Восточная война

Король, в очередной раз согласительно кивнул головой своему собеседнику, чем вызвал глухое недовольство в гневной душе сына Альбиона. Посол отметил, что каждый раз, когда его венценосный собеседник в знак  согласия кивает головой, он неизменно дает уклончивый ответ. Так случилось и в этот раз.

- Право я очень польщен вашим доверием, сэр Питт, но следует ли считать падение Севастополя полной и окончательной победой в этой войне? Если Россия не развалилась после падения Москвы в 1812 году, то падение Севастополя явно не будет тем детонатором, который сможет развалить всю русскую империю. Вот если бы ваши войска овладели бы Крымом или произвели вторжение на Украину или вглубь России.

Лицо британского посла разразилось гаммой бурных эмоций, которые переполняли его грудь. Ах, сколько различных слов он желал молвить своему венценосному собеседнику, однако был вынужден молчать ради достижения важной цели.

- Всё, что вы только что прозорливо изволили перечислить, ваше величество, непременно будет! - клятвенно заверил короля сэр Питт.

- Когда? - быстро уточнил Оскар, - когда это случится? Скажите хотя бы предположительные сроки.

Кровь бурно прихлынула к голове мистера Питта, от осознания того, что беседа направляется в совершенно другое русло, а именно в русло торговли.

- Вы требуете от меня невозможного, ваше величество, поскольку командование союзными войсками не входит в мою компетенцию. Возможно, это будет к концу года, возможно следующей весной или летом. Я не дельфийская пифия и не могу предсказывать будущее. Единственное, что я могу сказать с полной уверенностью, штурм Севастополя случиться раньше, чем ваши солдаты вступят в Финляндию.

- Кстати о Финляндии. В прошлую беседу я так и не услышал от вас точного ответа касательно Аландских островов. Вы обещали уточнить позицию вашего правительства относительно будущего этого главного перекрестка Балтики. Каков ответ Лондона? Лорд Пальмерстон признает их принадлежность к Швеции?

Замешательство царило на лице сэра Питта все несколько секунд, но их вполне было достаточно, чтобы предопределить ответ посла.

- Понимаете ли, в чем дело, ваше величество, - начал юлить Питт - лорд Пальмерстон, безусловно, склоняется к варианту передачи этих островов в пользу шведской короны, однако не только мы одни решаем вопрос об Аландах. Есть еще наш союзник император Наполеон, а у него есть свое видение относительно дальнейшей судьбы этих островов. Со своей стороны мы естественно сделаем все возможное, чтобы Аланды отошли Швеции, но полной гарантии на данный момент мы дать не можем. Я говорю вам это открыто, поскольку являюсь другом шведского королевства и между нами не должно быть никаких недомолвок. Надеюсь, это маленький форс-мажор не станет камнем преткновения на пути дружбы между нашими странами.

Король с пониманием и сочувствием кивал в ответ английскому посланнику, что порождало в нем сильный гнев от предчувствия неудачи.

- Скажите, сэр Питт, а каков ответ Лондона на наше предложение о заключении дополнительных параграфов в нашем торговом договоре? В прошлый раз вы обещали озвучить мнение господина премьер-министра относительно этого вопроса.

Ни один мускул не дрогнул у мистера Питта от столь неудобного вопроса.

- Это очень не простой вопрос, ваше величество. Вы прекрасно понимаете, как трудно во времена войны поставить подобный вопрос на обсуждение в парламенте. Я известил о вашей просьбе лорда и получил ответ, что вопрос тщательнейшим образом прорабатывается нашим кабинетом для представления его парламентариям, - мягко сказал британец, стараясь убедить Оскара в возможности благоприятного исхода дела.

- Точно, так как вопрос о предоставлении нам займа?

- Совершенно верно. Вопрос о возможности предоставлении вам льготного займа требует очень больших усилий, ибо не секрет, что лондонское Сити имеет свое скрытое лобби среди наших парламентариев.

