Просто страшный человек

- Ты следишь за собой, что бывает редко среди мужчин, у тебя подтянутая фигура и... Короче, тебя можно назвать эталоном мужчины.

- Спасибо, но рядом с твоим племянником я почувствовал себя ущербным. "Железный Арни" отдыхает, причём в нем всё гармонично. Его можно сравнить со статуями древнегреческих атлетов или титанов.

- А она его как-нибудь называла?

-Да, она обращалась к нему и называла его Ник.

- Позвони, пожалуйста, в ту клинику, спроси, как чувствует себя твоя пациентка.

Разговор получился коротким и странным, пациентка не поступала. Вызвали водителя скорой, он сказал, что доставил больную именно в ту клинику. Чем ещё больше запутал стихийное следствие.

- Теперь, если ты не против, я расскажу. Я очнулась ближе к вечеру. Обнажённая, я находилась в каком-то саркофаге, по-другому не назовёшь. Крышка матовая, через неё видно, что в помещении светло и всё. Крышка сама открылась в левую сторону, я выбралась из саркофага, он был отгорожен ширмой, на ширме висел халат. Халат я потом дома смотрела, без опознавательных знаков, обычный халат. Так вот, с момента открытия крышки, моими действиями руководил голос из-за ширмы. Когда я оделась и вышла, меня встретил молодой человек. Он назвал меня по имени и справился о самочувствии. Сам представился, как доктор Ник Торн. Он проводил меня в мою палату. Окружающая обстановка соответствовала какому-нибудь элитному пансионату. За окном был очаровательный сад. Потом был совместный ужин, и он порекомендовал мне поспать, а утром я должна была попасть к дочери. На внешность доктора я обратила внимание сразу, как вышла из-за ширмы. Это был Аполлон, воплоти. Видишь, сравнение с Грецией у нас общее, скорее всего, это один человек. Итак, я пошла спать, а утром, как он и обещал, я оказалась, спящей на диване, у дочери дома. Как я там оказалась, я не знаю. Вот и всё.

- Так, давай я тебя посмотрю. Ага, температура в норме, давление тоже. Точно ни чего не болит?

- Да точно, я зарядку с утра делала, молодая так не скакала.

- Сейчас ещё кровь у тебя возьмём, посмотрим что там.

Там же, через полчаса.

- Что я могу сказать, по результатам анализа. Есть следы снотворного, растительного происхождения, совсем безопасного. А так всё в норме, проблем со здоровьем нет. Снотворное, это ответ на то, как ты попала к дочери домой. Твоё чудесное выздоровление, остаётся для нас тайной. И у нас есть два пути решения проблемы. Первый: забыть всё, что случилось. Ты здорова и это главное. Второе: обратиться в компетентные органы. Причём полиция здесь не поможет. В результате действий неустановленного лица, у тебя что-либо пропало, тебе нанесён какой-то другой вред? С твоих слов нет. Полиция поинтересуется, зачем тогда разыскивать этого человека? Ты хочешь его отблагодарить? Тогда причём здесь полиция? Обратись к дочери, может она поможет его найти, именно из чувства благодарности к нему. Дай объявление в газету. Если мы обращаемся в ФБР, то они будут искать парня только для того, что бы выйти на его оборудование. И нет гарантии, что в процессе поиска чудесного оборудования, не пострадает и этот парень, и твоя дочь, так как она его знает и даже ты, как результат действия оборудования. Так что ты выбираешь?

- Джефри, ты всегда умел убеждать. Не будем будить спящего дракона. Пусть всё остаётся как есть. И Джефри, что ты делаешь сегодня вечером?

- Сегодня вечером, я встречаюсь с одной очаровательной женщиной. Когда мне за тобой заехать?

В это же время, клиника "им. генерала Макколина", кабинет лейтенанта Кроу, звонок телефона.

- Мистер Кроу, вас беспокоит секретарь главного врача мисс Бролин. Мистер Кроу, к нам вчера позвонил врач Джефри Свифт из центрального клинического госпиталя и попросил принять на лечение миссис Кэтрин Джонс, она попала в тяжёлую автокатастрофу, я переключила его на главного врача и они договорились. Но её вчера не привезли. А сегодня снова звонил Джефри Свифт и спрашивал о состоянии Кэтрин Джонс. Когда я сказала, что у нас нет такой пациентки, он поблагодарил за информацию и отключился. Это очень странно и я сразу позвонила вам

- Спасибо, мисс Бролин вы оказали неоценимую услугу родине.

