Восточная война

Высоты Гасфорта были заняты сардинскими войсками, в числе 9 тысяч человек, при 36 орудиях под начальством генерала Ла-Мармора. На правом крыле, примыкая к речке Варнутке, стояла дивизия Моро, на левом фланге дивизия Тротти; а позади в резерве бригада Джустиниани, кавалерия полковника Савоару - четыре эскадрона и крепостная артиллерия.

Всё пространство балаклавской долины между Гасфортовыми и Федюхиными высотами прикрывали кавалеристы генерала Морриса вместе с британской кавалерией генерала Скерлета общей численностью в тридцать эскадронов. Турецкий корпус, состоящий из десяти тысяч человек под началом Али-паши, занимал высоты правее села Камары. Генерал д'Алонвиль, с двумя батальонами пехоты и двенадцатью конными орудиями, стоял на биваках в Байдарской долине.

В случае атаки русских войск на реке Черной, союзники могли выставить против них на первый случай до тридцати пяти тысяч человек, а потом должно было подойти подкрепление в виде кавалерии Скерлета и французских частей с главных позиций на Сапун-горе.

Такова была дислокация вражеских войск со стороны Черной речки, которая была хорошо известна графу Ардатову благодаря умелой работе разведки, большей своей частью состоявшей из балаклавских греков. Постоянно рискуя быть схваченными врагами, они регулярно приносили драгоценные сведения о силе противника с того берега реки, разделявшей воюющие стороны.

Именно эти разведывательные сведения легли в основу наступательного плана Михаила Павловича, который подразумевал нанесение по обсервационным позициям врага не одного, как это было озвучено на совете у Горчакова, а сразу два равноценных по своей силе ударов. Это было очень необычным для тактики того времени ,и поэтому, не желая тихого саботажа со стороны генералов, граф до последнего дня держал общий замысел операции в строгой тайне.

По замыслу Ардатова, один из ударов следовало наносить со стороны Инкермана по британскому лагерю, который по сведениям разведки был не столь сильно укреплен, как предполагалось ранее. Гордые бриты не извлекли должного урока из прежнего наступления русских и свели всю свою оборону лишь к увеличению числа батарей и караульных секретов. Наступление на английские позиции было поручено корпусу под командованием генерал-адъютанта Реада. В его состав входили батальоны Бородинского полка, солдатам которого отводилась важная роль в будущем сражении.

Михаил Павлович хотел лично повести своих подопечных в бой, но должность командующего наступлением делало это намерение невыполнимым. Поэтому общее командование батальонами было возложено на полковника Штольца, человека жесткого, но как показали учения, способного к блестящей импровизации. Его Ардатов изначально готовил к роли своего заместителя, на случай возможной гибели или ранения.

Второй удар, предполагалось нанести в направлении Гасфорта, отрядом, во главе которого стоял генерал-майор Попов, соавтор предложенного Ардатовым плана. Им предстояло разгромить сардинцев и, угрожая возможным ударом по Балаклаве, главной базе англичан, выманить на себя французские силы, прикрывающие Федюхинские высоты. Чтобы хоть как-то ослабить натиск противника на отряд Попова, в который входил Смоленский полк, второе детище Ардатова, отряд генерал-лейтенанта Липранди должен был связать главные силы врага отвлекающим боем у трактирного моста.

С этой целью была начата демонстративная переброска части сил к переправе через реку Черную, дабы утвердить противника в мысли о скором наступлении русских войск в этом месте. Вражеские лазутчики моментально донесли об этом генералу Симпсону, а тот в свою очередь Пелесье. Тот поблагодарил британца за сведения, но не предпринял никаких серьезных мер, расценив эти действия как явный отвлекающий маневр противника от стен Севастополя. Уж больно открыто и демонстративно действовали русские.

Главный удар противника, по мнению Пелесье, можно было ожидать со стороны 2 бастиона с одновременным нанесением удара по тылам союзников в районе Килен-балки. При удачном стечении дел, этот удар мог привести к прорыву блокады Севастополя с юга и сорвать приготовления союзников к штурму крепости. В пользу этого говорили донесения лазутчиков заметивших большое скопление новых войск по ту сторону Килен-балки. Именно туда были перенацелены основные силы британцев из тылового прикрытия, посчитав, что русские не будут повторно штурмовать узкий проход на плато Инкермана.