- Я вас хорошо понимаю, сэр Питт. Вопрос о деньгах всегда решался с большим трудом, что в вашей стране, что в нашей Швеции, - закивал король, - что поделаешь, но такова жизнь. В этом вопросе иногда бессильны даже короли и премьер-министры.

От тона, каким было это сказано, у Питта противно засосало под ложечкой, и все же он спросил короля.

- Так что же вы скажете относительно присоединения к союзу против России, ваше величество. Вступление в него вашей страны, вне всякого сомнения, поможет быстрее решить столь важные для вашего королевства вопросы. Время быстро идет, ваше величество, и может статься, что вы опоздаете.

Оскар неторопливо погладил свою жиденькую бородку и, не глядя на Питта, спросил.

- Когда генерал Пелесье собирается брать штурмом Севастополь?

- Через две-три недели, - ответил британец, затаив дыхание.

- Думаю, что нам следует вернуться к обсуждению этого вопроса, после падения русской твердыни, мистер Питт, - с твердостью в голосе произнес король, и британец не рискнул больше касаться этой темы. Поговорив еще десять минут о различных мелочах, он поспешил откланяться, так и не притронувшись к королевским угощениям.

Составляя письменный отчет Пальмерстону о своей встрече со шведским монархом, посол писал: "Позиция Стокгольма по поводу вступления в войны с Россией напрямую зависит от наших успехов в Крыму. Падение Севастополя - вот тот ключ, с помощью которого мы наконец-то сможем открыть тугую шведскую дверь и создадим новый очаг войны на границах русской империи. Война в Финляндии подтолкнет к активным действиям поляков, черкесов и крымских татар. Чем больше их будет, тем быстрее мы сможем обескровить русского гиганта и свести его положение до роли послушного исполнителя наших планов".

Последние слова доклада очень понравились лорду Пальмерстону. Он любил, когда британские послы правильно улавливали основную цель британской политики.

"Надо будет отметить усердие сэра Питта и наградить его медалью короля Георга. Такое поощрение будет весьма своевременным для пользы дела. Питт увидит, что мы довольны его деятельностью и будет осаждать короля Оскара с утроенной энергией, в ожидании новых наград".

- Подумал Пальмерстон и черканул золотым карандашом на маленьком листке бумаги, специально предназначенном для памятных записок.

Приход инспектора по особым поручениям Мордрета несколько отвлек лорда от шведских проблем и переключил его на иную волну.

- Я прочел статью вашего подопечного, мистер Мордрет, и остался очень доволен. Бойкое перо, - сказал лорд и указал посетителю рукой на кресло рядом со своим столом. Данное кресло было определенным знаком, что господин премьер-министр собирается вести доверительную беседу, а не намерен распекать Мордрета подобно Иуде на тайной вечере, усадив провинившегося прямо по центру кабинета.

- Очень бойкое и очень опасное перо для тех, против кого оно обращено. Почитав в начале его досье, а затем статьи, я очень удивился тому, что он согласился на тайное сотрудничество с нами. Как вы его к этому склонили? Шантаж, грехи молодости или что-нибудь ужасное?

Сидевший перед лордом прямой как телеграфный столб, Мордрет позволил себе лишь изобразить некое подобие улыбки на лице. Служака до мозга костей, будучи малоэмоциональным человеком, он находил подлинную радость жизни в общении с бумагами и своими подопечными.

- Ничего особенного, господин премьер-министр, банальная нехватка денег и не более того. Наш писатель получает по пятнадцать фунтов за статью и столько же ежемесячно за сотрудничество.

- Но насколько я помню из вашей справки, господин, - Пальмерстон на секунду запнулся и Мордрет немедленно поспешил прийти ему на помощь.

- Энгельс. Фридрих Энгельс.

- Да, господин Энгельс относиться к вполне состоятельным людям. Ведь у него есть своя доля в манчестерской фирме, не так ли?

- Совершенно верно, но господин Энгельс постоянно помогает деньгами многочисленному семейству Маркс, чье финансовое положение далеко не безупречно. Все гонорары от статей, опубликованных в "Нью-Йорк Дейли Трибун" идут непосредственно господину Марксу, который официально оформлен корреспондентом этой газеты.