Страница 16 из 129
Рисунки городской электростанции и основных мест расположения электрогенераторов. Фотографии полицейских машин, банков и казино «Фан парлор» — крупнейшего игорного заведения, принадлежащего Пикелису.
Четверо мужчин устраивали друг другу проверки, помогая запомнить массу различной информации. Они читали и перечитывали досье на мэра, капитана Бена Мартона, Пикелиса и ближайших помощников главаря преступного мира. Совместными усилиями эти люди управляли городом, населенным ста десятью тысячами вроде бы свободных американских граждан, подобно тому, как домохозяйка управляется с пылесосом — методично засасывая все, что попадается на глаза.
Бывшим коммандос У СО предстояло также выяснить — причем досконально — всю подноготную еще нескольких человек, весьма необычных людей, которых пока даже еще не существовало в природе. Этих новых людей надо было изобрести, придумать им внешность и произвести на свет Божий — они должны были стать оригинальными творениями, схожими с теми, кого пресс-агенты киноиндустрии вынуждены штамповать в тех случаях, когда матушка-природа, исторические обстоятельства и Господь отказываются предоставить крупнейшим голливудским киностудиям. Людям, которым предстояло тайком проникнуть в Парадайз-сити, потребуются звучные имена и дорогостоящие зубы. Им необходимы новые, но обыкновенные фамилии, новые «биографии» и документы для прикрытия обмана. И каждому, кроме того, требовался по-своему веский повод для прибытия в Парадайз-сити. Надо было продумать все до мельчайших деталей — этих деталей должно быть великое множество, и каждая из них должна выглядеть правдоподобно, не вызывая подозрений. Место рождения, имя отца, имя матери, место учебы, послужной список в армии, место работы подружки, друзья, жены и дети, истории болезни, банковские счета, привычки и увлечения, стиль одежды, индивидуальный стиль жизни — ничего не следовало упускать из виду или недооценивать.
Но они обладали богатым воображением и любили поупражняться в нем — этот вид спорта широко распространен во второй половине двадцатого века, хотя редко кто сейчас соглашается играть в эту игру, когда речь идет о жизни и смерти. Обсудив и отшлифовав свои биографические «легенды», они принялись добывать документы, требующиеся для подтверждения сконструированных ими саг. Им готовить карточки социального страхования было делом простым — при участии стекольной компании, которой владел Карстерс; за ними последовали фальшивые водительские права, на что потребовалось сделать несколько междугородных звонков и истратить несколько сотен долларов. Во многих штатах процветает целый подпольный бизнес изготовления фальшивых водительских прав — развернутый на широкую ногу и ставший едва ли не легальным. Далее были открыты банковские счета в ряде городов на разные имена, что сделало их обладателями чековых книжек — так они получили авторитетное благословение на свою аферу от великих американских финансовых институтов.
И еще фальшивые документы.
И еще новейшее электронное оборудование, оснащенное инфракрасными излучателями.
И еще тренировки.
И вот настала пора двигаться в путь.
На четырнадцатое июня пришелся День Флага, пятнадцатого июня был День Отца, а двадцать первого июня первый день лета. Шестого июля было выбрано в качестве дня начала операции «Молот» — днем высадки на неприятельскую территорию. Без армад серых десантных катеров, без эскадрилий острокрылых бомбардировщиков и тяжелых транспортных самолетов, забитых парашютистами, тщательно спланированная операция началась — без шума. Она разворачивалась столь тихо, что ни «Голос Америки», ни дошлые ребята из службы новостей Эй-би-си этого не заметили и не упомянули об этом в своих передачах, так что нечего нам упрекать Уолтера Кронкайта за то, что он не сообщил своим телезрителям о начале операции. Событие просто свершилось. 6 июля было понедельником, а каждый понедельник, среду и пятницу самолет авиакомпании «Нэшнл эйрлайнз» прибывал в Парадайз-сити из Атланты в пять вечера и отправлялся в пять двадцать в Джэксонвилль. 6 июля было обычным летним днем в Парадайз-сити, жарким, солнечным, влажным, почти безоблачным. Рейс «Нэшнл» опоздал на одну минуту.
