Восточная война

Русских сил на Кавказе вполне хватало для отражения наступления турецких войск, как и для борьбы с Шамилем, но их было совершенно недостаточно для организации победоносного наступления на Анатолию. Так считал прежний наместник Кавказа Михаил Воронцов, того же мнения были полные генералы во главе с князем Горчаковым и графом Орловым, которые напрямую связывали успех летнего наступления на Карс, с получением кавказским корпусом дополнительных сил. Когда же император отказывал в предоставлении свежих полков, то они в свою очередь отказывались принимать командование кавказским корпусом, и Николай Павлович был вынужден терпеть этот тихий, генеральский саботаж.

Для успешного осуществления своего стратегического замысла, Николаю был нужен совершенно посторонний человек, который бы без всяких пререканий в точности выполнил бы приказ императора и при этом, не смел, просить дополнительных войск.

Император долго корпел над этой задачей, но все же с блеском её разрешил. После тщательного изучения всевозможных кандидатов, царь остановил свой выбор на генерале Николае Николаевиче Муравьеве, командире гренадерского корпуса. Это человек не был столь знатного происхождения как его предшественники, и назначение на столь высокий пост была для него подобно манне небесной.

Когда на личном приеме император объявил генералу о его новом назначении, Муравьев сначала не поверил своим ушам, а затем с радостью согласился с назначением на столь важный пост, горячо заверив государя, что не подведет и постарается полностью оправдать его выбор.

Потом, во время детальной проработки своей новой задачи, генерал подобно своим товарищам, тоже пытался заикнуться об усилении кавказского корпуса но, Николай тут же одернул Муравьева, заявив о необходимости решать возложенную на него задачу теми силами, которые уже имеются на Кавказе. Николай Николаевич сразу осекся, более этого вопроса в беседе с царем не поднимал и незамедлительно отбыл на Кавказ для организации летнего наступления.

Главные турецкие силы, противостоящие кавказскому корпусу русских, были сосредоточены в анатолийском городе Карсе, который представлял собой неприступную крепость. По крайней мере, так горделиво заявляли репортерам британские военные строители, под руководством которых, в течение полугода турки проводили работы по укреплению карских позиций.

К началу лета 1855 года, гарнизон крепости насчитывал свыше двадцати тысяч солдат под командованием Вассиф-паши, который полностью смотрел в рот британскому генералу Вильямсу присланного в Карс из Индии по секретной договоренности с англичанами. Кроме гарнизона Карса, в распоряжении турок был, двенадцатитысячный отряд башибузуков Вели-паши стоявший под Баязетом и полторы тысячи солдат, насчитывал гарнизон Эрзрума прикрывавший тылы Анатолийской армии.

Общая численность русских корпуса на Кавказе составляла двадцать одну тысячу пехотинцев, трем тысячам драгунов и такому же числу казаков. Число орудийных стволов равнялось девяносто одному орудию, большая часть из которых относилась к легкой артиллерии.

Главным помощником и наставником вновь прибывшего командира кавказского корпуса и по совместительству наместника Кавказа, был начальник иррегулярной конницы, генерал Яков Петрович Бакланов. Подлинный русский богатырь и телом и отвагой, который в конце шестого десятка лазил со своим вестовым и двумя-тремя пластунами ночью по оврагам и кустарникам под ногами у неприятельских часовых. "Если струсишь, - видишь вот этот мой кулак? Так я тебя этим самым кулаком и размозжу!" - говорил он своим казакам, которые его обожали и восторгались, что ни разу он никого не отдал под суд, а все вершил по совести.

Во многом благодаря его мужеству и храбрости в прошлом году русские войска смогли отстоять Кавказ и в новом 1855 году, генералу предстояло сделать много славных свершений. Предвидя скорое наступление кавказского корпуса на Карс, Бакланов еще в начале апреля, до прибытия на Кавказ Муравьева, вторгся на турецкую территорию и занял Аджан-Кале, важный стратегический пункт севернее Карса.

