Восточная война

- Голова, сильно болит от контузии голова, а я вам о многом должен сказать, - произнес Геннерих бледный как смерть, постоянно морщась от боли. - Я думаю вам это надо знать, Михаил Павлович. По приказу генерала Тотлебена на случай захвата Малахова кургана противником, было заложено несколько фугасов. Один из них находится рядом с горжей, но мы к нему не успели провести электрический провод - скороговоркой выпалил Геннерих прежде чем резкая гримаса боли перекосила его лицо. Инженер стал быстро оседать на руки своего спутника.

- Где!? Где находиться, этот чертов фугас, Петр Карлович!? - прокричал Ардатов буквально в ухо инженеру, боясь, что он потеряет сознание.

- Он знает, - чуть слышно проговорил Геннерих и скосил глазами в сторону солдата. Это действие отобрало у него последние силы, и инженер обвис безвольной куклой на руках графа.

- Доктора! Скорее, доктора! - громко крикнул граф к стоявшему рядом адъютанту и, не теряя времени, обратился к спутнику инженера.

- Кто таков? Знаешь, где фугас под горжей?

- Саперный унтер-офицер Чеснович. Так точно знаю ваше превосходительство - четко доложил помощник Геннериха.

- И как нам к нему добраться тоже знаешь?

- Так точно, через горжевой ров. Там находится замаскированный лаз, который ведет к нужной нам подземной галерее. Отыскать его дело плевое.

- Сможешь подорвать? - прямо спросил Ардатов и от его слов, у собеседника глаза заблестели азартным блеском.

- Сделаем, ваше превосходительство.

- Сделай, родной. Сделай, а иначе столько людей погибнет и Севастополь с ними, - взмолился граф. Чесновича был готов немедленно броситься в горжевой ров, но Ардатов удержал его, приказав подождать того момента, пока войска будут готовы к атаке.

Охваченный лихорадкой скорой смертельной схватки, граф с нетерпением слушал доклады офицеров и торопливо отдавал нужные приказы, время от времени, сверля пылающим взглядом горжевой ров. Услышав известие о скором штурме кургана, солдаты принялись подбадривать друг друга радостными криками. Все рвались в бой и никто не испытывал ни малейшего страха перед возможной смертью.

Убедившись, что все готово, Ардатов махнул рукой саперу и тот, замерев на секунду, оторвался от спасительной стены, стрелой полетел к горже кургана. Французы с большим опозданием отрыли беглый огонь по бегущему в их направлении саперу, но Чеснович, словно заговоренный пролетел все открытое пространство и кубарем скатился в горжевой ров.

- Есть! - радостно выкрикнул Ардатов и тут же обратился к пехотинцам Азовского полка, желавшими первыми ворваться на курган, дабы посчитаться за своих погибших товарищей. - Выступаете сразу после взрыва, без раскачки. И не колонною, а гурьбой ребята. Дорога каждая секунда. Главное сбить зуавов с горжи, а там мы подоспеем.

- Не сомневайтесь, Михаил Павлович, сделаем, - не по уставу отвечали солдаты генералу, но Ардатов не обращал на это никакого внимания. Требовать от солдат в такой момент положенного обращения, по глубокому убеждению графа, было верхом глупости.

Тем временем у горжи Корниловского бастиона события текли своим чередом. Вначале зуавы только забавлялись столь неординарным поступком русского солдата, посчитав Чесновича просто неадекватным человеком. Явно собираясь поразвлечься над русским чудаком, они принялись методично обстреливать край рва, ожидая, что рано или поздно сапер попытается выбраться наружу.

Так продолжалось несколько минут, которые показались Ардатову вечностью.

- Давай, сапер, давай! - слетали с его губ страстные призывы, но Чеснович упорно не подавал признаков жизни. Сердце Михаила Павловича забилось в неистовом темпе, когда со стороны горжи, в направлении рва двинулось несколько стрелков, с явным намерением разобраться с непонятным русским.

- Огонь! - приказал Ардатов и сейчас же из всех укрытий, по приближающимся ко рву зуавам загрохотали выстрелы. Русский огонь был столь плотен, что вражеских солдат буквально разбросало в разные стороны, что вызвало большое замешательство среди остального гарнизона. На траверсах тревожно забегали алжирские стрелки, заподозрив что-то неладное.