Конечно, в рассуждениях генерала Пелесье был свой здравый смысл, но граф Ардатов видел главную задачу будущего сражения несколько в ином свете. Будучи убежденным реалистом, он стремился не отсрочить очередной вражеский штурм Севастополя, а нанести противнику максимальный урон, который заставил бы его отложить свои наступательные планы как минимум до весны будущего года.

В ночь перед наступлением, граф Ардатов был в прекрасном настроении, чего с ним уже давно не бывало за последние два года. Вместе со всеми солдатами и офицерами он отлично выспался днем и, подкрепившись из полевого котла, отдавал последние приказы.

Штурмовые колонны уже стали по темноте выдвигаться к месту атаки, когда перед Ардатовым предстали казачьи пластуны. Вот уже несколько дней проводили казаки скрытое наблюдение за позициями противника в районе предполагаемой атаки.

- Ну что, Северьяныч. Ничего подозрительного не заметил? Всё ли тихо? - спросил граф старого казака, за плечами у которого был не один вражеский "язык" и несколько тайных рейдов по ближайшим тылам противника.

- Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, всё без изменений. Через полчаса у англичан должна быть смена караула, а через час мои ребята снимут их в два ножа.

- А дозорные секреты? -  пытливо уточнил граф.

- Нет их там. За это я вам, ваше превосходительство, головой ручаюсь. Сам лично наблюдал за этими позициями три дня и ни разу возле них дозорных не заметил.  

- Это хорошо. А вот скажи, Северьяныч, как, по-твоему, ждут они нас или нет? - поинтересовался у пластуна Ардатов.

Казак на секунду задумался, а затем, тряхнув головой, убежденно произнес:

- Никак нет. Не ждут нас басурмане. Они больше всего на пушки свои надеются, да на полки, да на овраги и крутогоры.

- Дай бог, чтобы твое чутье не подвело. Ведь в случае чего, нам твоя оплошность по такой цене встанет, что мало не покажется, - Ардатов на мгновение замолчал, а потом добавил, - Ладно, Северьяныч, ступай к товарищам и помни, я на вас крепко надеюсь.

Пластуны не подвели. Когда батальоны Штольца выходили на ударные позиции перед укреплением противника, закрывавшего вход на инкерманское плато, все посты врага были сняты пластунами, и некому было в ночной тиши поднять тревогу.

По сигналу командиров, развернувшись в цепи, русские солдаты стали быстро и сноровисто взбираться по крутому горному склону. Благодаря ранее приобретенным на тренировках навыкам, пехотинцы не производили большого шума, а те звуки, которые возникали от их движения, надежно заглушал сильные ветер, дувший в эту ночь.

Находившиеся в люнете англичане, слишком поздно обнаружили приближение противника. Передовой цепи русских солдат оставалось пройти всего несколько шагов, прежде чем они смогли бы ворваться на вражеские позиции. Раздался один выстрел, затем другой и люнет охватила лихорадочная суета.

Из шести орудий, имевшихся в распоряжении англичан, только одна пушка смогла вовремя дать выстрел по русским цепям ядром, что впрочем, не принесло им большого ущерба. Орудийная прислуга остальных пушек была сметена ружейным залпом бородинцев, которые, подобно могучему морскому валу, неудержимо надвигались на врага.

Еще не успел рассеяться пороховой дым от пушечного выстрела, как люнет заполонили русские солдаты со штыками наперевес. Короткая схватка с не успевшими бежать прочь канонирами, и они уже двинулись дальше, освобождая место тем, кто ними поднимались и поднимались вслед за ними. Словно воины из зубов сказочного дракона выраставшие из земли, поднимались со склона все новые и новые ряды бородинцев. Прошло несколько минут, и все передовые позиции британцев оказались в руках солдат Штольца. Первая победа была на удивление легко одержана, но самое трудное в лице королевских гвардейцев генерала Бентинка, ждало их впереди.