Восточная война

Никакие уговоры и тайное давление на депутатов ландтага не могли помочь Вильгельму сдвинуть дело с мертвой точки. Чувствуя шаткость нового короля, прусские парламентарии стояли на смерть, не боясь идти на открытый разрыв с правительством. Действия непокорных либералов получили широкую поддержку среди гимназической молодежи и рабочих, которые, помня революционные события 1848 года, стали активно вступать в стрелковые союзы, явно готовясь с винтовкой на плече отстаивать свои демократические идеалы.  

Для достижения своих целей, Вильгельму требовалось применить силу, что было очень рискованным шагом. Парламент мог напрямую обратиться к народу за поддержкой и тогда революционный кошмар с вооруженным противостоянием мог вновь вернуться на берлинские улицы с совершенно непредсказуемым для Вильгельма итогом.

Не нужно было быть провидцем, чтобы предсказать обязательное вмешательство венского императорского двора во внутри германские дела, на вполне законных правах. Австрийский кабинет давно вынашивал план об отторжении от прусского королевства Берлина и рейнской области, что автоматически исключало пруссаков из состава "Священной Римской империи".

Испытавший уже один раз унижение от бегства разъяренной революционной толпы берлинцев, Вильгельм не испытывал желание вновь оказаться в Лондоне в качестве политического изгнанника. Сейчас он был в положении стрелка имеющего право только на один выстрел, и он должен был попасть точно в цель.

Прусский правитель не был трусом и был готов вступить в борьбу с парламентом до конца, но для достижения успеха ему как воздух была нужна поддержка сильного союзника со стороны, который в случаи необходимости мог бы охладить пыл австрийцев, вмешаться во внутренние дела соседа.

Ни одно из соседних государств совершенно не было заинтересованно в усилении Пруссии, но недавно возникшая война объединенной Европы против России, буквально подталкивала Берлин и Петербург в объятия друг к другу. По крайней мере, так уверял Бисмарк своего монарха после тайной встречи с Горчаковым, специальным посланником императора Николая. Со стороны русского императора, чья внешняя политика долгое время была повернута исключительно в сторону Вены, это был совершенно неожиданный шаг.

Опытный политик Бисмарк вначале с большой осторожностью отнесся к инициативе Александра Горчакова, навести мосты дружбы между двумя странами, справедливо подозревая какой-то непонятный дипломатический ход со стороны канцлера Нессельроде, ярого сторонника дружбы с австрийцами. Однако после нескольких встреч с Александром Михайловичем он быстро убедился в серьезности намерений русского дипломата, и начался большой торг.

Горчаков был достойный партнером Бисмарка по тайным переговорам и не спешил открывать все свои карты перед пронырливым немцем. Хорошо представляя себе внутреннюю натуру Бисмарка, он вел с ним неторопливое любезное общение за чашкой кофе, всем своим видом показывая противоположной стороне, что совершенно не ограничен временным фактором.

Подобно опытному фехтовальщику, неспешными, осторожными выпадами, Горчаков проверял те или иные позиции своего партнера по тайным переговорам. Бисмарк так же не оставался в долгу, пытаясь примерно теми же приемами выведать, как далеко готова шагнуть в своих переговорах русская сторона.

Неизвестно как долго продолжалась бы эта разведка боем, если бы обоих переговорщиков не поджимало время. За спиной Александра Михайловича стояла война с двумя сильнейшими противниками, за Бисмарком несговорчивый ландтаг. Момент истины неотвратимо приближался и первым не выдержал Бисмарк. Внутреннее положение прусского монарха было гораздо больше уязвимым по сравнению с положением императора Николая.

Отбросив в сторону дипломатический этикет полунамеков и недоговоренности, прусский премьер открыто заговорил о тех условиях, при соблюдении которых прусская сторона могла бы быть полезна России.