Вот оно, его звёздный час. Лейтенант ЦРУ Кроу принял охотничью стойку. Клиника "им. генерала Макколина" проводила лечение и реабилитацию военных, получивших ранения за границей. Поэтому находилась под бдительным оком ЦРУ, чьим куратором в клинике и был лейтенант Кроу. Он попал сюда по распределению, сразу после окончания специального учебного заведения. Недавно получивший лейтенантское звание, он был полон надежд и планов. Но прошел год, другой и его рвение поутихло. Здесь не происходило ни чего. В клинике практически не было ни кого, кого бы он не завербовал. Он регулярно отсылал отчеты, был на хорошем счету у начальства, но ему надоело это болото. Он хотел как минимум в речку, а уж оттуда недалеко и до моря. Того, что сообщила ему мисс Бролин, было мало для доклада руководству. Он начал действовать. Через 2 часа, у него на столе, был полицейский отчёт с места аварии, предварительный диагноз из приёмного покоя центрального клинического госпиталя (естественно на бланке и заверенный печатью), и фото миссис Джонс у своего дома (время и дата фото были подчёркнуты), а так же рапорт на имя своего начальника с обстоятельствами дела. Для того, что бы сделать фото, он привлёк соседского парнишку, который и выманил миссис Джонс на улицу. Всё, что он мог сделать один, не привлекая внимания, он сделал. Материалы отправил. Остается ждать реакции руководства.

Эмили отмокала в ванне. Мысли в голове ворочались медленно и тяжело. Сейчас у неё творческое затишье, она никому не нужна. Быть может поэтому, ситуация с мамой не попала в газеты. Она была на грани психического срыва, а газетчики, сломали бы эту грань, не задумываясь. И спас её, и мать, Ник. Этот не понятный Ник, из России. Когда она приехала домой от матери, она попробовала заняться домашними делами, но из головы не выходили слова Ника, о якобы состоявшемся разговоре, в котором он ей всё сказал, что хотел. Да, она признаёт, что была не в состоянии воспринимать его слова адекватно, но чтобы не помнить, это вряд ли. У неё хорошо развитая, актёрская память и она до сих пор её не подводила. Оставив дела, поудобней разместившись на диване, она стала вспоминать всё, что они говорили друг другу, с момента его звонка в домофон. Она вспомнила единственный момент, который мог оправдать его появление здесь, но назвать этот момент "разговором" можно с большой натяжкой. Она назвала его придурком, а он сказал, что тоже её любит. Ладно, он признался ей в любви, таким странным способом, но она то, не признавалась. А он сказал "тоже". Или у них, назвав человека придурком, признаёшься ему в любви?

Она погрузилась в пучины интернета, в поисках информации о России и её обычаях. Когда её голова отказалась воспринимать информацию, Эмили приготовила себе ванну и теперь пытается анализировать произошедшее с ней, исходя из полученных фактов. Например, к ситуации, о признании в любви, подходит выражение: милые бранятся, только тешатся. Бранятся, значит, ругаются, но ругаются не всерьёз, потому что тешатся. То есть, когда она назвала его придурком, он не воспринял это в серьёз, потому что считал её своей милой. А когда он принес маму, то назвал её - Эмили, родной. Да уж. На этот случай у них тоже есть выражение: без меня, меня женили. Выходит, он считает своё к ней чувство взаимным и может распоряжаться ею, как своей женой. И его безвозмездная помощь, тому подтверждение. Ему ни чего не надо, от близкого ему человека, человека принадлежащего ему. Получается, он всё за неё решил. Да это варварство какое-то. Пришёл, схватил и утащил в пещеру. Её вяло текущие мысли, подхватила волна негодования и возмущения, но ненадолго. Ведь это только её выводы, что считает по этому поводу Ник, она не знает. И самоё главное, не может знать. Память услужливо напомнила выражение: умом Россию не понять... Эта фраза её добила. День прошёл в пустую. Все её искания и терзания были бесполезной тратой времени. Вместе с этим печальным выводом, пришло спокойствие и умиротворение. Она наконец-то расслабилась. После ванны, приводя себя в порядок у зеркала, она решила вызвать Ника и вместе разобраться с чувствами. То, что рядом с ним опасно, понятно без каких либо размышлений.