Восточная война

К концу июля положение в Карсе стало особенно напряженным. Солдатские пайки были урезаны вдвое против обычного, что резко увеличило число дезертиров в гарнизоне. Для борьбы с этим явлением генерал Вильямс применял самое радикальное средство - расстрелы. Они следовали один за другим и на время сняли остроту вопроса, но все понимали, что воцарившее спокойствие недолговечно.  

В начале августа у защитников Карса вновь забрезжила надежда на благополучный исход их сидения в осаде. Стало известно, что 4 августа в Батуми высадился долгожданный Омер-паша. Его войско, правда, не достигало обещанных султаном ста тысяч воинов, а скромно равнялось всего лишь тридцати двум тысячам человек при сорока орудиях, но все равно это была реальная попытка снять вражескую блокаду.

Сидевшие в осаде турки с радостью ждали, когда прославленный воитель Омер-паша подойдет к Карсу и заставит "русских собак" отойти от стен закавказской твердыни. Так думал гарнизон крепости, но дни проходили чередой, а долгожданная помощь всё не появлялась.

В ответ на прибытие на Кавказ Омер-паши русская блокада Карса становилась все плотнее и плотнее. Все фуражирские попытки турок оканчивались полной неудачей, а русские разведчики действовали все смелее и отважнее. Пластуны Бакланова чуть ли не среди белого дня нападали на турецкие караулы, наглядно демонстрируя осажденным, что Муравьев не собирается отступать от Карса.  

Чудом через вражеские кордоны пробрался новый гонец от Омер-паши, который принес нерадостные известия. В виду недостаточности сил, паша не собирался нападать на русских, а решил применить против них военную хитрость. Намереваясь принудить Муравьева снять осаду, Омер-паша намеривался напасть на Мингрелию, где количество регулярных войск было не столь велико.

Не желая подвергать душевное состояние гарнизона новому испытанию на прочность, Вассиф-паша и Вильямс решили скрыть от всех полученное известие, сказав солдатам только о некоторой задержке прихода войск Омер-паши.

Скоро генералу Муравьеву стали известны намерения противника. Был перехвачен ещё один гонец с фирманом от Омер-паши с указанием точных сроков выступления турецкой армии, и перед царским наместником встала сложная дилемма. Либо продолжить осаду, либо двигаться на помощь князю Багратиону, стоящему в Мингрелии.  

Оказавшись перед столь трудным выбором, Николай Николаевич очень сильно волновался, опасаясь принять неверное решение. После долгих раздумий и колебаний, желая разрешить все проблемы разом, Муравьев решил штурмовать Карс.

Когда генерал на военном совете объявил о своих намерениях, то ярым противником его планов оказался никто иной, как Бакланов, всего почти два месяца назад настаивавший на немедленном штурме крепости.

- Сейчас не время штурмовать вражеские укрепления ваше высокопревосходительство - говорил Яков Петрович своему оппоненту. - Турки находятся в полной боевой готовности и только ждут нашей атаки. Укрепления их вооружены дополнительными пушками, которые по приказу генерала Вильямса были доставлены на позиции из крепости три дня назад.

- Откуда у вас эти сведения? - удивился Муравьев.

- Вот уже две ночи подряд, вместе с пластунами я подбирался к вражеским позициям и проводил наблюдения. Поверьте моему слову, из вашей затеи не выйдет ничего путного. Вот смотрите.

Бакланов уверенно ткнул пальцем в схему турецких укреплений, разосланную на столе наместника.

- Нашей кавалерии и пехоте предстоит пройти три версты под огнем пятидесяти шести вражеских орудий. В результате этого девять из десяти будут ранены или убиты и если к Шорахским позициям подойдет полторы роты, это ничего не решит.

- По нашим картам расстояние до турецких позиций чуть больше версты и это вполне под силу нашим солдатам - не сдавался Муравьев.

- Ваше высокопревосходительство, я был за немедленный штурм в июне, и категорически против его проведения в августе. Вы не прислушались к моему голосу тогда, так услышьте его сейчас и вы не пожалеете. Клянусь своими сединами!