- Давай Чеснович! Давай родной! Вре: - не договорил Ардатов и в этот миг страшной силой взрыв сотряс Малахов курган.

- Вперед братцы!!! Дави их ребята!!! Режь их в бога душу!!! - яростно кричал граф своим солдатам, сопровождая свои призывы бранными словами, которым мог позавидовать любой извозчик. Крики Ардатова сорвали с людей хлипкие остатки человеческой сути, и теперь их уже ничто не могло остановить на полпути. Выкрикнув из своей груди глухой звериный рев, они, неудержимой лавиной, ринулись вперед, жаждя только одного: убивать, убивать, убивать.

Ещё не осели клубы дыма и пыли, ещё не пришли в себя оглохшие и ослепшие от взрыва зуавы, а людская масса некогда бывшая ротой Азовского полка уже перебежала по мостку горжевой ров и, обтекая горжевой вал, ворвалась внутрь укрепления.

По яростным крикам, лязгу и истошному вою доносившегося с кургана, граф ясно представлял картину творившегося там в этот момент. С какой охотой он сам оказался  среди атакующих азовцев, чтобы предаться рукопашному бою с врагами, но, к большому сожалению Ардатова, в эту минуту его место было в тылу. Отбросив в сторону душевные эмоции, граф твердой рукой строил штурмовые колонны, и направлял их на курган в помощь сражающимся товарищам.  

Французы, которых азовцы еще не успели сбить с траверсов неповрежденного края горжи, пытались остановить их наступление оружейным огнем, но он уже был не столь губителен как прежде. Кроме того, отчаянные крики погибающих за их спинами товарищей, лишали зуавов спокойствия за свой тыл и потому многие из них безбожно мазали. Все это, позволяло русским колоннам, быстро переходить по мосту через ров и проникать внутрь редута.

Ардатов уже отправил на курган полтора батальона поддержки, прежде чем сам двинулся на штурм вместе с ротой Ладожского полка. Сдав командование над резервами генералу Пахомову, граф решил лично пойти на курган, строго наказав генералу отправить вслед за ним еще одну роту, для полного закрепления успеха.

Зуавы ещё вяло постреливали с траверсов кургана, когда Ардатов вместе с солдатами миновал заваленный телами убитых горжевой ров и приблизился к укреплению. За всю свою жизнь графа повидал немало ужасных "прелестей" войны, но то, что он увидел в узком проходе горжи, потрясло его до глубины души.

По сути дела, прохода как такового не было вообще. На всем своем протяжении в шесть шагов, он был полностью забит человеческими телами, лежащими друг на друге нескольким рядами. Высота этого завала доходила до пояса взрослому человеку и чтобы проникнуть в редут, атакующим солдатам приходилось с разбегу запрыгивать на столь отвратительное препятствие.

С огромным внутренним омерзением, Ардатов преодолел это ужасное место, прежде чем, оказался внутри укрепления. И тут, Ардатов в полной мере смог оценить минерское мастерство Тотлебена. Мощный взрыв фугаса почти полностью уничтожил горжевой вал, вместе  с находившимися за ним вражескими солдатами.

От взрыва так же сильно пострадали стоявшие на траверсах кургана стрелки, а также французы, стоявшие вблизи руин наблюдательной башни кургана. В числе пораженных взрывной волной был и сам генерал Мак-Магон, лично руководивший обороной кургана. Крупный осколок камня угодил ему прямо в лоб, от чего герой штурма русской твердыни потерял сознание и в таком состоянии был взят в плен солдатами Азовского полка.

Его пленение крайне скверно сказалось на всей обороне кургана. В столь важный и ответственный для французов момент, не нашлось той твердой руки, которая была способна пресечь панику в рядах французских солдат, возникшую после подземного взрыва. В первую очередь сильно испугались зуавы. Храбрые и отважные в бою, они ничего не смогли противопоставить своему первобытному страху перед неизвестным оружием врага, способного внезапно поражать их из-под земли.