Отдел Химер

Межзвездный лайнер, принадлежащий цивилизации, чье могущество в десятки раз больше нашего, дрейфовал в пустоте в ожидании исследовательской группы с Земли. Он представлял собой черного цвета сферу не очень правильной формы, диаметром около пятисот метров. Впоследствии я узнал, что все космические корабли имели одну и ту же конфигурацию, выбираемую вследствие параметров гиперпространственного перемещения. С этими прыжками тоже всё не так просто. Сегодня для ученых уже является аксиомой утверждение, что искривленное пространство, замкнутое в гравитационный коллапс, образует так называемую «сферу Шварцшильда», или «черную дыру», в которой может быть заключена целая вселенная. Так вот, перед стартом этот шарик создавал вокруг себя некое подобие такого сжатого континуума и, перейдя в иное измерение, на обыкновенных маршевых двигателях достигал нужного места, чтобы затем проявиться в реальном мире. Подобные манипуляции вслепую требовали безупречного знания астрономии. В процессорах звездолета существовала условная модель Вселенной, от которой требовалась безупречная симметрия.

Корабль пронзал насквозь колодец диаметром около десяти метров. Именно вокруг этой сквозной дыры располагались установки, позволяющие создавать искривление реальности. Механизмы занимали примерно одну треть полезного объема. В остальной же части располагались каюты экипажа и пассажиров.

Я висел в пустоте, разглядывая это созданное разумом чудо и не решаясь проникнуть внутрь. Абсолютно не ощущал торжественности момента. Да может, я и не первый человек, видящий инопланетный корабль вблизи. Вися рядом с обшивкой, вдруг почувствовал злость на этих сверхсуществ. Достигли вершин могущества, понимаешь. Летают куда хотят, на Земле так и вовсе считают себя хозяевами. Причем до такой степени, что не стесняются затыкать рты случайным очевидцам и заниматься физическим устранением неугодных. Самое обидное, что творилось всё это как-то походя. Словно комара прихлопнули и продолжают заниматься своими делами. Я имею в виду одного моего сослуживца, который подобно Олегу Искрину в свое время интересовался проблемой НЛО. Вокруг него вскоре стали происходить загадочные события. Люди, в чьи кабинеты он стучался, внезапно умирали. Одного генерала, согласившегося его принять, неожиданно сбила машина. Наконец, поняв, что над благополучием его семьи нависла угроза, и уяснив, что не может выбраться из вязкого болота, он оставил затею.

И вот я висел рядом с вещественным доказательством существования другого разума. И переживал очень паршивые мгновения оттого, что меня, словно наемника, заставляют прислуживать этим сверхсуществам. Ну, пусть не прислуживать, а сотрудничать, ведь в случае осуществления акции потери землян окажутся значительно больше. Но сам факт того, что кто-то может приказать самой, по моему разумению, могущественной организации на Земле, с пол-оборота запускал комплекс неполноценности.

Наконец решившись, я нащупал частоту работающего стереоприемника в одной из кают и открыл портал внутрь. Передо мной оказалась женщина. Причем, что странно, вполне земного типа. На фоне одной из стен разворачивалось какое-то голографическое представление. Звука не слышно, и, пошарив в эфире, я выяснил, что она внимает непосредственно радиосигналу. Наверное, особенности организма инопланетянки позволяют обходиться без слухового аппарата. А может, миниатюрное устройство вживлено прямо в тело.

Что удивительно, транслировалась одна из раскручивающих молодых артистов передач, «Фабрика звезд».