При упоминании об июне, самолюбие Николая Николаевича получило болезненный укол, и он заметно покраснел. Гордыня взыграла в его душе от слов казачьего генерала но, не желая опускаться до откровенной перебранки, уязвленный наместник обиженно спросил.

- Так, что же вы предлагаете любезный Яков Петрович? Просто так сидеть в осаде, полностью отдавая инициативу противнику?

- Зачем же отдавать? - удивился Бакланов - Омер-паша хочет оттянуть нас от Карса, начав наступление на Мингрелию? Очень хорошо. А что если мы сами применим этот же прием против самого Омер-паши?

- То есть? - насторожился Муравьев.

- В противовес вражескому наступлению на Мингрелию, не снимая осады, сами нападем на Эрзерум. Противник явно не ждет нас. Проходы через хребет Деви-Байну свободны и серьезного сопротивления в самом Эрзеруме не предвидеться. Я за это головой ручаюсь.

- Оставьте вашу голову при себе, она вам еще пригодиться - холодно молвил наместник, осаждая энергичного собеседника - даже если мы возьмем Эрзерум, то удержать мы его не сможем.

- Да по большому счету нам это и не нужно - поддержал Бакланова Ковалевский - главное уничтожить все запасы продовольствия анатолийцев, что станет последней каплей в чашу терпения солдат Вассиф-паши и уж точно заставит Омер-пашу изменить свои планы.

Ковалевский встал и, одернув мундир, обратился к Муравьеву.

- Разрешите мне принять участие в этом набеге, Ваше высокопревосходительство. Будьте спокойны, все сделаю в лучшем виде и даже лучше.

- Не знаю. Право не знаю, что и сказать господин генерал - растеряно произнес наместник, явно оторопевший от неожиданных слов Ковалевского.

- Дайте нам две недели и мы докажем свои слова делом - попросил Муравьева Бакланов. - Омер-паша за это время не успеет натворить больших дел, а мы отвлечем его, это точно.

- Не уверен в верности ваших расчетов генерал. Не уверен - скептически сказал Николай Николаевич, озабоченно поджав тонкие губы.  

- А где уверенность, что наш штурм Карса увенчается успехом? - не сдавался Ковалевский, уже зараженный идеей Бакланова - если он окончиться неудачей наше положение под Карсом будет куда более худшим, чем нынешнее. А в случаи нашей неудачи под Эрзерумом это никак не повлияет на осаду крепости, и вопреки всему принесет пользу. Посудите сами, даже отбив наше нападение, Ибрагим-паша обязательно потребует себе подкрепления, а его негде будет взять кроме как из войска Омер-паши. Так, что при любом раскладе мы оказываемся в выигрыше.

Все члены военного совета с напряжением смотрел на наместника в ожидании его решения, но тот молчал. Видя в предложении Бакланова явный резон, Муравьев все никак не мог отказаться от своего прежнего намерения, однако веских контраргументов он привести не мог.

- Ваше предложение интересно господа, но мне нужно подумать и все взвесить - наконец выдавил из себя наместник, и генералы дружно покинули палатку главнокомандующего, оставляя генерала одного с его мыслями. Впрочем, Николай Николаевич, не долго размышлял, и повторно пригласив членов военного совета, объявил свое решение отложить начало штурма Карса на две недели.

Дальнейшие события полностью подтвердили правоту предложений генерала Бакланова. Разведка у турков была поставлена из рук плохо и потому, появление отряда генерала Ковалевского у перевала Деви-Байну было для них полной неожиданностью. Караульные заслоны Ибрагим-паши практически не оказали сопротивления русским драгунам, попросту подарив неприятелю столь важный рубеж обороны.

Ободренный успехом Ковалевский продолжал стремительно наступать на Эрзерум, грамотно используя фактор неожиданности. И везде его войскам, сопутствовал успех. Противник в панике отступал при одном только появлении русской кавалерии и генерал слал наместнику одну победную реляцию за другой, совершенно позабыв, что даже мышь, загнанная в угол может оказать серьезное сопротивление.