Страница 16 из 74
Оставшись очень довольным собой, Виктор пересел в королевское кресло, и хотя оно и было изрядно потёртым, устроился в нём со всеми удобствами. Не прошло и пяти минут, как в королевском рабочем кабинете, несмотря на неудобные позы, сладко спали уже двое.
Полицейские дактилоскописты вовсе не пришли в восторг, когда в лабораторию шумно ввалился Нежный и радостно сообщил, что принёс изнывающим от безделья коллегам немного долгожданной работы. Любой из них с удовольствием послал бы наглого майора куда-нибудь подальше, но приказ шефа разночтений не допускал: всем службам полагалось оказывать Нежному полное содействие, под недвусмысленной угрозой увольнения в двадцать четыре часа.
Один из экспертов с кислой миной принял из рук Нежного две пачки резаной бумаги и нанесённый на специальную плёнку отпечаток ладони Хоттабыча, майор хотел ещё добавить отпечатки родителей Виктора, но оказалось, что они у дактилоскопистов уже были. Сообщив угрожающим тоном, что результаты ему нужны даже не вчера, а позавчера, Нежный направился к шефу.
Тот в это время устраивал разнос кому-то из подчинённых оперов, но как только пришёл майор, прервал своё любимое занятие, а чем-то провинившегося опера выставил, приказав хорошенько обдумать сказанное начальством и сделать правильные выводы. Нежный без приглашения расположился в кресле для вип-посетителей, и кратко изложил всё, что ему удалось выяснить. Шеф слушал его, болезненно морщась и сокрушённо покачивая головой.
— Если я прав, и вся эта муть — операция федералов, отпечаток якобы Хоттабыча должен с чем-то совпасть. На бумаге, которую я изъял у родителей сбежавшего преступника, тоже ожидаю обнаружения «пальчиков» кого-то из известных нам фигурантов. Лаборатория уже над этим работает. Совсем не удивлюсь, если на бумаге найдутся «пальчики» Хоттабыча, — закончил Нежный.
— Если я тебя правильно понял, майор, по твоей версии федералы похитили пацана, чтобы разобрать его на органы? — уточнил полковник.
— Думаю, вполне возможно. Кому-то из крупных шишек понадобилась какая-то запчасть, которую хрен так просто найдёшь, а у этого паренька она есть. Само собой, официально операция преследует какие-то благородные цели. От разоблачения коррупции в наших рядах до полевых испытаний новой техники. Но, товарищ полковник, мотивы похищения приговорённого я указал лишь предположительно. Может, им нужно, чтобы он для них что-то сделал. Например, кого-нибудь убил. В этом случае он смертник, но вряд ли об этом знает. Фактов у нас нет, а выдумать можно что угодно.
— Глупости говоришь. Федералы при желании легко бы заполучили парня без всей этой заварухи с полоумными виртуальными боевиками. Тут, скорее, действуют какие-то талантливые любители. А пока ты строишь бредовые версии, федералы установили личности несуществующих террористов. Не ожидал?
— Как им это удалось?
— А вот смотри сюда.
Шеф пару раз клацнул мышью своего рабочего компьютера, и развернул монитор к Нежному. На экране тот увидел зал суда, и троих бородачей с автоматами, стоящих перед дверью. Они стреляли, как знал майор, по конвоирам, которые в кадр не поместились. Несмотря на густые бороды, зверская злоба на всех трёх харях отлично просматривалась. Потом один из них выхватил гранату, хотел её метнуть, но схватился за сердце, и граната взорвалась прямо в центре их группы.
— Что скажешь, майор? — поинтересовался полковник, останавливая просмотр записи.
— Там, оказывается, ещё и камера была, которая снимает вход в помещение? Почему-то уверен, что её установили совсем недавно, может, даже вчера. Последние сомнения отпали, товарищ полковник.
— Ну, и не прав ты. Вот если бы сказал, что ещё неделю назад камеры там не было — другое дело. Потому что её не было тогда, нет и сейчас. Не понимаешь? Чуть позже объясню.
— Позже, так позже. Вы сказали, товарищ полковник, что их личности установлены. Кто они?
— Имён у них нет, но если хочешь, можешь назвать одного из них Камаз Отходов, другого — Ушат Помоев, а третьему имя сам придумай, мне надоело.
— Снова не понимаю.