В итоге час «эйч» — как говорят в Пентагоне — выпал на пять ноль шесть, когда умеренно симпатичная стюардесса одарила своей умеренно приветливой улыбкой шестерых пассажиров, покинувших борт самолета, выполнявшего рейс 911 до Парадайз-сити. Одним из этих пассажиров был лазутчик, первый солдат тайного десанта.
Это был невысокий коренастый мужчина в итальянских темных очках, с солидной внешностью, одетый в отлично пошитый серый костюм, стоивший по меньшей мере сто восемьдесят, а то и все двести «зеленых». В руке он держал парусиновую сумку, которая гармонировала по цвету с его голубой рубашкой и элегантным шелковым галстуком. Он прошел по летному полю ярдов пятьдесят к современному белому зданию аэровокзала, а в это время, скрытые за темными стеклами очков, его глаза пристально вглядывались в окружающие лица, в проезжающие автомобили, ничего не оставляя без внимания.
В кармане у него лежали документы на имя Стэнли Гордона. Это имя фигурировало на выданном в Калифорнии водительском удостоверении, на карточке социального страхования, на кредитной карточке «Мобил ойл» и на двух покоящихся на дне его чемодана письмах — одном от артистки лас-вегасского кордебалета по имени Тони, а другом — от его брата из Финикса.
Все это была неправда.
Никакой он был не калифорниец, и не было у него братьев, как не было никогда подружки по имени Тони — ни в Лас-Вегасе, ни где бы то еще ни было. По документам он проходил как член научного клуба «Фи-Бетта-Каппа» Чикагского университета, но он не носил фирменного значка. Вместо значка в его кармане лежала серебряная зажигалка с вмонтированным в нее фотоаппаратом и «самописка», стрелявшая пулями 0,22 калибра — уникальный вклад западной цивилизации в историю человечества, сделанный еще в 1942 году талантливыми сотрудниками британского Управления специальных операций, — а также пистолет калибра 0,38, спрятанный в футляре портативной рации.
И звали его не Стэнли Гордон.
Его полное имя было Сэмюэль Мордекай Гилман, и, подобно своим библейским пращурам, он прибыл на разведку в неведомую землю.
Стоя у багажного конвейера в секторе выдачи багажа с пятью другими сошедшими с того же самолета пассажирами, он взглянул на часы — и другие сделали то же самое, — с наигранным нетерпением вздохнул — и остальные сделали то же самое — и тут заметил, что на него с балкона устремлены три пары мужских глаз. Он решил, что это переодетые детективы, отслеживающие прибывающих в город новых лиц — такие же работали в аэропорту Доминиканской республики в период успешного правления диктатора Трухильо, — и не ошибся. Ну еще бы! После итого он заметил парочку полицейских, заигрывающих с грудастой официанткой у стойки бара, и оценил по достоинству тщательность, с коей Малыш Джонни Пикелис охранял свои владения. Потом он подхватил свой чемодан, поежился под холодной струей из кондиционера и подсел к трем путешественникам в лимузин транспортной службы аэропорта, который должен был доставить их в Парадайз-сити.
Дорога в город представляла собой четырехполосное шоссе, окаймленное субтропическими, деревьями, комфортабельными скромными коттеджами и изредка попадавшимися фруктовыми киосками. Эти десять миль от аэропорта до городской черты не поражали глаз ни бедностью, ни убожеством, ибо путь пролегал через стандартный спальный район пригорода, населенный респектабельными налогоплательщиками, типичными представителями американского среднего класса — две машины на семью и членство в клубе любителей книги. Тем не менее кое-кто из них почитывал такие сомнительные издания, как журнал «Тайм», и почти все они язвительно соглашались, что городские власти здорово придумали разместить деревянные хижины с ютящимися в них черномазыми на противоположном конце города, ибо их жилища были несколько неприглядны и могли произвести неблагоприятное впечатление на гостей. В Парадайз-сити внешняя сторона вещей вообще имела огромное значение: городская санитарная комиссия работала на славу.