На дворе стояла последняя декада марта и ласковое весеннее солнце светило в окна королевского дворца в Потсдаме, когда министр-президент прусского государства, переступил порог королевского кабинета с докладом о результатах своих переговоров с русским визави.

- У меня для вас хорошие новости, ваше величество, - сразу начал разговор Бисмарк, отбросив в сторону совершенно не нужный дворцовый этикет. Как истинный вояка, Вильгельм ненавидел все эти пустые сотрясания воздуха.- Император Николай готов поддержать любые ваши действия по наведению внутреннего порядка в стране. Любые, - многозначительно подчеркнул Бисмарк, и Вильгельм кивнул головой в знак того, что понял всё сказанное и не сказанное.

- В случаи крайней необходимости, для подавления вооруженных выступлений части наших подданных, объятых революционными идеями, русский царь готов направить в Пруссию свои войска, естественно полностью подчинив их вашему командованию. Срок их пребывания на нашей территории будет зависеть только от вас и никого другого.

- Что хочет получить взамен мой царственный брат? - поинтересовался прусский король, хорошо понимая, что на безвозмездный подарок, подобный тому, что сделали русские австрийскому императору в 1848 году, ему не следует рассчитывать.

- Заключения между нашими странами союзного договора сроком на пять лет, с возможной пролонгацией ещё на пять лет.

- То есть, попросту говоря, с помощью наших штыков Николай хочет навести хорошего страху на наших общих соседей австрийцев. Милое дело, ничего не скажешь, - произнес король, моментально уловив главную суть русского предложения.

- Совершенно верно ваше величество. Императору Николаю как никогда нужно найти хороший противовес венскому двору, который не так давно  присоединился к англо-французскому меморандуму против России.

- Возможно, нам не следует спешить с заключением союзного договора? - осторожно спросил Бисмарка король. - Парижу и Лондону, вне всякого сомнения, не понравятся наше сближение с Петербургом.

- Конечно, не понравятся, - быстро согласился с ним Бисмарк. - Однако никаких реальных шагов против нас ни одна из великих держав предпринять не сможет. Англия и Франция полностью увязли под Севастополем и вряд ли смогут послать ещё одну армию к нашим границам. Вена же в одиночку не рискнет действовать, если за нашей спиной будут русские.

Сидя за письменным столом Вильгельм не торопился высказывать своего мнения на слова премьера, желая как можно лучше обдумать сложившееся положение. Воспользовавшись молчанием короля, Бисмарк, уже все для себя решивший, открыв темную кожаную папку, стал говорить.

- Конечно, самым благоразумным для нас было бы остаться в стороне от большой войны и, положившись на волю провидения, попытаться самим решить наши проблемы. Как говорят русские, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Однако сведения, поступающие из Парижа от барона Корстена, заставляют задуматься об ином. Та угроза, о которой я вам докладывал два месяца назад, полностью подтвердилась.

Все наши французские информаторы в один голос утверждают: у императора Наполеона очень большие планы по перекройке нынешних границ Европы и, что самое скверное для нас, в основном это произойдет за счет германских земель. Согласно самому последнему сообщению, на недавнем заседании тайного совета империи Наполеон открыто заявил, что западная граница его государства должна проходить исключительно по Рейну, как это было во времена первой империи.

Гневная гримаса на лице короля Вильгельма была ответом Бисмарку на его слова. Прусский монарх как никто другой знал, что его армия в своем нынешнем состоянии не сможет оказать достойного сопротивления алчному соседу в случае начала военных действий на Рейне. Главная причина её немощи заключалась в том, что рейнские провинции прусского королевства были полностью отрезаны от главных владений короны землями других немецких княжеств и королевств. Этот важный географический фактор не позволяло пруссакам в случаи военного конфликта с Францией быстро перебросить свои войска для защиты рейнского анклава. Разрозненность германских земель делало их легкой и заманчивой добычей со стороны жаждущих большого реванша французского императора. Только наличие сильной и крепкой армии, могло заставить нового Наполеона умерить свой пыл.