— Ну, нет у них имён, так уж вышло, — шеф явно получал наслаждение, созерцая растерянность на лице Нежного.
— Разве бывают люди без имени?
— Ты же сам мне говорил, что нападение террористов — это трёхмерное кино. А в фильме вполне могут быть безымянные персонажи. Вот эти трое — такие и есть.
— Я, товарищ полковник, имел в виду имена не персонажей, а актёров.
— Федералы установили и актёров, но я их не запомнил. Если тебе это так интересно, разберись сам. В нерабочее время, естественно. С твоими талантами это легко. Сейчас тебе ещё кое-что покажу.
Он развернул монитор к себе, снова клацнул мышью, и вернул экран в прежнее положение, так, чтобы он снова был виден Нежному. Взглянув туда, майор вполголоса выругался. Теперь на экране величественно громоздились заснеженные вершины Кавказских гор, а на их фоне те же самые три боевика, стоя в полный рост, вели огонь из автоматов по залёгшим в снегу солдатам. Когда один из кавказцев начал замах, чтобы бросить гранату, Нежный отвернулся.
— Всё понял, майор? — вкрадчиво поинтересовался шеф.
— Федералы поработали с изображением, наложив фоном вместо гор судебный зал, — высказал очевидное предположение Нежный.
— Точно. Название фильма у нас есть, список артистов массовки раздобыть нетрудно. Вопрос только, зачем? В общем, так. Если верить федералам, этот ролик все свидетели расценили, как снятый камерой видеонаблюдения. Включая конвоиров и судью. Ты, конечно, можешь сказать, что эти свидетели не отличат одного бородатого кавказца от другого, даже под страхом смерти. И будешь прав. Но уж очень похоже с гранатой получилось, согласен? А странного в фильме ничего не заметил?
— Да он весь сплошная странность, — поморщился майор. — Стоя перестрелку не ведут, их бы скосили за пять секунд. «Лимонку» бросать не из укрытия — тоже самоубийство, тебя же первого осколками изрешетит. А самое главное — у боевиков из автоматов гильзы не летели. Идиот какой-то снимал.
— Нормальные люди такие фильмы не смотрят, — вздохнул полковник. — А остальным нравится, и плевать им, летят гильзы или не летят. Кстати, о том, что у судебных террористов что-то не так с гильзами, федералам сказал один из конвоиров. Они по этому признаку нужный фильм и отыскали. А ты этого парня допрашивал, и ничегошеньки у него не узнал. Плохо, майор. Очень плохо.
— Виноват, исправлюсь.
— Боюсь, что уже не исправишься. Целый день, считай, занимаешься этим делом, а результатов — кот…
— Наплакал, — подсказал Нежный.
— Ну, пусть будет «наплакал». А другие кое-чего добились. Удалось найти отпечатки пальцев той девки, которую якобы изнасиловали. И не только отпечатки. Ребята в больнице на её рабочем халате нашли пару волос. Судя по описанию внешности, волосы её. Там больше никто не носит такие длинные. Сейчас с ними в лаборатории возятся, может, что интересное обнаружат. Пока выяснили только, что блондинка она крашеная, а её естественный цвет волос — тёмно-каштановый. «Пальчики» её в нашей базе отсутствуют, ну, это ты и сам понял. Кстати, видео с Хоттабычем экспертам отдал?
— Ещё нет. Не успел.
— Отдай. Пусть позанимаются. Хотя бы рост определят, длину шага и всё такое прочее. Какие-никакие, но приметы. Ещё чем-то могу помочь?
— Две просьбы. Раз уж у нас есть волосы подозреваемой, пусть проведут анализ на родство.
— Кого с кем?
— Девки и насильника. Чутьё мне подсказывает, что они — близкая родня.
— Нужно что-нибудь более убедительное, чем твоё чутьё.
— Судья была удивлена, что потерпевшая хорошо относится к насильнику. Мне это тоже кажется странным.
— Ты меня не убедил.
— Ещё вот что. Родители парня — очень красивая пара. Очень! И потерпевшая — тоже красавица.
— Короче, кроме чутья, ничего предъявить не можешь. Какая вторая просьба?
— Товарищ полковник, позвоните, пожалуйста, в лабораторию. Пусть они побыстрее обработают «пальчики», которые я им принёс. Вы же их знаете, будут тянуть с экспертизой, сколько смогут.