Не дожидаясь указания свыше, генерал лично провел рекогносцировку окрестностей крепости и по достоинству оценил силу и мощь вражеских укреплений. В сопровождении десятка казаков, Бакланов ночью подползал к передней линии постов противника, и проводил скрытное наблюдение, желая составить личное мнение о силе и слабости неприятеля.

Сама по себе крепость Карс не являлась такой уж неприступной крепостью. Вся хитрость заключалась в господствующих над городом высотах, пушечный обстрел с которых непременно заставила бы капитулировать турецкий гарнизон Карса вне зависимости от его численности. Именно на них, британские инженера возвели хорошо защищенные укрепления, при штурме которых в лоб, противник обязательно понес бы громадные потери.

Самым важным из всех карских укреплений, являлась Шорахские высоты, на которых были установлены два редута Тахмас-Табия и Тепе-Табия, вооруженные артиллерией и имевшие соединения между собой в виде ретраншемента. Кроме них, на склоне горы Ширшане имелась батарея Тетек-Табия и мощная линия окопов вооруженных полевой артиллерией, простирающихся до Башибузукских гор.

Бакланов по достоинству оценил силы вражеских позиций, но тем ни менее на совещание у генерала Муравьева состоявшееся в начале мая, он категорично настаивал на немедленном штурме Карса, пока неприятель находится в неведении. Несмотря на всю кажущуюся противоречивость, в словах казачьего генерала был свой резон.

- Атаковать Карс надо сейчас. Пока турки убеждены, что вслед за новым наместником, на Кавказ прибудут свежие части. Об этом только и говорят на всех закавказских базарах, которые являются здесь главным источником всей информации. Вассиф-паша, очень напуган скорым прибытием нового русского войска и потому не будет долго сопротивляться, если нападем на Карс в ближайшие дни. Смотрите, ваше превосходительство. Промедлим сейчас, упустим благоприятную минуту, а потом будем турок с высот выковыривать, если только сил хватит - убежденно говорил Бакланов, размахивая для убедительности своими огромными кулаками. Подобная манера говорить очень коробила Муравьева, однако он был вынужден сдерживать себя. Популярность у Бакланова в войсках была огромна и царскому наместнику, приходилось с этим считаться.

Предложение Бакланова о немедленном наступлении на Карс так же поддержал генерал-лейтенант Ковалевский, однако боязнь потерпеть фиаско в начале своей карьеры заставила Муравьева воздержаться от активных действий. Плоть от плоти старого генералитета, он был сторонник осторожных действий.

- Вот если бы у нас было бы еще десять тысяч человек, то тогда я бы не только согласился штурмовать Карс, но ещё бы двинулся и на Эрзерум - говорил Муравьев своим пылким оппонентам, которые как не пытались, но так и не смогли переубедить своего излишне осторожного командира.

После бурных споров, было решено вместо внезапной атаки турецких позиций, приступить к полной блокаде Карса с целью принуждения вражеского гарнизона к капитуляции. Это, по мнению Муравьева, гарантировало полное исполнение царского замысла в отношении Кавказа.

Согласно принятой диспозиции, наместник вместе с главными силами корпуса выдвигался к Карсу по прямой, тогда как Бакланову и Ковалевскому предписывалось проведение бокового охвата крепости, с целью нарушения подвоза продовольствия турецкому гарнизону.

Выполняя приказ командующего и нещадно костеря его за излишнюю осторожность, Бакланов немедленно двинул своих казаков в обход Карса и уже к концу мая полностью перерезал сообщение крепостью и Эрзерумом, который являлся главной базой анатолийской армии.  

Казачьи отряды рассыпались огромным неводом по горным склонам Армении, нещадно истребляя турецких фуражиров. Карский гарнизон сразу почувствовал появление в своем тылу русских пластунов. Поступление провианта в крепость резко сократилось, а вместо него появилось множество рассказов об ужасных казаках, которые не садились за стол, не окропив свои сабли кровью правоверного мусульманина.