тот день утром я послал из подвалов все цифроны к себе наверх. Мне нужно было время, чтобы спрятаться в зале лаборатории... Смешно, когда человеку приходится прибегать к таким методам расшифровки тайн природы, но я не видел иного выхода... Если бы мне предстояло узнать все от человека, быть может, я искал бы другой путь, но я уже знал, что играю с автоматами, а я не представлял, думаю, и вы бы не представляли, как вести себя с ними. К этому вопросу, если хватит времени, я еще вернусь...
Наступила пауза, явственно послышалось короткое ускоренное дыхание Доба. Хиггс сидел, обеими руками закрыв лицо. Затем опять как бы возник из небытия голос Доба:
- Хочется сказать многое, но нет времени... Простите за сумбурное выступление... Мне трудно подбирать слова... Да! Возле мнемокристалла вы увидите ленту с кодом аксонов - ваша мечта исполнилась, да и я рад, что не ошибся... Необходимо было воспользоваться другой последовательностью импульсов имитатора... Впрочем, вы и сами это легко заметите... Это был только вопрос времени...
Таяма слегка шевельнулся в кресле и потер рукой лоб.
- Поэтому я больше не стану возвращаться к коду аксонов. Факт тот, что я вырвал его у цифронов; мы еще раз убедились, что они работают лучше и быстрее, чем люди... Однако мое сообщение, вероятно, больше всего заинтересует Хиггса и вообще кибернетиков. Помнишь, Сеймур, как на твоих лекциях люди часто спрашивали, насколько далеко можно зайти в нашем стремлении постоянно совершенствовать автоматы? Что произойдет, если мы построим такие совершенные автоматы, которые уже не отличишь от человека? А если они будут совершеннее людей?.. Ты всегда отвечал, что это невозможно, вспоминал о целевой специализации, об этике, о мертвых, что бы там ни говорили, машинах... Да ты и сам в это не верил, просто даже ты, дока в этих делах, не понимал, к чему может привести ваша работа... Не знал, что это, собственно, значит: _мертвая машина_? Признайся, тебя, как и других кибернетиков, мучило, что мы не могли понять сложной квазипсихики цифронов. Наверное, сравнение, которое ты привел в разговоре со мной, будет здесь уместно - они понемногу превращались в безвредных сумасшедших, которые с медицинской точки зрения не способны, во всяком случае, не должны быть способны приносить вред людям... И все-таки мы понимаем, что они могли бы совершенно неосознанно принести нам много вреда...