И я вновь вспомнил слова Магистра об унификации человечества:

— На первый взгляд это может показаться абсолютной чушью, однако при более пристальном рассмотрении можно обнаружить некоторую, глубоко скрытую закономерность. В любом государстве, существующем в последнее время, организация социальной сферы проводится аналогично с заводской или фабричной моделью. Те же принципы, те же приемы…

Школы, больницы, тюрьмы, властные структуры и другие организации приобрели многие черты поточного производства с его разделением труда и практически полной безликостью. Искусство не стало исключением, и мы видим многие принципы, свойственные конвейеру. Теперь композиторы, музыканты, художники и писатели работают не для какого-либо покровителя, как это было принято в период господства чисто человеческой цивилизации, а всё больше зависят от современных реалий. Они создают товары, предназначенные для анонимных потребителей. Изменилась сама структура творческой деятельности.

Ярким примером этого является музыка. С началом преобразований повсюду — в Лондоне, в Вене, в Париже — начали появляться огромные концертные залы. Вместе с ними возникли театральные кассы и импресарио — люди, которые финансировали создание музыки, а затем продавали ее потребителям.

Чем больше билетов мог продать человек, тем больше денег он мог сделать. В залах увеличивалось число мест. Крупные площадки требовали в свою очередь более громкого звучания, которое было бы хорошо слышно в самом последнем ряду. В результате произошел сдвиг от камерных к симфоническим формам.

В книге «История музыкальных инструментов» Курт Закс пишет: «Переход от аристократической культуры к демократической, происшедший в восемнадцатом столетии, заменил небольшие салоны гигантскими концертными залами, которые требуют большой силы звука». Еще не имелось соответствующих технических средств, для того чтобы создать необходимую громкость, поэтому стали увеличивать количество инструментов и исполнителей. Таким образом, были сформированы современные симфонические оркестры, и именно для этого индустриального нововведения написали великолепные симфонии Шуберт, Брамс, Мендельсон, Бетховен…

Наверное, мое присутствие создавало какие-то помехи, так как дамочка зашевелилась. Не желая привлекать внимания, я прошел сквозь переборку. Причем сделал это самым обычным способом, протискивая контуры тела через кристаллические решетки молекулярных соединений.

Перед отправкой Магистр обещал, что галактический лайнер будет дрейфовать до успешного начала операции. Об этом позаботятся наши таинственные друзья — просто немного задержатся с прибытием. А так как они являются постоянными клиентами, к тому же держателями пакета акций, то их появления станут ждать столько, сколько потребуется.

Никаких описаний, ни малейших зацепок мне не дали, и я просто перемещался по кораблю, рассудив, что в Солнечной системе какой-либо интерес может представлять лишь Земля. А следовательно, те, кто пожелают покинуть корабль в пассажирском челноке, и есть мои клиенты. Оставалось выяснить место старта, так как расписание отбытия зависело от моего рапорта. Я направился туда, где располагался мозговой центр корабля. Для этого просто вошел в резонанс с сонмом радиоволн и безошибочно открыл портал в рубку. Разговоры велись как в звуковой среде, так и в эфире, но мне, не владеющему ни одним инопланетным языком, это ничего не давало. Послонявшись по довольно обширному пространству и глядя в экраны странной формы мониторов, я выяснил, где находится ангар для пассажирских капсул, и отправился туда. Судно между тем жило своей деловитой жизнью. На пассажирской палубе прогуливались десятки созданий как приятного, так и самого отталкивающего вида. Хотя красота — понятие весьма и весьма относительное и для многих является вопросом рациональности и приспособляемости к окружающей среде, целесообразности форм, позволяющей гармонично осуществлять функциональную деятельность, доведенную в процессе эволюции до совершенства. А так же залогом продолжения вида.

Ища место стоянки челноков, наткнулся на криогенные камеры, в которых находилось несколько тысяч существ, проводивших полет в анабиозе. И у них есть свой третий класс. Я невесело усмехнулся. Хотя, возможно, так даже гуманнее. Чем заполнять дешевые места, скучивая пассажиров с неимоверной плотностью и запасая для них необходимый кислород, воду и неся расходы по утилизации отходов жизнедеятельности, гораздо проще поместить желающих путешествовать в анабиоз, неимоверно уплотнив число мест и терпя при этом как можно меньше неудобств.